Серебро на стрелах твоих (СИ) - Снежинский Иван

В носу засвербило, к горлу подкатился комок.

Только разреветься мне не хватало для полной победы гада-Максима.

— Отойди от парня, — очень тихо произнес кто-то третий.

Максим озадаченно заозирался.

Я тоже оглядел отделение.

У стола, за которым сидел мордатый полицейский, стоял смутно знакомый тип. Черная кожа куртки была мокрой, видимо, на улице прошел дождь. Зато зеркальца солнцезащитных очков уверенно сияли.

— Ты это мне? — выдохнул Максим.

— Именно тебе, — снова негромко ответил незнакомец из моего сна.

Мне в голову пришла удивительная мысль: а это точно был сон? Если странный, похожий на детектива, незнакомец явился за мной, то, может быть, с Алёнкой я тоже виделся наяву?

— Я его опекун, — сообщил незнакомцу Максим.

Тот промолчал в ответ.

Значит, спасения и чуда не будет. Что и следовало ожидать.

— Вот мои документы, — Максим замахал перед носом незнакомца какими-то бумажками.

— Ты ошибаешься, — незнакомец умело выдержал вторую паузу, намного длиннее первой, — его сопровождающим назначен я. И должен отвезти парня к нему домой.

— У Ивана нет дома, кроме нашего, — прошипел Максим в бешенстве.

А я вдруг понял до донышка, что чувствовала дочка матроса Лонгрена, когда в морских синих волнах промелькнул отблеск алого паруса, её ожившей мечты.

Неужели? Я уйду из лап Максима, не дождавшись восемнадцати лет?! И пусть моим домом будет любая грязная подворотня! Коробка из-под холодильника! Я согласен на всё!

— Завтра Иван встретится с нотариусом, тот озвучит условия вступления в наследство. Я буду советником Ивана и начальником охраны, можно сказать почти его опекуном. Если юноша меня не уволит, — четко в форме доклада обстановки во время военных действий проговорил незнакомец.

— Наследство?! — у Максима по-дурацки приоткрылся рот, и по подбородку сползла струйка слюны. — Откуда у подброшенного на порог детского дома мальчишки может быть наследство?! — выпалил мой бывший опекун, краснея и приходя в полное бешенство.

— Ты ничего не знаешь, из-за провала там, где должна находиться основная инфомация, поэтому ты делаешь сейчас ошибку, — незнакомец легонько сжал запястье Максима, неосторожно подобравшегося слишком близко к нам, — самое лучшее для тебя сейчас послушать моего совета, — продолжал задушевно незнакомец.

— Это какого еще совета? — неосторожно уточнил Максим.

— Проваливай, — всё тем же ласково-проникновенным тоном отвечал незнакомец.

Максим бросился на него совершенно неожиданно. Но субтильный в сравнении с высоченным Максимом незнакомец, вмиг заломил руку моего врага и уложил его мордой в пол.

— Полагаю, мы всё поняли и выяснили, — мордатый полицейский ловко перехватил Максима за шиворот и выволок за дверь.

Мне хотелось петь танцевать, чего я не только не умел, но даже никогда не пробовал учиться этому бесполезному времепровождению.

— Иванушка, — незнакомец протянул мне ладонь, — понимаешь, я чувствую себя на редкость глупо.

— Это всё неправда? — выдохнул с горечью я. — Мне надо будет догонять побитого Максима и ехать вместе с ним?

— Нет. Но, — незнакомец рассматривал меня, сняв темные очки.

И опять меня поразили его слишком яркие глаза, зеленые, как спелый виноград.

— Максим этот — зло небольшое, особенно в сравнении с твоей настоящей семьей, — вздохнул незнакомец, — нет, не так, с твоими родными братьями.

— А что не так с моими братьями? — изумился я.

— Их готовили с детства ко всем сложностям жизни истинных рыцарей. А ты… — незнакомец быстро надел очки, словно ставни захлопнул, — туго тебе придется, ты даже драться толком не умеешь. Как по мне, так лучше бы я не встречал тебя никогда. Не зря ты в приграничье попал. Белый замок тянет к себе всех наследников, собирая всех своих защитников. И, — опекун мучительно подыскивал слова, — мне очень не хотелось бы, чтобы твоя смерть была на моей совести. Пройди я мимо, ты бы не попал в такую переделку, — закончил он с мукой на лице.

