Убегая от прошлого. Свой – Чужой (СИ) - Лав Энни

— Да, — просто отозвалась, не желая обсуждать с ней данную тему. Однако грузную женщину в выцветшем халате и с бигудями на голове это все мало заботило.

— Часто что-то в последнее время. Смотри, Настька, уведут. Мужик видный, а ты ему как собачка в глаза заглядываешь да в рот смотришь! Характер бы проявила, оделась поярче, пофлиртовала с кем-нибудь для разнообразия. Мужикам ревновать надо, да и охотничий инстинкт в них нужно постоянно поддерживать, — нравоучительным тоном «воспитывала» меня дама, которая сама-то замужем ни разу не была, а последний её любовник и вовсе покинул стены нашей общаги, оставив в наследство бывшей долги и фингал под глазом.

— Обязательно, — пробурчала под нос, мечтая, чтобы еда поскорее приготовилась, а я уже смогла, наконец-то, покинуть общую кухню и избавиться от «приятного» общества соседки.

— Удивительно, где ты его подцепила? — не замолкала тетя Галя. — С твоим умением выбирать мужиков. Один Денис чего стоил!? Это же надо было с бандюгой связаться. Мало того, что дружков своих кинул, так еще и нам жизни не давал…

— Тёть Галь, я тысячу раз извинялась, — примирительно проговорила, повернувшись к ней. — Если бы можно было отмотать время назад или знать всё наперед, никогда бы не познакомилась с Денисом. Простите, что вам пришлось страдать из-за меня.

Она поджала недовольно губы, ведь я не грубила в ответ на все её колкости и советы — у соседки не получилось разжечь конфликт на пустом месте.

— Хорошо, что мать твоя не застала этого всего. Такая женщина была примерная, порядочная, ты-то в кого уродилась? — всё же не сдержалась от укола мегера. Это упоминание мамы было неприятным для меня, ведь сколько она тут жила, тётя Галя постоянно лишь пакостила нашей семье и распространяла сплетни.

Моя мамочка… Год назад её не стало. Онкология. Денег на операцию или на подобающее лечение у нас не было. Вот она и скрывала, молчала до последнего о своем недуге, а потом оказалось уже слишком поздно пытаться что-то исправить. Я тогда рыдала и умоляла Дениса помочь. И, к удивлению, он даже попытался это сделать: кучу денег отвалил на больницу и докторам, но… Потом похороны организовал и оплатил, ведь тогда ещё наши отношения были нормальными, человеческими — как у обычной влюбленной пары. Поэтому сейчас упоминание мамы очень больно ранило меня, а жестокая соседка специально била по самым уязвимым местам.

— В отца, — холодно ответила ей и отвернулась, пряча наворачивающиеся слезы. Папу я, к сожалению, не помнила. Он просто записан в графе «отец». Перед смертью мама рассказывала, что он был неплохим человеком. Но пьянка сгубила папу: нашлись дружки, что активно подливали, в итоге родители рассталась, а после — его и след простыл. Спился, наверное, и умер давно.

— Да уж, наверное, в него, — недовольно сказала тётя Галя, выкидывая окурок и злясь на меня за отсутствие грубости.

— Дамы, — пропел с порога дядя Витя, помятый, растрёпанный и с недельной щетиной. Он зашёл в кухню в растянутой грязной майке и вытянутых на коленках, засаленных трико. — Доброго вам вечера.

— Денег нет! — дружно хором отозвались мы с женщиной. Ему точно на опохмел надо, вот и старается. Каждый день происходило одно и то же. Глаза соседа были красными и бегали, выдавая судорожную работу мозга по поиску наличных.

— Девчат, — заканючил он. — Ну, хоть полтинник дайте? Я всё верну! Вот вам крест, — дядя Витя даже перекрестился для верности, правда, неправильно…

— Да иди уже ты… — грозно начала сварливая соседка, уперев руки в бока. Хотя в данной ситуации ее характер был только на руку. — Ты лично мне уже трешку должен за всё это время. Я что, по-твоему, рисую их? Работать надо, а не трубы заливать!

— Галюш, ну что ты сразу ерепенишься? — отступать так просто дядя Витя все же не собирался. — Я буквально завтра на это… Как его… Собеседование иду. С первой получки всё отдам, сразу.

— Ты мне эту лапшу уже сколько на уши вешаешь? — продолжила атаковать тетя Галя, найдя, наконец-то, на ком можно оторваться.

