Наследник для жестокого (СИ) - Безрукова Елена

— Какая ты сексуальная в этой рубашке, — сказал негромко он, явно с усмешкой. — Я не ошибся с выбором одежды для тебя, Ясмин.

Мои щеки вспыхнули стыдом, а внутри начала подниматься волна возмущения. Как он только смеет говорить мне подобное?

— Простите, — подала я голос. — Не говорите со мной об этом.

— А что такое? — отвечал он так, словно кот с мышкой играет. — Стыдно слушать?

— Стыдно такое говорить чужой невесте.

— Значит, так, — поднял он моё лицо на себя. Я встретилась с ледяными и очень тёмными глазами и обмерла ещё больше. Я уже начала жалеть, что открыла рот в его присутствии. — Я буду тебе говорить все, что посчитаю необходимым, а ты будешь слушать. Сядь.

Он отпустил моё лицо, чтобы я могла подойти к креслу. Я молча выполнила его приказ, усевшись на край мягкого сидения. Почувствовала, как рубашка задралась выше и попыталась её расправить. Ткани было слишком мало, и прикрыть голые колени и ляжки у меня не вышло. Тогда я просто свела их вместе как можно теснее и сложила руки на коленях, попытавшись таким образом их прикрыть. Чувствовала себя при этом ужасно неловко, хотя я не виновата в том, что мне приходится существовать здесь в таком виде.

Мужчина смотрел на меня. Он наблюдал как хищник за ланью, ловил каждое моё скованное и робкое движение, а на попытки спрятаться от его беспощадных порочных глаз откровенно смеялся.

— Поужинай. Наш повар готовит отличные стейки с кровью.

Гор уже снял крышку со своей тарелки, и комната наполнилась ароматом слабо прожаренного мяса. Я же в присутствии мужчины не смогла бы есть, какой тут аппетит. К тому же, мясо я не ем.

— Что зависла? — спокойно спросил он, нарезая себе кусочек ножом и, медленно, глядя мне в глаза, отправил его себе в рот. — Вегетарианка?

Да, именно. Я не питаюсь тушками убитых животных.

— Серьезно? Ну придется тебе начать есть мясо.

— Зачем вам это надо? — не удержалась и спросила его.

— Чтобы знала, что ты будешь делать все, что я скажу. Даже если до этого никогда не делала.

Хмуро уставилась на него. Гор продолжал как ни в чем не бывало есть свое мясо, которое в самом деле оказалось с кровью. Как зверь. Как Хищник.

— Что сидишь? Сейчас будем изгонять из тебя вегетарианку, — сказал он, отпив вина из бокала, стоящего рядом с ним. Такой же налили и мне, но я к алкоголю не притронулась. — Открывай свою тарелку и ешь.

Я смотрела на него, широко распахнув глаза. Он надо мной откровенно издевался.

— Открывай крышку и ешь, — повторил он, и вилка в его руке сжалась так, что по рукам поползли сетки вен.

Я не отвечала, просто продолжала сидеть молча, сжимая свои колени холодными пальцами.

— Я не буду есть мясо, — негромко ответила я, продолжая настырно смотреть на свои ноги.

— Ну хорошо, — внезапно согласился он, и я даже осмелилась опять взглянуть на него, чтобы проверить, действительно ли он не собирается меня заставлять.

Воображение уже услужливо нарисовало картины того, как он, удерживая мёртвой хваткой мои волосы, запихивает это мясо в мой рот, кусок за куском, пока ничего не останется на тарелке. Только кровь. Что-то мне подсказывало, что он и на это способен, и лучше его не злить.

— Решай сама. Или ты ешь это мясо, или я тебя возьму прямо сейчас, на этом столе.

Что?

Я перестала дышать, а сердце остановилось.

Что он сказал?

Я смотрела в эти карие глаза и не могла поверить, что Он в самом деле ЭТО сказал и собирается сделать. Я не понимала как реагировать, просто тяжело дышала и опустила глаза на железную крышку, под которой томилось злосчастное мясо, будто оно одно во всем виновато.

— Ты меня слышишь, Ясмин? — вкрадчиво спросил он. — Это будет грубо и жёстко. Или ты начинаешь есть мясо прямо сейчас, при мне, или я сделаю это. Ты мне понравилась, я не против потерзать тебя пару часов. Все равно за тобой никто не приедет.