— Звучит как начало готического романа, — выдохнул мордатый полицейский, жадно слушавший моего опекуна, — а денег-то правда ему оставили, или это вы приврали для красоты?

— Правда, оставили, давайте. Я подпишу документы, нам ехать надо, — буркнул опекун.

— И что большое у него наледство? — полицейский раскраснелся, его заплывшие жиром черные глазки заинтересованно сверкали.

— Нет, — опекун торопливо подмахнул несколько бумаг, — непомерно большое.

Он воспользовался ступором, в который впал озадаченный мордатый полицейский, выпихнул меня на улицу, помог забраться в недорогой автомобиль и, скользнув за руль, резко рванул с места.

Я молчал, пока мы ехали по городским улицам. Но мы неумоливо отъезжали всё дальше и дальше от заполненного прохожими центра, из-за этого мне было не по себе. Впрочем, стало гораздо лучше, когда мой предполагаемый опекун остановил автомобиль в спальном районе перед небольшой чистенькой гостиницей. — До завтра поживем здесь. Тебе лучше не знакомиться с братьями сегодня же. Перетерпи, обдумай всё, условий я не знаю точно, но получить наследство просто так не выйдет. Ваш отец — рыцарь по рождению, наследников выбирал долго, было из кого, условий придумал немало, от души, — опекун вздохнул.

— Они меня попытаются убить? — осторожно уточнил я.

— Переживем, увидим, — буркнул опекун, распахивая передо мной двери, — заходи. Это местечко принадлежит твоей семье, но не отличается популярностью в городе.

— Что? — я оглядел аккуратное пятиэтажное здание. — Как это моей семье?

— Не задавай пустых вопросов, — пожал плечами опекун, подзывая взмахом руки напружинившегося лощеного портье.

Вытянувшись в струнку, парень прощебетал наш номер, на манер райской птички, случайно принявшей человеческий облик.

— Что значит номер первый? Мы что будем на первом этаже жить? — почему-то думая о подвальных частях здания, уточнил я.

— Иди за мной, — ответил опекун, прихвативший сказочно массивный узорчатый ключ.

Номер оказался на втором этаже. И это было комнат десять или больше. Мне хватило маленькой спальни, я даже про душ думать не мог, только про вот эту мягкую удобную кровать, которую я с радостью занял.

Опекун посмотрел на меня с жалостью, но промолчал. Заказал еды в номер, но я вяло сжевал пару булочек и уснул, едва растянувшись на кровати, сняв только куртку.

К вечеру я выспался так, что глаза не закрывались больше. И тут, когда усталость отступила, я почувствовал сомнения и страх.

Слишком уж гладко всё было.

И потом, когда этот зеленоглазый дядька предложил мне загадать желание, у меня молнией промелькнула мысль о моей настоящей семье, помимо моей воли.

Кто такой на самом деле зеленоглазый незнакомец? Санта-Клаус что ли?

И почему семья нашлась именно сейчас и именно в этом городе?

Еще одно подозрительное совпадение.

Я решился порасспрашивать так называемого опекуна, как следует, чтобы разобраться, что это? Всё -таки целый отряд совпадений? Или колдовство какое-то. Но незнакомца не было в общей гостиной, в еще какой-то комнате, в следующей тоже было пусто. Нашел я его в небольшой спальне, похожей на мою.

Он растянулся на удобной кровати поверх покрывала, на нем были только майкй и джинсы, он был босиком, но в очках, которые будто приросли к его лицу, листал что-то в своем телефоне, взглянув на меня, отложил телефон, вытащил наушники.

— Оклемался, наследничек? Спросить что-то хочешь? — уточнил он, всё-таки снимая солнцезащитные очки.

— Мое желание, — неловко начал я, — как ты догадлся, о чем я всегда мечтал?

— Это было нетрудно, — опекун сел, подложив под спину пару атласных подушек, — ты сирота, а чего хотят такие, как ты? Правильно! Отыскать мамашу с папашей. Угодить наконец в распахнутые объятия обожающих тебя родных. К тому же у тебя на лице всё написано было. Это я замедленный, не сразу прочитал, но сообразил же.