Серебряный лебедь (ЛП) - Джонс Амо

Переводчик: Марина А

Редактор: Виктория К

Обложка: Виктория К

Вычитка и оформление: Больной психиатр

ШКОЛЬНЫЕ КОРИДОРЫ ДАВЯТ на меня, когда я прохожу через то, что должно было стать моим первым днем в Подготовительной академии Риверсайда. Звуки закрывающихся шкафчиков и хихикающих голосов окружают меня, и все, что я хочу сделать, это пойти навестить могилу моей мамы. Отец перевез нас через весь штат, потому что нашел «единственную». Я начинаю думать, что он не умеет считать. Это будет его третья «та самая» с тех пор, как умерла мама.

Добравшись до своего шкафчика, я открываю его и кладу туда свои новенькие учебники, прежде чем вынуть расписание занятий. Матанализ. Здорово. Мои кожаные браслеты звенят, когда я закрываю дверцу шкафчика и иду на математику. Сейчас сентябрь, так что, по крайней мере, я начинаю в начале учебного года. Остановившись на пороге класса, я смотрю вниз на свой листок, чтобы проверить цифры, прежде чем посмотреть на те, что висят над дверью. Не обращая внимания на двадцать или около того глаз, таращащихся на меня, мне удается выдавить:

— Это 1DY класс математики?

Учитель, как я предполагаю, подходит ко мне, его очки в черной оправе прикрывают усталые глаза, а седые волосы подчеркивают возраст.

— Да, Мэдисон Монтгомери?

Сглотнув, я киваю.

— Да, это я.

— Добро пожаловать в Риверсайд. Я мистер Уорнер. Почему бы тебе не присесть?

Я улыбаюсь ему, сжимая свои книги, и иду к толпе студентов, сидящих на своих стульях, и вот тогда начинается шепот.

— Мэдисон Монтгомери? Разве это не та девушка, чья мама убила подружку своего отца, прежде чем покончить с собой?

— Ты уверена? — спрашивает ее подруга, скептически глядя на меня. — В газетах она казалась гораздо красивее.

— Нет, это точно она. Ее отец при деньгах. Они из аристократов, а ее мама была скучающей домохозяйкой, которая поймала своего мужа на измене. Поэтому она зарезала женщину, прежде чем выстрелить себе в голову — из дробовика Мэдисон.

Воздух начинает сгущаться, когда я опускаюсь на свое место.

— Ее дробовик? У нее есть дробовик? Фу, лучше держись от нее подальше. Возможно, она такая же сумасшедшая, как и ее мать.

Они смеются, прежде чем мистер Уорнер щелкает пальцами, требуя к себе внимания. Я на мгновение закрываю глаза, проглатывая всякую надежду начать все сначала в новой школе. Ничто и никто не может дать мне новое начало. Кого я обманываю?

Во время первого перерыва я иду к центральному входу и сажусь на одну из ступенек. Школа устроена так, что позволяет ученикам пользоваться парадными ступенями, чтобы пообедать, или пройти к кафетерию. Атриум заполнен студентами, поэтому я предпочитаю есть здесь, где светит солнце и где меньше… людей.

— Привет! — раздается щебечущий голос, и я оглядываюсь назад, чтобы найти девочку, которая маленькая, словно пикси. Ее крошечное тело покрыто изысканной одеждой, а в белокурых волосах отражается солнце. Я также не могу не заметить, что там, где мои запястья связаны черным металлом и кожаными браслетами, ее запястья увешаны серебряными и золотыми. Я сразу понимаю, что мы не сможем стать друзьями.

— Привет. — Я заправляю каштановые волосы за ухо.

Она все равно садится рядом со мной, откусывая от бутерброда.

— Я Татум. Ты ведь новенькая, верно?

Я киваю, слизывая сок яблока с большого пальца.

— Ага. Извини, ты, наверное, не хочешь, чтобы тебя видели со мной.

Она отмахивается от моего комментария.

— Я знаю о тебе все. Мэдисон Монтгомери, семнадцать лет. Дочь убийцы, который потом застрелился. У отца деньги из задницы торчат. Приехала из Беверли-Хиллз в Хэмптон. Я что-нибудь пропустила?

Я медленно моргаю, прежде чем прищуриться.

