Роман с Пожирателем (СИ) - "FotinaF"

— Благодарю, — кивнул Майлз и удалился в подсобку.

Оказавшись за дверью, Майлз прижался спиной к двери, он запрокинул голову, стараясь восстановить сбившееся дыхание. Сердце беспощадно билось в усиленном режиме. Её невероятные, мудрые глаза и этот деловой, убедительный тон. Нет. Он не помнит, чтобы хоть одна женщина за всю его жизнь производила на него такое странное, волнующее впечатление. Поражало удивительное соответствие её мыслей и слов. Грейнджер действительно говорила то, что думала. Это неслыханно! Майлз наконец собрался с духом. Взять в руки палочку было невозможно, поэтому, включив воду, он быстро тщательно намылил всё ещё зеленоватые руки, сменил мантию, ощущая, как необъяснимые мурашки носятся по телу, вызывая на лице невольную улыбку.

Гермиона тем временем неспешно осматривала лабораторию. Как же хотелось прямо сейчас погрузиться в работу. Она неожиданно вспомнила, что у неё давно закончилось Бодроперцовое зелье. Простая штука, но ей безумно захотелось сварить хотя бы его. Тем более, что осень не за горизонтом.

Майлз вошёл в лабораторию. Гермиона собралась.

— Что ж, мистер Трэверс, надеюсь, мы можем приступить к осмотру? — добродушно, но строго произнесла девушка.

— Конечно, мисс Грейнджер. С чего бы вы хотели начать?

— Меня интересуют условия проживания ваших подопечных.

— Они находятся в другом помещении. Прошу за мной.

Майлз двинулся к выходу. Гермиона последовала за ним, как и Люциус. Остальные остались в лаборатории.

Трэверс нервничал, хотя внешне оставался совершенно спокойным. Ему хотелось бы поставить стену между ней и собой, хотя бы сейчас, но то, что она думала переворачивало всё внутри.

«Кажется, он и правда не обижен. Малфой был прав? А если этот человек умеет искусно притворяться? Что если… я его оскорбила, а он в глубине души затаил зло? Малфой, придурок, сам с трудом через себя переступает, думает, что все такие? Нет, я должна извиниться. Это просто недоразумение. Кажется, Трэверс совершенно адекватный человек. Мерлин! Только бы он правильно меня понял. Я вовсе не хотела обидеть, просто не ожидала…»

Майлзу было не по себе. Она ещё и виноватой себя чувствует? За что? За то, что он оказался слабаком? За то, что принял метку? Чувствует виноватой себя? Почему? Как это возможно? Наконец, открыв дверь в соседнюю комнату, Майлз немного отвлёкся от поразившей его мысли.

Маленькое помещение было заставлено аквариумами. Гермиону шокировали масштабы «бедствия». Тараканы, слизни, медведки, бундимуны, ипопаточники, глизни и множество других подозрительных тварей, десятками кишили в больших аквариумах.

Гермиону слегка затошнило. Нет, она не испытывала неприязни ни к одному существу на планете, но это движение и шелест при первом впечатлении наводили необъяснимый трепет. Девушка откашлялась.

— Впечатляет! — строго бросила она и достала из портфеля объёмный блокнот, перо и парящую чернильницу, которая следовала за хозяйкой, куда бы она ни пошла. Составив список всех находящихся в лаборатории существ, с указанием их количества, Гермиона стала описывать условия содержания.

— В каждом сообществе, — рассказывал Майлз. — Создан соответствующий потребностям организмов микроклимат. Им обеспечивается подача кислорода, своевременное питание. Размножающиеся особи получают отдельное помещение…

— Даже так? — приподняла бровь Гермиона. — Хотите сказать, что у них даже подходящие условия для спаривания и размножения?

— Совершенно верно, — серьёзно отвечал Майлз. — Наверное, можно с уверенностью сказать, что здесь, в этом помещении для них созданы райские условия существования.

— Н-да… Это очень гуманно, создать райские условия для существ, которых готовят на заклание, — немного резко заметила Гермиона. Майлз опустил глаза, подумал немного.

— Выходит, что так, мисс Грейнджер. Вы правы.

— Но не кажется ли вам, мистер Трэверс, что это неправильно?! — немного несдержанно воскликнула она. — Эти существа должны жить на воле. Да, они по большей части вредители. Но люди давно уже изобрели массу средств борьбы с ними. Для чего эти ненужные страдания?

