Фред Стюарт - Титан

Хочется выразить признательность моим верным, прекрасным редакторам Патрисии Солиман и Майклу Корда за их помощь и советы в работе над этой книгой. Я благодарю также Джона Вайтца, оказавшего существенную помощь в написании глав, касающихся Германии 20-30-х годов.

«Титан» — художественное произведение. Тем не менее роман основан на исторических фактах. События, происходившие в тюрьме «Фульсбюттель» и описанные в книге, не придуманы мною, а излагались со слов реальных жертв гестаповских зверств того времени. Редкий писатель, включая и меня, способен сравниться в изобретении садистских пыток с нацистской тайной полицией.

Ф. Стюарт

Убийца стоял на тунисском пляже и следил в бинокль за самой большой в мире частной яхтой. Ее владелец — «легендарный», как его часто называли в прессе, — Ник Флеминг находился в своей роскошной каюте. Часы показывали только половину восьмого утра, но на сверкающей, 190-футовой «Сизпрей» уже можно было видеть двух занятых делом членов команды: один драил тиковые доски палубы, другой протирал полированные поверхности. Убийце было известно, что яхта содержится в безупречной чистоте.

Он не мог понять, почему ему отвалили такой большой гонорар за убийство старика, которому далеко за семьдесят? В самом деле, долго ли Ник Флеминг протянул бы и сам? Впрочем, двадцать пять тысяч долларов уже были помещены на номерной[1] счет убийцы в швейцарском банке, и ради таких деньжищ он предпочитал воздерживаться от бессмысленных вопросов.

Убить Ника Флеминга будет непросто. Пока хозяин находился на борту яхты, двое вооруженных охранников безотлучно торчали на палубе. И днем и ночью. Словно чувствуя, что призрак насильственной смерти постоянно бродит возле него, Ник Флеминг ездил только в лимузинах с пуленепробиваемыми стеклами, а летал на своем личном самолете. Все пять его резиденций были оснащены новейшей охранной сигнализацией.

В мире нашлось бы немало тех, кто предпочел бы видеть Ника Флеминга мертвым. Но разве добрая доля его миллиардной империи сложилась не благодаря насильственной гибели людей? Один пламенный критик Флеминга подсчитал — возможно, больше апеллируя к своему злорадству, а не к достоверности, — что семнадцать процентов от общего количества всех жертв второй мировой войны расстались с жизнью от пуль или под бомбами, выпущенными с конвейеров «Рамсчайлд армс компани», президентом и основным держателем акций которой являлся Ник Флеминг. Итак, семнадцать процентов… Это очень много.

В течение многих лет его называли в прессе «Титаном смерти».

С другой стороны, убийца прекрасно отдавал себе отчет в том, что его жертву тоже найдется кому оплакать. «Флеминг фаундейшн», обладая почти миллиардными активами, вкладывала деньги в медицинские и научные исследования, миллионами долларов субсидировала балетные труппы и симфонические оркестры. Скептикам это могло показаться отмыванием денег, но общественность действительно много выигрывала от благотворительности Флеминга.

Флеминг был лишь наполовину евреем и никогда не относился к сионистам, но тем не менее выделял миллионы на строительство больниц в Израиле. Евреи, конечно, будут скорбеть о его гибели. Будут опечалены и владельцы аукционов и дельцы от искусства: коллекция современной живописи и скульптуры Ника Флеминга была одной из самых лучших в мире, а что касается его сорока двух полотен старых мастеров и ценнейшего частного собрания Вермера Делфтского, то это оценивалось в пятьдесят миллионов.

Глаза бы не остались сухи у поставщиков провизии и цветочников, ведь шеф-повар Ника обучался в парижском «Ле Гран Вефур», а свои приемы Флеминг привык украшать цветами из личной оранжереи.

Безутешными были бы богатые торговцы Нью-Йорка, Лондона, Парижа, Хоуб-саунда и Беверли-хиллз, ибо Флеминг жил по-царски и каждый день его жизни обходился в немыслимую сумму — десять тысяч долларов.

Заливались бы слезами женщины, молоденькие и уже пожилые: десятилетиями светские газетные хроникеры не давали остыть своим печатным машинкам, расписывая любовные похождения Ника Флеминга.

