Ведьма философских наук (СИ) - Зюман Анна
Помощь проекту
Ведьма философских наук (СИ) читать книгу онлайн
Желая как можно быстрее избавиться от нежданной девичьей благодарности, Ланделин вынужден был пообещать, что будет каждый день устраивать нам утренние тренировки. Я же на эти обещания только рукой махала, будучи уверенной, что вот-вот вернусь в серую обыденность. И уж тем более я не думала, что мне действительно придется принимать в этих тренировках реальное участие.
— Знаешь, Эйсма, — все еще пытаясь поставить мозги на место, сказала я. — Боюсь, мне придется пропустить тренировку. Мне срочно нужно к ректору.
Эйсма подозрительно на меня покосилась, но не стала укорять, а просто произнесла:
— Жаль, Ланделин расстроится. Поэтому завтра ты обязательно пойдешь, даже если не захочешь.
Я не стала уточнять почему, а поспешила в ванную комнату приводить себя в порядок. Хоть я и сомневалась в удачности своей задумки, сидеть сложа руки было нельзя.
Несмотря на достаточно ранний час, большие напольные часы в приемной показывали семь утра, ректор был на месте и даже согласился меня принять.
— Присаживайтесь, — указал мне Красавчик-ректор на большое мягкое кресло, стоящее у окна.
Сам он сел в кресло напротив. На его красивом лице блуждала легкая, немного ироничная улыбка, словно он заранее знал, зачем я явилась к нему в такую рань.
— Признаюсь честно, я ждал вас еще вчера. И да, я знаю, почему вы пришли ко мне, — произнес ректор, подтверждая мои мысли и именно тогда, когда я поняла, что совершенно не представляю, с чего начать разговор. — В отличие от других членов приемной комиссии, мне доводилось иметь дело с иномирцами, поэтому я сразу понял, кто вы.
— То есть, — осторожно начала я, — вы уверены, что вы не плод моей больной фантазии?
Ректор мягко, но довольно громко рассмеялся.
— Ну, быть фантазией мне бы совсем не хотелось.
— Чем докажете? — не сдавалась я.
— Не думаю, что это возможно, — уже серьезно продолжил ректор. — Что бы я ни сказал или ни сделал, вы всегда можете приписать это вашей фантазии. Даже причини я вам сейчас боль, вы все равно можете списать это на реакции своего мозга.
— Согласна, — кивнула я. — Тогда что же мне делать?
— Единственное, что могу вам предложить — это только принять окружающую вас действительность как реально существующую.
— Но как такое возможно? — никак не могла смириться я. — Как можно принять реальность существования магии?
— В вашем мире ее разве не было? — тут же заинтересовавшись, подался вперед ректор.
— В моем мире только одна магия — деньги, — усмехнулась я. — Все остальное — иллюзии и ловкость рук.
— Интересно, — Красавчик-ректор откинулся назад на спинку кресла и начал внимательно меня разглядывать. — Но тем не менее вы — довольно сильная ведьма, а ваше проклятие произвело на виру Носильскую прямо-таки неизгладимое впечатление.
— Какое проклятие? — поспешила спросить я, абсолютно не понимая, о чем идет речь.
— Ведьмовское проклятие паники и ужаса, — легкая полуулыбка снова коснулась слишком красивого лица. — Надо отдать вам должное, я впервые столкнулся с тем, чтобы заклинание, сопоставимое по силе с боевым, звучало вполне миролюбиво.
— Это вы о песенке, что ли? — предположила я, все еще силясь понять, что имел в виду ректор.
Ректор кивнул.
— Но это действительно была просто песенка, — пожала я плечами, — ничего более.
— И тем не менее артефакты зафиксировали ваше проклятие, и их показатели внесены в ваш приемный лист. Хотите ознакомиться?
— Конечно, хочу, — оживилась я.
Ректор золотым пером написал прямо в воздухе несколько слов и через пару минут в кабинет зашла уже знакомая мне фурия из деканата. Заискивающе улыбаясь, она вручила ректору тоненькую фиолетовую папочку и, не разворачиваясь, а забавно пятясь задом как рак, скрылась за дверью. Недолго думая, ректор передал папку мне.
Едва открыв папку, я тут же забыла и про проклятие, и про какие-то там зафиксированные результаты. А все потому, что на первом же листе бумаги значилось:
Имя: Ветер
Фамилия: Елизаветандреевна
— Это что? — подняв за один уголок лист с моими как бы данными, ткнула я им в Красавчика-ректора.