Гермиона присела на корточки у одного из аквариумов, наполненных землёй. Он весь был испещрён подземными ходами и был похож на земляной лабиринт.

— Посмотрите на неё! Посмотрите, мистер Трэверс, прошу!

И он присел рядом с ней, устремив взгляд на огромную, роющую землю медведку.

— Она прекрасна, не правда ли? Какое удивительное тело, невероятные, мощные конечности, какая целеустремлённость! Она живая сейчас. Она по-своему счастлива. И как бы нам ни хотелось думать, что они просто бездушные существа, это, возможно, совершенно не так! Ведь несмотря на то, что вы даёте ей хорошие условия и пищу, она всё равно трудится, стремится к чему-то. Природа толкает её искать. Найти себе пару, завести потомство, чтобы её род продлился. Неужели это всё не достойно восхищения?

«Это вы достойны восхищения, мисс Грейнджер». Она сейчас казалась Майлзу такой трогательной! Гермиона напомнила ему ту девочку, странную и убеждённую, которую он давным давно заметил в Хогвартсе. Что-то тёплое, необычное разлилось в душе. Он глубоко вдохнул. Его лицо было серьёзным, задумчивым.

Этот красивый мужчина казался ей необыкновенным, понимающим. Гермиона видела, что ей удаётся достучаться до него. Восторг от осознания своей убедительности кружил голову.

Майлз подал ей руку, помог подняться. «Его пальцы тёплые, немного сухие, наверное, от частого соприкосновения с различными травами и ингредиентами». Он слышал её, ему нравились её чувства, её мысли.

— Вы совершенно правы, мисс Грейнджер, — заговорил Майлз безотрывно глядя ей в глаза. — Если вы думаете, что эта работа доставляет мне удовольствие, глубоко заблуждаетесь. Я не люблю эту работу…

— Мистер Трэверс, — неожиданно вклинился в беседу Люциус, кажется, молодые люди совершенно забыли о его присутствии. — Я бы, на вашем месте, поостерёгся от опрометчивых высказываний.

— Простите, сэр, но мисс Грейнджер должна видеть полную картину происходящего. Если вы не против, я продолжу.

Люциус сделал разрешающий жест, беспомощно взмахнув рукой и закатив глаза. Майлз снова взглянул на Гермиону.

— Эта работа, единственное, что у меня есть, и я занимаюсь этим, вкладывая в свои разработки всю душу. Имеющиеся средства, которые магическое сообщество использует уже десятки лет, по-настоящему не заботятся о том, что испытывают истребляемые паразиты. По большей части это болезненные яды. Не стану вдаваться в подробности. Думаю, вы и сами в курсе, как специалист. Я создаю зелья мягкого действия. Первое, что испытывают паразиты — приятный вкус. Они получают истинное удовольствие. Затем их окутывает сон, спокойный, медленно парализующий сон. Существо растворяется. От него не остаётся ничего, но при этом оно не испытывает ни боли, ни страданий. Я ненавижу убивать их. Знаю, я буду расплачиваться за то, что делаю, и расплачиваюсь каждый день, осознавая, что гублю жизни. Меня утешает лишь одно, что благодаря этой работе человечество выживет. Урожаи не будут испорчены, дома чисты, люди здоровы. Может, для кого-то это слабое утешение, но не для меня.

Её взгляд пробирал до самого нутра. Это искреннее восхищение. «Откуда вы взялись, мистер Трэверс?» — крутилось у неё в голове. Майлз отвернулся, отошёл к одному из аквариумов. Нужно было перевести дух. Он глубоко вдохнул, выдохнул, потёр пальцами переносицу. А девушка смотрела на него, словно не верила самой себе. Кажется, она ещё не встречала таких людей. Майлз Трэверс казался Гермионе необыкновенным, удивительным открытием. «Умный, внимательный, убеждённый. Как он попал в ловушку и стал Пожирателем смерти? Как это возможно?»

Он не мог и не хотел отключаться от её мыслей. Впервые в жизни женщина не смотрела на него, как на туловище. Гермиона Грейнджер видела в нём прежде всего человека, как и его мать.

— Полагаю, наша экскурсия закончена? — самодовольно улыбаясь произнёс Люциус, и молодые люди ощутили странную неловкость.