Линн Керланд - С каждым вздохом

Камерон знал, ему следовало пустить в ход пропитанный кровью меч, который он держал в руках перед собой, но так как Гайрик был первым кузеном — и единственным оставленным ему — он решил, что это и была причина позволить ему дышать подольше. — Проследи что бы Брейка благополучно разместили в моей комнате. — отдал команду он.

— Прослежу. А теперь, скачи!

Камерон кивнул, затем заметил священника, бродящего в грязи, наклоняясь снова и снова, что бы закрыть веки или ощутить биение сердца. Он отвернулся. Он не был готов смотреть, как этот человек закроет глаза одного из его братьев, не тогда, когда он был в состоянии спасти одного из них.

Он повернулся и рванул в обеденный зал. Он вложил свой меч в ножны, привязанные к его спине, вскочил на свою лошадь, потом обернулся вокруг и отбивая копытами дробь поскакал на юг.

Он привезет ведьму и надежду на исцеление.

Ничего другого он и не мог сделать.

В течении практически двух часов, он скакал, словно сам дьявол гнался за ним по пятам. Он замедлил темп, только когда пересек земли МакЛеодов и то, потому что теперь ему надлежало быть осторожным. У него мог появиться шанс рассказать им, почему он одалживает их целительницу, но с другой стороны, они могли убить его раньше и только потом задуматься, кем он был и что тут делал. Он должен был признать, что это было той чертой, которая ему в них нравилась. Он не был человеком, который бы останавливался и размышлял, какое действие из двух послужит ему лучше.

Но ему нужна была их целительница, так что он был осторожен.

Он знал, куда ехал, практически знал. По слухам, дом целительницы был к северу от сторожевой башни, севернее и немного восточнее. Конечно, он мог проскочить через их разведчики, схватить женщину, в то время как она помешивала свой котел, и удрать с ней, прежде чем она смогла бы поднять тревогу. Если хоть немного повезет, МакЛеоды были так же как и он напуганы ею, и не охраняли ее. Она была бы одна, и ее было бы легко украсть.

Он оставил свою лошадь привязанной к дереву на окраине леса, и потом растаял в полумраке. Он ничего не слышал, и это не обнадеживало. Разведчики от природы были очень тихими парнями. А если не были, то они обычно были мертвыми разведчиками.

С этой приятной мыслю, он продолжил пробираться через лес. Он найдет старуху, убедит ее поехать с ним, обещав вознаграждение, от которого она никогда не сможет отказаться, а потом тайно проведет ее назад к его лошади. Из всего, что он знал, она была способна творить чудеса, и Брейк снова будет невредим. По натуре он не пессимист, не считая его мрачного состояния, но он предполагал, что будет удивлен, только если его брат проживет достаточно долго, что бы позволить ведьме осмотреть его.

Он отвернулся от мысли, о том, что был последним из сыновей своего отца, отчасти, потому что потеряет своих братьев, отчасти, потому что для него это ничего не изменит. Он так и будет лордом непокорного и дерзкого клана. Однако же Гайрик будет красься за его спиной, ожидая шанса запустить нож ему между ребер. Он все еще удерживал власть только абсолютной силой воли. Разве его отец не делал тоже самое, управляя железной волей и тяжелой рукой, после того как мать Камерона довела себя до могилы в расцвете лет?

Камерон всегда знал, что он займет место отца — и не только потому, что он был старшим. Его отец подарил ему имя своего клана, что бы напомнить, кем и чем он был. Его мать подарила ему другую невиданную пару имен, что бы напомнить ему, что в о время пока она был сыном своего отца, он так же был и ее сыном и происходил из рода справедливых, рассудительных мужчин. Его отец ни звал его никак по-другому, а только Камерон, вероятно из злобы. Брак его родителей не был счастливым браком.

Вот почему, решил он, он был ее еще не женат.

Или может быть, просто он еще не нашел подходящую женщину. Он не хотела сварливой жены, как Гили, жена Брейка, которая будет обвинять его во всем, что пойдет не так в ее жизни. Он не хотел слишком молодой, незрелой девушки как Хизер, девушка Сима, которая без сомнений будет до смерти рыдать по бездыханному телу Сима. Он хотел женщину, которая бы противостояла ему, и не съеживалась от страха, которая бы любила его и не изменяла. Очевидно, он был обречен умереть без наследников.

Он продолжал бесшумно идти через лес, пока не увидел просвет. Там стоял маленький домик, обращенный к западу, с бледным, нечестивым светом, проливающимся из круглых окон. Воздух вокруг него мерцал своего рода волшебством, которое он совершенно не видел, но вне всяких сомнений почувствовал.

Несомненно он пришел в правильное место.

Он потянул рукавом по внезапно вспотевшему лбу и поторопился. Это была просто женщина, и причем старая женщина. Он был уставшими, и это позволило ему воображать вещи которые на самом деле были не такими.

У него не были никакого повода бояться.

Он в нерешительности медлил перед ее дверью намного дольше, чем следовало бы, потом расправил плечи и напомнил себе, что уже видел кровавую двадцать седьмую осень, и не собирался умереть у очага женщины, которая была — не смотря на слухи — не больше чем поваром снадобий для лечения бородавок.

Он глубоко вздохнул, а потом аккуратно постучал в дверь.

И в кротчайшее мгновение, он задумался, могло ли ему так повезти, что бы она поехала с ним не задавая вопросов. Дверь неожиданно открылась и там встала женщина. Камерон не видел ее лица, из-за того, что свет из ее камина был позади нее, оставляя ее в тени.

— Ты ведьма МакЛеодов? — потребовал он своим самым резким тоном. Не из-за того, что он нервничал — он просто спешил. Было бы лучше, что бы ведьма поняла с самого начала, кто тут командовал.

Она наклонила свою голову. — Да, Я. — медленно ответила она.

Камерон словил себя на чувстве неразумного облегчения, обнаружив что ее Гельский был понятен. Он бы не удивился, встретив своего рода лепетание слетающее с ее дьявольского языка, который тотчас же бросил бы на него заклинание.

Если бы он верил в такие вещи, он наверняка не постучал бы.

— Тебя Джеми послал привезти меня? — спросила она.

Он решил предоставить ей правду, а потом решил обратное. Если она ожидала, что ее вызвали к Джеми, он будет Джеми, пока не доставит ее к себе домой. Он уже и так попадет в ад за общение с ведьмой. Наглая ложь или две ни сделают его положене еще хуже.

— Да, — быстноро сказал он. — Поехали со мной.

— Отлично. — отступила она на шаг, — Позволь мне…

— Нет, — прервал он. — Едем сейчас же.

— Я должна засыпать огонь.

Он сделал бы это за нее, но обнаружил, что не мог пересечь ее порог. Он стоял в тени с протянутыми в дом руками и боролся с побуждением задрожать. Что бы отвлечь себя, он следил как она двигалась по полу назад к огню. Когда она развернулась лицом к нему, он почувствовал, как открылся его рот.