И я испугалась. Короткого взгляда на него хватило, чтобы увидеть, как он напрягся всем телом, словно приготовившийся к прыжку тигр. Дрожащий рукой сняла крышку, взяла в руки нож и вилку, от волнения даже перепутала, что куда брать, потом поменяла и стала нарезать в полной тишине стейк. Перед тем, как отправить первый кусок в себя, снова замерла на мгновение.

— Ясмин, ешь, сказал, — снова прозвучал его приказ, полный холодной ярости. — Я теряю терпение.

Я положила кусочек в рот и начала медленно жевать. Вегетарианкой я стала не очень давно, и вкус мяса мне знаком, конечно. Больше было обидно, что сейчас он ломает мои принципы, заставляя есть это несчастное животное. Прости меня, зверушка. Тебя спасать уже поздно, а меня еще можно попытаться спасти.

Хищник наблюдал за мной, словно я делала нечто необычное и красивое, то, что завораживало его. Как будто бы он получал какое-то звериное наслаждение от этого зрелища, в котором я отрезала небольшие кусочки, накалывала их на вилку, размыкала свои губы, отправляла мясо в рот и тщательно пережевывала.

Периодически соус, в котором было приготовлено мясо, попадал на губы, и я невольно облизывала их. Хищник ловил эти движения с ещё большим азартом и интересом. Я не хотела, чтобы он ТАК смотрел на мои губы, но совсем не шевелить ими я не могла. Старалась чаще использовать салфетку и мечтала, чтобы это проклятое мясо кончилось, наконец. Вкуса не ощущала, оно мне казалось никаким и резиновым, я просто хотела уже его доесть.

Когда был съеден последний кусок, я отложила в сторону приборы и снова уставилась на свои колени. Смотреть на него сил нет.

Не хочу.

Неприятно.

— Ты всегда должна быть со мной послушной и податливой, — сказал он мне, снова пригубив вина. — Встань, хочу на тебя посмотреть получше.

Сглотнула противный ком в горле и попыталась унять слезы. Они ему точно ни к чему. Хищник меня не пожалеет. От его оскорбительных просьб я чувствовала себя продажной женщиной.

— Я сказал, встань, — долетел до меня снова ледяной голос, и я вздрогнула. — В последний раз я повторяю тебе, и больше предупреждений не будет. Будут действия. ВСТАНЬ.

Поднялась с кресла на ноги, продолжая смотреть куда угодно, только не на него.

— Повернись.

Я снова исполнила очередной приказ, и повернулась вокруг себя один раз.

— Да, — вынес мне вердикт он, откинувшись на спинку кресла. — Хороша. Сексуальна. Ты вполне замолишь грехи и за отца, и за жениха.

Испуганно посмотрела на него. Неужели это правда — меня не заберут отсюда?

— Почему вы сказали, что никто за мной не приедет? — сдавленным голосом спросила его.

— Так и есть, — ответил мужчина и тоже встал. — Никто не приедет.

Он остановился напротив меня на расстоянии вытянутой руки. Гор намного возвышался надо мной, его взгляд и тепло тела давили на меня словно физически. Мне было невыносимо находиться рядом с ним. Во мне уже начало зарождаться к нему тяжелое, разрушающее меня саму изнутри, чувство — ненависть.

— Плохие новости, — продолжил он говорить. — Твой жених не готов за тебя платить.

По спине пробежал липкий холод. Как же так? И что теперь?

— Позвоните отцу, он отдаст выкуп вам.

— Твой отец давно разорён. Он продал тебя твоему жениху, чтобы поправить свое финансовое положение. Но свадьба не состоялась, и сделка тоже. Денег у него нет.

— И что теперь со мной будет? — спросила я, и по одному взгляду, хищному, цепкому, острому, все поняла ещё до того, как он ответил.

Он подошёл вплотную, горячее дыхание обожгло мою шею, заставляя задрожать.

— Теперь ты принадлежишь мне, — большие руки сжали мою талию. — И эта мысль мне нравится.

Невольно уперлась в его грудь руками. Я не хочу его, никогда не приму.

— Я принадлежу своей семье, не вам!

— Уже нет. Теперь ты принадлежишь именно мне.

— Я даже имени вашего не знаю, как я могу с вами…лечь в постель? — Бороться с ним я устала, силы оставляли меня. Он лишь потешался над моими попытками избавиться от прикосновений его рук.