— О! Саша, — отвлёк меня обрадованный голос дяди Вити. — Ты глянь, что творится. Я к ним со всей душой, а они полтинник зажали, — жаловался моему любимому, что с иронией и даже немного с сочувствием смотрел на соседа. Куртка Саши была расстегнута, руки спрятаны в карманах джинсов. Его не напрягали наши эти люди, скорее даже веселили.

— Ужас, — серьёзно кивнул он в ответ обиженному на нас мужчине. — Держи, дядь Вить, — тут мой любимый, добрая душа, достал из кармана сто рублей и протянул страдальцу.

— Вот! Наш человек, — схватил купюру сосед и, чуть ли не показав нам язык, радостный ускакал с кухни.

— Здравствуй, Саша, — вздохнула тётя Галя, опустив руки. — Зря ты расщедрился, он же потом замучает. Ни днём, ни ночью покоя от него вам не будет. Лучше бы на заводе ему место нашёл, глядишь, и свои копейки появились бы у бедолаги… А то все попрошайничает тут.

— Привет, — проигнорировав длинную тираду, обнял меня любимый.

— Привет, — счастливо отозвалась и уткнулась носом в его шею, вдохнула самый сладкий и дурманящий запах на свете — персональный аромат моего мужчины. Сразу так тепло и хорошо стало на душе.

— Ладно, — угомонилась вроде соседка, — пойду я уже.

Она хотела ещё что-то добавить, но присутствие Александра остудило весь пыл.

— Идите, тёть Галь, — разрешил брюнет. — Опять доставала? — тихо спросил Сашка, стоило ей уйти.

— Нет, — соврала, не желая расстраивать любимого из-за сущих пустяков. — Как всё прошло? Сегодня ты задержался дольше обычного, — старалась не предъявлять претензий, но слова вылетели сами по себе — так проявлялось мое беспокойство из-за опоздания мужчины.

— Всё хорошо, — ласково улыбнулся Саша и взял моё лицо в свои ладони. — Просто автобуса долго не было.

Затем любимый наградил меня нежным поцелуем. Его губы легко и невесомо прикоснулись, будто порхая, затем перешли в наступление: захватили мои в плен и принялись страстно их посасывать, а язык нагло пробивал себе дорогу внутрь, пытаясь сплестись с моим в игривом танце. От возбуждения по телу побежали мурашки, я сама ближе прижалась к мускулистому парню, забыв обо всем на свете. Его руки гладили мои бедра, обжигая кожу через ткань домашнего платья. Сашка распалял и дразнил…

— Что-то горит, — хитро прищурился любимый, немного отстранившись.

— Ой, картошка! — с досадой, что пришлось прерваться, всплеснула руками и повернулась к плите. — И я, кстати, тоже, — добавила тихо, засмеявшись.

В этот раз Саша выбрал парк имени Горького. Странно, что именно его. К нашему дому были и более близко расположенные места для прогулок. Мы шли по аллее, держась за руки, и пинали ногами листья. Они шуршали и создавали эффект мягкого ковра под подошвами сапог. Природа засыпала. Погода выдалась солнечной, поэтому прогулка была в удовольствие.

Всё шло хорошо, пока любимый не свернул с основной дорожки и не повел меня вглубь парка, где стояли редкие скамейки. Дело в том, что это конкретное место навевало мне неприятные воспоминания. Именно здесь я познакомилась с Денисом. Саша об этом, разумеется, не знал и спокойно шел рядом, периодически бросая на меня влюблённые взгляды.

Сердце защемило. Нужно рассказать ему, не просто упомянуть, что был такой-то бывший, как я и поступила до этого, а поведать всю историю с нелицеприятными подробностями. Все время останавливал страх, что Саша уйдет. Не захочет ввязываться во всё это и просто оставит меня. Наверное, так проявлялся мой эгоизм. Да, именно это чувство вынуждало молчать на протяжении стольких месяцев и искусственно продлевать наше «слепое» счастье.

А ведь Денис мог вернуться, а вместе с ним — и все те проблемы. Подло было продолжать утаивать информацию, настала пора предупредить любимого о потенциальной опасности. И так мои размышления скакали то в одну, то в другую сторону… Боязнь, что Саша может пострадать, подталкивала к откровенному разговору, а ужас потерять его — тормозил эти порывы… Замкнутый круг какой-то…