Лана Ежова - Цена принцессы

Часть огоньков рванула к центру озера, освещая его.

Вода, у берега чистая и прозрачная настолько, что видно дно, чуть дальше казалась застывшей смолой. Находился водоем не слишком далеко от нашего привала, но все же мы его не заметили, и чтобы напоить лошадей, солдаты долго искали другой источник. И уж, разумеется, в том мелком ручье нельзя купаться.

Хм, чародей не рассказал об озере. Почему? Оставил его для собственных нужд?

Оглянулась. Сейчас Тенебриш раздевался, торопливо сбрасывая одежду. По выражению его лица видно, как сильно он предвкушал блаженство. Значит, все-таки для себя.

– Принцесса, вам необходимо приглашение?

И для меня, получается… Вот только воспользоваться его подарочком нет желания, ибо чревато страшными последствиями. Мне совсем не нужно, чтобы он получил право первой крови, которое давало мужу принцессы Мизгира силу управлять артефактами ее рода и соответственно – Сторожевыми Столбами.

– Вода для меня слишком холодная, спасибо, нет.

– Принцесса Кьяри, – чародей наморщил острый нос, – я предпочитаю, чтобы в моей постели лежала красавица с грязными мыслями, но чистым телом.

Фу, как грубо, остряк! А главное, откровенно – он не позволял возникнуть иллюзиям, что будет по-другому.

– Я не собираюсь лежать с вами в одной постели, – решительно возразила я. – И купаться вместе с вами не буду!

– Вы прямо как принцесса-недотрога из сказки! – всплеснул руками язвительный чародей. – Надеетесь, что, как и ее, вас спасет герой? Еще не осознали своего положения, ваше высочество? Печально.

Ворот моей дорожной туники внезапно шевельнулся, как живой. Мне стало до одури страшно. Что стоит этому безумцу сейчас меня придушить? В глазах потемнело от ужаса.

– Так понятно, ваше высочество? Вы не в том положении, чтобы я учитывал ваши капризы.

Темнота отступила. Воротничок разгладился, прекратив изображать кандидата в удавку. А я жадно глотнула воздух. Какой же он ароматный! Какое счастье просто дышать!

– Итак, моя дорогая невеста, я жду вас.

Можно быть какой угодно смелой, пока на себе не поймешь, что такое темные чары.

И я подошла к прибрежной кромке.

Тенебриш успел обнажиться и войти в воду. Довольно порыкивая, он в несколько гребков достиг противоположного берега.

– Кьярин, идите ко мне – вода замечательная!

– Сейчас… иду.

Я откровенно тянула время, и мужчина поплыл обратно.

Слава богине, что маленькое озеро оказалось глубоким, и я не увидела того, чего не хотела зреть. И все же мои щеки горели.

– Как мило, что вы еще не забыли, что девице положено смущаться. Выходит, меня все-таки ждут приятные моменты. – И довольный Тенебриш нагло признался: – Люблю обучать, моя дорогая принцесса. Верю, что с вами это будет крайне приятно.

Я покраснела, теперь не от смущения – от злости. Мало того что он постоянно нарушал правила этикета, так еще и отпускал сомнительные комплименты!

– Ваше темнейшество, вы – мужлан!

Запрокинув голову, брюнет весело рассмеялся:

– Сочту за комплимент, прекрасная Кьярин. К слову, а как вас называют близкие? Рина? Кьяра?

Хотела заявить, что он этого никогда не узнает, потому что никогда не станет близким, но побоялась. Вдруг он умеет очаровывать? Темным магам, которых Серж Смелый изгнал из страны, удавалось многое. Если светлые считали недопустимым влезать в голову и сердце человека, то их противники не чурались подлых приемов. Жаль, что, изгнав вторых, мой предок нарушил естественный магический баланс, и в стране постепенно исчезли и чародеи света. А из других стран к нам перебирались на постоянное место жительства без особой охоты – священную войну против магии сложно забыть. Да и Сторожевые Столбы, установленные на границе и внутри страны, серьезно ослабляли пришлых чародеев.

Цепочка мыслей привела к страшной догадке:

– Захват власти… Вы хотите уничтожить Сторожевые Столбы и впустить темных?

Плескавшийся в озере Тенебриш застыл, а затем расхохотался.

– Насмешили… Как вы думаете, принцесса, если сейчас по силе мне нет равных в стране, то выгодно ли менять ситуацию? – снисходительно задал он встречный вопрос, отсмеявшись. – То, что я родился с высоким уровнем силы в Мизгире – великая милость Эшкиля, его чудо. И обесценивать его, впуская в закрытую страну других одаренных, значит совершить грех.

Я закусила губу, борясь с острым желанием сообщить, что никакое он не чудо, а обыкновенное чудовище.

