Танец с чудовищем (СИ) - Маршал Ева

— Я не мог ждать. Меня охватил азарт! — без толики вины в голосе объяснил свою позицию древний.

— Мы все-таки не так сильны и выносливы, как вы, нам нужен отдых.

— Ну и отдыхай себе спокойно! Дети подрастут, ваша жизнь будет снова принадлежать вам. Если хочешь, я их потом чем-нибудь займу.

— Не хочу! — едва не выкрикнула я. Как и леди Эми, я все давно поняла про «этих сумасшедших ученых».

— Поздно, я уже решил. Лет пятьдесят дам вам, потом детки будут заниматься общественно-полезной работой. Труд облагораживает! — заявил Дождь важно.

Говорить с древним — что по углям ходить босиком. Сложно, но можно. Но вот отговорить его — совершенно невозможно!

— Они с Дождем, — произнесла я, обессиленно опускаясь на стул. — Занимаются общественно-полезным делом.

— Это чем это? — удивился Энран, усаживаясь рядом. Его рука успокаивающе легла на мое колено, посылая мягкое тепло.

— И почему не взяли меня? — возмутилась Эрин.

Ее коммуникатор тихонечко пискнул, но поскольку в гостиной царила тишина, все услышали звук и уставились на самую младшую из присутствующих. Дочь прочитала сообщение и поджала губы. Затем извинилась и поднялась.

— Далеко это вы, юная леди? — отчеканила императрица.

— Я не юная! Я совершеннолетняя! — тут же возмутилась наша звездочка.

— Ты изначальная, а значит, еще юная и трепетная, и не должна сбегать вслед за своими безголовыми братьями, — произнесла леди Эми степенно.

— Они не безголовые!

— Что и требовалось доказать, — сказал император. — Эрин, сядь. Энран, свяжись с этим самоду…

— Ученым, — подсказала я.

— Ученым, — закончил свекр, поблагодарив меня кивком.

Голограмма древнего выросла у стола в полный рост, зыркнула фиолетовыми глазищами в сторону нашей дочери, та сразу подскочила со стула и унеслась. На общественно-полезные работы, по всей видимости.

Уверена, она сто раз пожалела, что нас разбудила и не успела сбежать с братьями. Небось,

— И как это понимать? — задал Энран вопрос, который я могла произнести на двадцати языках, не используя ни одного приличного слова.

— Я лишь выполняю обещание, данное Аделии! — с самым невинным видом заявил этот гад.

Однако ему никто не поверил. В мою сторону не прилетело ни одного взгляда. Каждый из присутствующих на своей шкуре ощутил силу, хитрость и «безупречную логику» древних. Я хочу — значит, это логично и правильно.

— Дождь, куда ты отправил наших детей?

— Я вам рассказывал про новый, не изученный никем сектор. Вот, подобрал несколько подходящих и пока не обитаемых планет, будем переселять.

— Каких планет? — Император недовольно прищурился.

Дождь состроил недовольное выражение лица, но махнул рукой в сторону, где тут же «нарисовались» планеты с названиями и секторами, в которых они находятся в данный момент.

— Уверен, ты их даже не знаешь. Они совсем-совсем никому не нужны. И вообще! Детям нужно прививать любовь к труду! Вы ими совсем не занимаетесь!

Я поперхнулась, Энран закашлялся, императорская чета загадочно переглянулась.

— Мы, наверное, полетим с вами и присмотрим, чтобы внуки не перерабатывали, — вынес вердикт его величество. — Заодно научим их чему-нибудь новому, а то все эти государственные дела — такая тоска.

— Да. И поможем, конечно. Создавать новые звездные системы, населять их планетами — это так интересно! — поддержала леди Эми.

— Вообще-то это обещанный Аделии отпуск, а вы, выходит. Заставляете ее нести на своих плечах бремя ответственности за империю, — выдал древний.

— У Аделии есть муж, она спихнет все на него, — хмыкнула я.

Я посмотрела на любимого и улыбнулась, зная, что он понял мой намек. Просыпаться в одной постели и не находить там или рядом кого-нибудь из детей, не слышать бесконечных стенаний их педагогов, не привычных к столь шебутным подопечным, не спорить с леди Эми по поводу и без, она мастерски умела всех обводить вокруг пальца, но со мной этот номер давно не проходил, хотя она то и дело меняла стратегии… Это ли не отдых?

— Летите, отец. Вы заслужили отдых, — произнес «бедный-несчастный изначальный, на которого свалили всю работу».

— А может, мы останемся дома… одни? — сообразила леди Эми, на что подрядилась. Сбежать из дворца — это, конечно, хорошо, но провести столько времени с Дождем!

Мы, конечно, принялись спорить, но все-таки уступили родителям Энрана, строя при этом самые несчастные выражения лиц.

«Переигрываешь! Они могут догадаться», — раздался в голове голос древнего.

— Смена деятельности — это тоже отдых, в конце концов, — произнесла я, глядя на мужа.

«Бегите, она догадывается!» — поторопил Дождь.

— Пойдем, Аделия, не будем задерживать вылет! — Энран приобнял меня за талию и увел из гостиной, не дав даже позавтракать. Хотя аппетита от таких новостей как не бывало!

Уже на корабле, разглядывая присмиревших детей, я рассмеялась.

— Что, хотели сбежать от родителей, малолетние изверги?

— Ну ма-а-а-ам! — протянули они хором.

— А это родители от вас сбегают! — заявила я и уселась на колени удобно развалившегося в кресле первого пилота Энрана. Тот тут же меня поцеловал в щеку и обнял, притягивая к себе еще ближе.

До чего мы счастливы! Еще немного! Чуть-чуть!

Дети под присмотром любимого древнего, который нашел в себе способность радоваться не только открытиям и удачным экспериментам, но и любить относительно «по-человечески».

Свекры наслаждаются обществом друг друга и, что ни говори, отдыхают. Большая семья — это вечный шум, гам и дополнительные проблемы, которые, как иногда кажется, не заканчиваются. Нужны перерывы в общении, чтобы мы все помнили, что любим и ценим друг друга.

А мы… Я посмотрела на самого лучшего мужчину во вселенной, который показал мне, что такое настоящие любовь, доверие, нежность, страсть… Мы просто были счастливы. Всегда. Не смотря ни на что!

— Пап, мам, куда вы сбегаете? — спросил Эрик требовательно. Хотя сестричка все же родилась первой, он считал себя— любимого самым старшим и главным. И всегда принимал решения за всех единолично. Копия дедушки.

— Не знаю, может, покатаемся на планетах, — беззаботно отмахнулась я.

— А заодно зарядите их под завязку! — с восторгом произнес Дождь, заходя в помещение.

— Куда мы денемся! — хором ответили мы.