Мэрайя Коул - Красивая ошибка (ЛП)

По полу были разбросаны таблетки и пустые оранжевые баночки, выписанные на разные имена. На туалетном столике лежал пустой шприц и сложенная записка, подписанная «Моей Эм».

Дрожа, я бросилась к Лие и прижав палец к маминой шее, пыталась нащупать пульс

Ничего.

Откинув её голову, я начала делать ей искусственное дыхание, но это было бесполезно.

Лия Бэль умерла.

В слезах, я опустилась на пол, проклиная и ненавидя её за то, что она так поступила со мной. С нами.

У меня не было ни друзей, чтобы им позвонить, ни семьи; и в таком онемевшем и ошеломленном состоянии, я как-то умудрилась позвонить 911. Пока оператор советовала делать глубокие вздохи, чтобы я успокоилась, я подошла к столику и развернула записку Лии:

" Эм,

Я знаю, что сейчас ты в смятении, но хочу, чтобы ты знала, что я люблю тебя. Я тебя, пиздец как сильно, люблю…

Ты- единственное в моей жизни, ради чего стоило жить, и я бы очень хотела быть достаточно сильной, чтобы помнить об этом…

Но я слабая.

Я устала жить во лжи, и я уже очень давно несчастна.… Я так больше не могу…

Я испортила всё в своей жизни, но больше всего я жалею о том, как я воспитывала тебя…

Прости меня…

Тебе трудно будет в это поверить, особенно, когда меня не будет рядом, но я хочу, чтобы ты забыла всё дерьмо, которому я учила тебя. Прямо сейчас.

На хер эту фигню, чтобы использовать свою внешность, чтобы получить всё, что ты хочешь.

Поступи в колледж и постарайся сделать со своей жизнью что-то путное, например, напиши книгу. У тебя очень хорошо получается писать, ты очень умная и должна использовать свои мозги, чтобы добиться того, чего хочешь. Ты можешь пообещать мне сделать это, Эм?

Хотя… возможно уже слишком поздно, и я готова поспорить, что ты закончишь, как я- красивое ничто…

Правда, это не твоя вина. Это..."

Тут я перестала читать и спустила записку в унитаз. Её последние слова явно были написаны в отчаянии, и они только усугубляли мою боль.

Я была уверена, что Лия растила меня наилучшим образом и для меня она была очень далека от «красивого ничто». В действительности, я очень ценила всё, чему она учила меня.

Несмотря на невыносимую боль от того, что мама поступила так эгоистично и оставила меня одну, я была настроена запомнить Лию в лучшие ее моменты и такой, какой она была для меня:

Моей мамой.

Моей лучшей подругой.

Моим примером для подражания.

Наши дни.

Вся моя жизнь – просто бардак. Настоящий. Гребаный. Бардак.

Припарковавшись около «Обед у Джины и Лейни», я курила сигарету, и, глядя на чек, который мне выписали несколько минут назад, я думала о том, действительно ли моя жизнь была настолько печальной, или это всё было ужасным сном.

Это был мой последний чек, так как меня уволили в прошлую пятницу. По их словам, они устали от моих опозданий и замечаний клиентам, чтобы те наконец-то решили, что будут заказывать в ответ на их вопрос, что я посоветовала бы им из меню.

Какова моя зарплата за две недели работы на полную ставку? Двести долларов и 31 цент. Никаких чаевых.

Меньше чем за год, я сменила восемь мест работы, и теперь начала задумываться, создана ли я вообще для такой жизни. Работу упаковщицы я потеряла в течение недели, моя деятельность кассира закончились, когда мы с менеджером начали орать друг на друга, а на заводе удобрений я не протянула и часа.

      Работая, я одержима своими вымышленными героями. Надеюсь, когда-нибудь у меня будет время, и я напишу их истории. Всё время летаю в облаках, придумывая своим героям приключения и жизнь, которая намного интересней, чем моя собственная.

      Поднимая голову, замечаю молнии, мерцающие в облаках, и капли дождя на лобовом стекле моей машины. Тут только до меня доходит, что у меня остается лишь 20 минут до встречи.

Это собеседование в «Уэстин», одном из самых лучших отелей Юга. Благодаря этому отелю, наш маленький городок Блайт можно найти на карте штата Алабама. Я намерена получить эту работу и продержаться там дольше, чем где бы то ни было до этого, даже не смотря на то, что у них очень строгие правила и большая текучка кадров.

Мне это необходимо.

Я устала просыпаться утром и видеть одно и то же дерьмо: зеленые поля, коров, еще поля, еще коров.

В Блайте нет ничего, что могло бы меня увлечь. Чем быстрее я смогу накопить немного денег, тем скорее смогу собрать чемоданы и свалить отсюда на север, ко всем чертям.

Паркуя машину, я закатываю глаза при виде неуместных орлиных статуй, натыканных по периметру отеля. Здание покрыто посеребрённым стеклом, и будто кричит: « Мне здесь не место!».

Я оставляю машину под навесом, надеясь, что дождь вскоре кончится и мне не придётся мокнуть под ним, пока буду идти к зданию.

Так льет уже несколько недель. Каждый такой серый день заставляет меня всё больше скучать по Лии.

Если бы она была жива, то сейчас мы бы танцевали под дождем, пока полностью не промокли. Пока мы жили в Джерси, каждую грозу я и она «повелевали дождём». Мы сидели на балконе, делили пачку сигарет и соревновались, у кого она дольше не намокнет

В день её смерти я не разрешила забрать её тело из дома. Я просто сорвалась, кричала на любого, кто разговаривал со мной, и набрасывалась на врачей, которые хотели забрать тело.

Когда, наконец, успокоившись, а для этого полиции пришлось скрутить меня, я изо всех сил старалась принять ее смерть.

Я пыталась организовать её похороны, настаивала на белых розах и каллах – это были её любимые цветы. Однако цены были такими высокими, что, даже продав все свои дизайнерские сумочки, мне не хватало 3 тысяч.

Обзвонив всех её постоянных клиентов, с просьбой подкинуть мне по паре сотен, я столкнулась с тем, что все они сделали вид, что не знакомы со мной. Я не знала, кому ещё позвонить, и тогда появились мои бабушка с дедушкой и привезли меня в Блайт, Алабама – где мы и похоронили Лию.

Я была ошарашена и очень одинока.

Заканчивать последние два месяца старшей школы и так было трудно, но жить с двумя членами семьи, которых я никогда не знала, было намного тяжелее. Не смотря на мои уверения в том, что программа обучения и так очень легкая, бабушка с дедом никогда не разрешали мне прогуливать школу. Они покупали мне вещи на распродажах и уже решили за меня, что я не буду поступать в колледж.