Но он и не дал возможности высказаться. Земля резко ушла из-под ног – непреодолимая сила сдернула меня в озеро.

– Ах!..

Я окунулась в воду с головой.

Испугаться не успела – Тенебриш вытащил за шиворот.

– Как нехорошо получилось, ваше высочество… Вы похожи на мокрую кошку, – издевательски произнес он. – А я предупреждал – надо было раздеться самой.

Он стоял рядом со мной, касаясь своими бедрами. Стоял голый!

– Отпустите, – процедила сквозь зубы.

Он демонстративно разжал руки, и от неожиданности я еще раз упала, погружаясь в воду с головой. Немного побарахтавшись, поплыла к берегу. А вскоре и пошла – расстояние от глубины до мелководья оказалось небольшим.

Меня трясло от злости. Я едва не рычала! Богиня, я никогда не мечтала об убийстве как о способе мести! До сегодняшнего дня не знала, что могу быть настолько кровожадной. У меня появилась еще одна причина уничтожить чародея – принцесс не унижают!

Некоторое время сидела, дрожа, на песчаном берегу, невольно наблюдая, как брюнет радостно плещется, ныряя, словно маленький. Когда он выходил из воды на берег, я быстро отвернулась. Недостаточно поспешно – перед глазами, даже зажмуренными, застыло видение голого мужского тела. Жилистое, длинноногое, с узкими бедрами и дорожкой черных волос на плоском животе, спускающейся к тому самому… Отвратительная картинка!

Натянув замшевые штаны, с рубашкой в руках он подошел ко мне. Мог бы и полностью одеться! Или решил покрасоваться своим бледнокожим торсом? Вот только он не впечатлял – видела не раз упражняющегося с мечом Мака, вот у кого мышцы груди и спины на загляденье. А еще в душе хранилось волнующее воспоминание о другом тренированном теле… но нет, его я точно вспоминать не хочу.

– Кьярин, как предпочитаете, чтобы я высушил вашу одежду? – Глаза Тенебриша горели азартом. – Снимете ее? Или так сушить, на вас?

Хотела отказаться вообще от сушки, но потом подумала, что в лагере произведу фурор, если появлюсь в мокром, обтянувшем фигуру наряде.

– Сушите так.

Чародей, шагнув ближе, отбросил рубашку, да так неудачно, что она упала не на ветки куста, а на мокрый песок.

– Не дрожите, Кьярин, я вас не съем.

Что-то я уже сомневаюсь в этом…

Его руки легли мне на плечи. Я вздрогнула, но промолчала. Узкие кисти его темнейшества чуть сжали ткань, и приятное тепло проникло свозь нее, коснувшись моей кожи. Оглаживая мои руки, чародей слегка надавливал, будто массируя. Длинные, унизанные драгоценными кольцами пальцы перебежали в область груди. Мой наряд для верховой езды был целомудрен, с узким вырезом и высоким воротником, но это особо не радовало – заклинание, проникая сквозь ткань, грело кожу, и вскоре по ней разгулялись мурашки. Необычное ощущение, противное… Противное, я сказала!

– Не надо дергаться, недотрога, я не пристаю к вам. Пока…

Талия, спина, попа – он не пропускал ни одной части тела, подолгу останавливаясь. И гладил, гладил, гладил… Очень тщательная сушка, ничего не скажешь.

Сердце громко стучало где-то в горле, щеки пылали. Когда жар перетек в низ живота и ноги стали подкашиваться, я испугалась. Странная реакция тела… всего лишь тела – негодяи никогда меня не привлекали. Пришлось мысленно напомнить себе, что Тенебриш – убийца короля Рихарда. И пускай тот был для меня больше монархом, чем отцом, я обязана отомстить за его смерть. Это помогло, подействовав как холодный душ на горячую голову.

И все же в горле пересохло, пришлось прокашляться, чтобы прошипеть:

– Достаточно, моя одежда высохла! – И, мгновение помолчав, я добавила: – Очень признательна вам за помощь.

Спустя минуту захотелось забрать слова благодарности. Мало того, я остро возжелала смерти чародея.

Подняв свою мокрую рубашку, он небрежно встряхнул ее, и ткань не только вмиг обсохла, но и очистилась от прилипших песчинок.

Значит, меня он просто лапал? Ах он…

– Гад… мм, – тихонько замычала я, прикусив язык.

– Что вы сказали, принцесса? – Тенебриш, застегивающий пуговицы, вскинул смоляную бровь.

– Ничего, ваше темнейшество, ничего.

Только болью удалось отрезвить закипевшее яростью сознание, и ругательство не сорвалось с моего языка. Принцесс учат держать эмоции в узде, вежливо улыбаться, ни единой гримасой не выдавая истинные чувства. Но как же сложно мне давалось лицемерие! Как часто я мечтала наплевать на правила и сказать все, что хочется!