Пророк (ЛП) - Андрижески Дж. С.

Они были дотошными.

Пока они обыскивали меня, я заметила, что за нами наблюдают ещё двое мужчин-охранников, оба в дорогих костюмах. Оба выглядели как профессиональные боксёры-тяжеловесы. Заметив гарнитуры, которые они носили, я решила, что здесь для того, чтобы убедиться, что мы не попытаемся уйти.

Я нахмурилась от этой мысли, как раз когда две женщины-охранницы отступили от меня. Они снова вежливо поклонились, и их свет излучал тепло.

Одна из них начала делать почтительный знак Моста, но другая остановила её, хлопнув пальцами вниз, прежде чем та смогла закончить движение.

Только тогда я поняла, что они были видящими.

Та, что остановила свою спутницу от приветствия, бросила на меня извиняющийся взгляд и закатила глаза. Улыбнувшись, я отмахнулась, показывая, что всё поняла.

И я понимала. Ревик сказал мне, что официальная позиция Легиона Огня относительно Моста и Меча состояла в том, что мы были «детской сказкой». Для них посредники были просто обычными видящими с несколькими генетическими аномалиями. В отличие от Пекина и большинства видящих и людей в материковом Китае, Макао придерживался жёсткой антирелигиозной позиции — в некотором смысле ироничной, поскольку они относились к своим собственным лидерам как к квазибогам-королям.

Лично меня это полностью устраивало.

Наши лица уже несколько месяцев мелькали по всем каналам. На самом деле, даже несколько лет, и это не считая наших фан-клубов, одержимых нами сайтов с теориями заговора, заказов на наши головы с чёрного рынка, религиозных культов и всего остального. В течение многих лет каналы могли обходить запрет на изображение в реальном времени и показывать наши настоящие лица, поскольку Мировой Суд классифицировал нас как террористов.

Куда бы мы ни пошли, хватало одного восторженного поклонника, одного параноика-Мифера, одной домохозяйки, запавшей на Ревика… и нас окружала толпа.

Женщина-охранник, которая, казалось, была главной, сделала ещё один извиняющийся жест, всё ещё осторожно наблюдая за моим лицом, как будто пытаясь оценить моё настроение. Я просто смотрела на неё озадаченно, пока она не показала другим набором жестов, что я должна протянуть руку.

Я машинально повиновалась.

Как только я протянула руку, она осторожно защёлкнула зелёный металлический браслет на моём левом запястье. Концы тут же вросли один в другой.

Я вздрогнула, почувствовав, как он что-то делает с моим светом.

Сначала я не могла точно определить, что именно.

Я по-прежнему чувствовала Ревика. Я чувствовала конструкцию казино, следы нашей мобильной конструкции, свет мужчин-видящих, обыскивающих Ревика, женщин-видящих передо мной. Очевидно, он не ослепил меня, но создал какое-то Барьерное поле.

Я убрала руку, хмуро глядя на мерцающую зелёную ленту. Она была тёплой на моей коже и имела свою собственную ауру, как живое существо.

Я взглянула на Ревика, когда они защёлкнули на нём точно такой же браслет.

Затем все четверо охранников попятились, кланяясь.

Почувствовав движение слева от себя, я оглянулась и увидела одну из фигур в костюмах, придерживающую для нас дверь лифта. Его напарник стоял в стороне, обхватив себя мускулистыми руками за талию. Я заметила по крайней мере одну выпуклость на пиджаке, которая должна быть пистолетом.

Мне вдруг пришло в голову, что за всё это время с нами никто не разговаривал.

Даже люди на пирсе полагались на жесты рук.

— Они просто ведут себя вежливо, — пробормотал Ревик, наклоняясь к моему уху. — Люди считают, что мы не знаем китайского языка. Видящие не разговаривают с нами из-за нашего ранга, — он слабо улыбнулся, целуя меня в щёку. — Они не могут признать определённые аспекты нашего религиозного ранга, поэтому обращаются с нами как с видящими более высокого ранга в их собственной иерархии.

Он приподнял бровь, взглянул на платье и снова заговорил шёпотом:

— …Я думал, что Врег учил тебя всему этому?

Я тихонько щёлкнула языком, но не ответила. Тем не менее, я почувствовала это, когда косой взгляд, который я бросила на него, вызвал дрожь боли в его свете.