— Ваши личные данные, — не совсем понимая причину моего возмущения, ответил ректор.
— Мои данные? По-вашему, Ветер — это имя? А это — ЕЛИЗАВЕТАНДРЕЕВНА? Да как это вообще одним словом можно было додуматься написать?
— Подождите, — нахмурился ректор, забирая у меня лист. — Насколько я помню, на вступительном экзамене я лично попросил вас назвать ваше имя, и вы ответили мне именно так — Ветер Елизаветандреевна, — ректор немного подумал, словно еще раз вспоминая происходящее, затем продолжил: — После экзамена вы должны были направиться к виру Громогласному для заполнения регистрационных документов. Какое имя вы ему назвали?
— Ветер Елизавета Андреевна, — все еще пребывая в шоке от того, что можно перепутать имя с фамилией, ответила я.
— Ну вот, видите, — обрадовался Красавчик, — все верно. Ваше имя и ваша фамилия с ваших слов записаны верно.
— И что мне теперь делать?
— Учиться, — еще более радостно провозгласил ректор.
— Но меня зовут Елизавета, а Ветер — это фамилия. Андреевна — это отчество, имя отца, если у вас нет такого понятия, — зачем-то пояснила я.
— Я понимаю, и даже больше — сочувствую вам, — осторожно, словно успокаивая, погладил ректор меня по руке. — Но, к сожалению, изменить что-либо мы уже не можем.
— Почему?
— Документы уже ушли в королевскую канцелярию, и вернуть их нет возможности, — развел руками Красавчик.
— Я вам не верю, — улыбнулась я. — Возможность изменить данные в документах есть всегда. Просто вы не хотите морочить голову.
— Не хочу, — расплылся в самой обворожительной улыбке ректор. Да сколько же можно так мило улыбаться? — Но исключительно из желания помочь вам.
— Да неужели? — скрестила я руки на груди. — Позвольте поинтересоваться, каким же это образом?
— Не хотелось вам говорить, — еще раз улыбнулся ректор, — но вы иномирянка. А иномирцев у нас, мягко говоря, недолюбливают. Стоит кому-либо узнать, откуда вы, и вас линчуют на первом же столбе.
— Тогда почему этого не сделали вы? Что-то мне не верится, что ваш поступок по спасению меня-несчастной продиктован искренней душевной добротой.
— Из-за пророчества, — уже серьезно ответил ректор.
И улыбка, и доброжелательность вмиг слетели с Красавчика, позволяя увидеть его совершенно другим. Сейчас передо мной сидел не милый мальчик с обложки глянцевого журнала, а жесткий, возможно, даже жестокий руководитель, который не потерпит в своих владениях беспорядка и за любое нарушение установленного им порядка будет наказывать, не сомневаясь в правомерности своих действиях. Опасный тип. С таким связываться себе дороже. Это не наш декан, который был готов согласиться с чем угодно, лишь бы его лишний раз не тревожили.
— Тара никогда не ошибается, — продолжил ректор. — Это единственная причина, почему я принял вас в это учебное заведение и почему намерен не раскрывать вашей тайны. Надеюсь, вы понимаете, что, если вы сами раскроете себя, я не смогу, да и не буду защищать вас.
Взгляд ректора сделался еще холоднее, отчего мне совершенно расхотелось спорить и вообще о чем-либо его расспрашивать. Но я все же, пересилив себя, снова спросила:
— И что мне теперь делать?
— Учиться, — ректор поднялся с кресла, давая понять, что наша милая беседа окончена. — Желательно хорошо учиться. Ведь за хорошую учебу платят стипендию, а другим доходом в ближайшее время вы вряд ли сможете обзавестись.
— Понятно, — кивнула я. — Тогда последний вопрос. Как мне вернуться в свой мир?
— Боюсь, что никак. Открыть межмировой портал под силу только большому кругу ведьм. Но я очень сомневаюсь, что они станут это делать. Им легче просто убить вас.
Веселенькая перспектива.
В общежитие я возвращалась потерянной и совершенно не замечающей окружающую меня действительность. Что-то подсказывало мне, что я действительно в другом мире, а не сошла с ума. Ну не мог мой мозг перепутать имя с фамилией. И что же мне теперь делать? Учиться, как советовал ректор? И привыкать, что Ветер — это уже не фамилия и даже не кличка, присвоенная мне особо любящими меня студентами, а имя, которым будут меня звать далеко не только друзья?