Убийцу никогда не нанимали убивать рядовых граждан, но сейчас он был особенно горд и возбужден. Еще бы! Ник Флеминг был его самым знатным «клиентом». Проявляя профессиональный интерес к некрологам, убийца прикинул, что некролог о Флеминге займет не меньше двух полос в «Нью-Йорк таймс», а его похороны почтят присутствием вице-президент Соединенных Штатов и какой-нибудь не слишком юный член английской королевской фамилии. «Возможно, — подумал убийца, — это вершина моей карьеры».

Однако сначала нужно убить Флеминга.

Убийца настроил окуляры бинокля на корму яхты, где в шезлонге с журналом в руке отдыхал один из телохранителей старика. «Ствол» небрежно лежал у него на коленях. Если план удастся, этот день также и для парня станет последним в жизни.

Убийца медленно повел биноклем вдоль борта «Сизпрей», подмечая и запоминая каждую деталь внешнего вида великолепной яхты, этого почти надменного символа монументального финансового величия.

Вдруг взгляд его замер. На палубе появилась женщина. Это была высокая блондинка с великолепной — очевидно, под контролем строгой диеты — фигурой. На ней были элегантный голубой костюм и широкополая шляпа. Нелегко было определить ее возраст. Лицо красиво, но несколько неестественно, словно после косметической подтяжки. Впрочем, ей наверняка было за пятьдесят. Убийца знал, что это миссис Флеминг и что она оставляет своего мужа в исключительно редких случаях. В тот день намечался как раз такой случай.

Объявившись у крохотной Джербы вблизи тунисско-ливийской границы, яхта Ника Флеминга взбудоражила весь этот сонный островок. Убийца держал ухо востро. Немалые чаевые консьержу из отеля позволили ему получить информацию о том, что у миссис Флеминг заболели зубы и что в течение часа она вылетит на вертолете в Тунис, оттуда личным самолетом отправится в Рим, где ее уже ждет доктор Джанфранко Спада, дантист, обслуживающий супербогачей. «Нет, вы только на это полюбуйтесь! — мысленно изумился убийца. — Лететь в Рим за пустячной пломбой! Впрочем, ей даже повезло: зубная боль спасет ей жизнь».

Миссис Флеминг подошла к перилам борта яхты и оперлась на них, наслаждаясь прелестью утра. Убийца не сводил с нее бинокля. Вдруг он понял, что она тоже смотрит на него. Она выпрямилась и, обернувшись назад, сказала что-то матросу, который сразу же исчез с палубы. Не прошло и минуты, как он вернулся и протянул миссис Флеминг кожаный футляр. Она извлекла бинокль и направила его на убийцу.

«Спокойно, — сказал он себе, опустив бинокль. Она меня не знает. Тем не менее лучше поскорее убраться отсюда».

Не теряя времени, он пошел с берега к своему отелю.

Но убийца ошибался, думая, что его не узнали. Ошибался, по крайней мере, наполовину. Миссис Флеминг успела разглядеть его лицо настолько, чтобы понять: оно ей знакомо.

Она была уверена, что видела этого человека раньше.

Джерба — удаленный на небольшое расстояние от тунисского побережья островок, безмятежно греющийся под лучами южного средиземноморского солнца. В нескольких сотнях километров от Джербы, посреди маленького пустынного городка Эль-Джем, возвышается второй в мире по величине Колизей. Его ярусы и арки неплохо сохранились в сухом климате пустыни. Это строение напоминает о том, что в свое время Тунис был одной из житниц Римской империи. В 1881 году Франция «оккупировала» Тунис, взяв на себя долги продажных турецких беев[2], и даже спустя годы после обретения Тунисом независимости французский язык остался там повсеместно распространенным. Оливки, фосфаты и дары моря вносят свой вклад в экономику страны, но основной ее статьей доходов является туризм. Застройщики этих мест уже поговаривают о Джербе как о втором Солнечном береге.

Причина того, что яхта Ника Флеминга бросила якорь у Джербы, заключалась в том, что «Титан смерти» серьезно подумывал построить на этом тунисском островке курортный отель.

За преступления хорошо платят: убийца много работал и благодаря этому стал богатым человеком. Он всегда был с иголочки одет и ездил только первым классом. Причем делал это не только потому, что очень любил красиво пожить. Просто он знал, что большинство людей ошибочно считают, что профессиональный убийца не может себе позволить ни сорочки от «Торнбулл энд Ассер», ни номер в парижском «Ритце» или в лондонском «Конноте». А в мире, который бредит только деньгами, даже кажущееся благополучие способно создать вокруг человека ореол респектабельности. И считается, что хоть богача могут убить, сам он никогда не пойдет на убийство.