— Извращенец, — мягко пожурила я его. — Не думай, что я этого не замечаю.

Ревик рассмеялся, обнял меня за талию и повёл к дверям лифта. Я думала, что охранник будет сопровождать нас, но как только мы вошли внутрь, он просто нажал нужную кнопку, использовал сканер отпечатков пальцев, чтобы дать нам доступ, и вышел.

Он стоял, сцепив руки, пока двери не закрылись.

Затем кабина тронулась, двигаясь вверх, как мне показалось, с хорошей скоростью.

Выдохнув, я повернулась к Ревику, держа в руках свой новый браслет.

— Блокирующее устройство? — спросила я.

Он указал наверх, показывая, что лифты будут прослушиваться.

Как будто мне нужно было напоминать об этом.

Мне не потребовалось много времени, чтобы понять, что делает браслет. Как только я поместила даже самый слабый шепоток своего сознания на структуры, которые использовала для телекинеза, то тут же вздрогнула от сильного удара, вибрацией прокатившегося по моему свету.

Когда моё зрение прояснилось, Ревик улыбнулся мне, изогнув бровь.

Увидев напряжённый взгляд в его глазах, я поморщилась. Впрочем, мы этого и ожидали. Не многие люди чувствовали себя комфортно, когда два видящих-телекинетика расхаживали вокруг без поводка.

Потянувшись к Ревику, я прижалась к нему всем телом, прильнув к его боку. Я чувствовала, что он пытается расслабиться и в основном терпит неудачу. Я почувствовала, как он снова реагирует на меня в платье.

Когда двери наконец издали сигнал, я увидела, как они открываются, и обнаружила, что смотрю на звёздное небо, как пыльная чаша висящее над Южно-Китайским морем.

Мы стояли на той же террасе, на которую я смотрела с пристани.

Я неделями смотрела на звезды с палубы корабля, поэтому не могла не заметить, как тускло они выглядят здесь, размытые огнями Макао.

На корабле мы с Ревиком иногда по ночам часами сидели на палубе и разговаривали, свесив ноги за борт и глядя, как внизу бурлит кильватер. Ревик снова пристрастился курить, пока меня не было в те полгода. Наш компромисс состоял в том, чтобы выходить туда и говорить на свежем воздухе, где запах hiri не впитывался во всю нашу одежду и простыни.

Мысленно вернувшись в настоящее, я последовала за Ревиком в устланное коврами фойе.

Отдельно стоящая каменная стена находилась прямо перед нами, справа от джакузи с горячим паром и ещё одного освещённого бассейна, который тянулся вдоль всей террасы. Струйка блестящей воды стекала по стенной скульптуре, смачивая изображение льва, выгравированное на мраморном кроваво-красном камне. Золотые глаза и белые зубы резко выделялись на фоне тёмной скалы.

Зубы выглядели как настоящие — в смысле, как будто их выдрали у настоящего льва.

Глядя на это изображение, я не могла не почувствовать в нём предостережения.

— Пойдём, жена, — пробормотал Ревик, дёргая меня за пальцы. — Тик-так.

Я кивнула, всё ещё глядя на львиную голову, пока мы проходили мимо.

За нами бесшумно закрылись двери лифта.

Терраса раскрылась перед нами, как только мы миновали стену с львиной головой.

Всё вокруг было погружено в темноту, вероятно, намеренно, так как это затрудняло распознавание лиц. Разноцветные огоньки гирлянд прятались среди листьев и искусно уложенных камней. Палуба у бассейна тянулась перед несколькими различными зонами отдыха и барами, покрывая расстояние, как мне показалось, больше сорока метров.

У главного бассейна с одной стороны имелась стеклянная стена, вплотную прилегавшая к краю террасы и зданию. Я увидела цельностеклянный сегмент, который также простирался за край здания, открывая головокружительный вид на сады и бассейны внизу. Группа людей толклась возле этих стеклянных краёв, держа в руках коктейли, а от воды поднимался пар.

По обе стороны бассейна с возвышенных террас, окружённых пальмами и светящимися стеклянными валунами, низвергались водопады. Я видела красивых женщин, лениво болтавших свешенными со скал ногами, совершенно голышом плавающих в освещённой воде, с нетронутым макияжем и бокалами мартини в руках, улыбающихся и разговаривающих с мужчинами гораздо старше их.