— Ты забыла, что это было мое ружье.

Она нервно смеется.

— Я знаю. Я просто надеялась, что это не так.

— Моя точка зрения. Ты, наверное, не хочешь, чтобы тебя видели со мной. — Я возвращаюсь к своему яблоку.

Она отрицательно качает головой.

— Нет, мы с тобой будем хорошими друзьями.

После перерыва я перехожу к следующему уроку и не успеваю опомниться, как раздается звонок на обед. Татум настаивает на том, чтобы показать мне вокруг школы все, что можно, показывая все классы, и где и на что могу записаться.

Во время обеда мальчики приходят со своей стороны школы, и мы присоединяемся к ним в столовой, которая разделяет женскую и мужскую стороны школы. Что касается богатых, то это связано со статусом Билла Гейтса, и я всерьез задаюсь вопросом, как, черт возьми, моему отцу удалось пристроить меня сюда. Да, мы богаты, но в этой школе есть что-то еще. Вам также нужна богатая родословная, чтобы попасть сюда.

Мы заходим в кафетерий, и Татум указывает на мою юбку.

— Ты можешь украсить свою школьную форму. Мы можем подшить ее повыше, если захочешь.

Моя клетчатая школьная юбка чуть выше колен, и я не против длины. Не хочу привлекать больше внимания, поэтому отмахиваюсь от ее предложения.

— Спасибо, — сухо отвечаю я, прежде чем перевести взгляд на двери, которые открываются с мужской стороны. Горстка парней протискивается в двери, разговаривая и смеясь друг с другом. Они мгновенно заполняют пространство. Их ухмылки дерзки и самоуверенны.

— Кто они? — спрашиваю я, кивнув в сторону группы, идущей к садовой стене в дальнем конце правого крыла.

— Они неприятности, — бормочет Татум, усаживаясь на один из столов для пикника.

Я внимательно наблюдаю за ними. Они все горячие, очень горячие. Татум оборачивается, следуя за моим взглядом.

— И это проблема шлюх, — бормочет она, указывая на девушек, которые болтали раньше на матанализе.

— Что ты подразумеваешь под «неприятностями»? — спрашиваю я, игнорируя ее упоминание о девочках и отводя глаза от суматохи.

— Я имею в виду, что они не только привилегированные придурки, которые владеют этой школой, и когда я говорю «владеют», то имею в виду буквально — по крайней мере, для Нейта. Но здесь? Они командуют. Студенты Риверсайд — всего лишь пешки в их больной и извращенной игре. Они владеют этой школой, Мэдисон.

— Ты так говоришь, будто они банда. — Я открываю свой йогурт.

— Вполне возможно, — отвечает она, открывая пакет с соком. — Очевидно, они члены этого сверхсекретного клуба. — Она наклоняется ближе и улыбается. — «Элитный Королевский клуб». 

— «ЭЛИТНЫЙ КОРОЛЕВСКИЙ КЛУБ?» — спрашиваю я, откусывая от бутерброда. Джимми, наш повар, приготовил моё любимое блюдо. Куриный салат с кубиками помидор и мелко нарезанными листьями салата, смешанные с майонезом. Он так хорошо справляется со своей работой, что мой отец заставляет покидать насиженное место и переезжать вместе с нами.

Татум машет рукой, закатывая глаза.

— Они как тайный эксклюзивный клуб. Никто на самом деле не знает, что происходит в этом клубе, или кто его члены, но это имеет отношение к крови и вашей семейной линии, очевидно.

Я продолжаю есть свой бутерброд. Звонок снова сигнализирует о том, что перерыв окончен, и я собираю книги со стола.

— Что у тебя теперь? — спрашивает Татум, запихивая яблоко в рот, чтобы свободной рукой собрать свои книги. Я смеюсь себе под нос, когда она вынимает яблоко изо рта. — Что?

Я отрицательно качаю головой.

— Ничего, у меня физкультура.

Она морщит лицо.

— Ты ведь знаешь, что это не обязательно, верно?

Я киваю, помогая ей собрать книги, когда вижу, что она слишком долго тянет.

— Я люблю спорт.

Мы поворачиваемся, чтобы вернуться в крыло для девочек, и как раз в тот момент, когда я нахожусь в дверном проеме, что-то заставляет меня обернуться.