Мила Бояджиева - Большой вальс

Номер Виктории располагался рядом.

- Открой, детка, это я! Надеюсь, ты уже готова? - Алиса с укоризной глянула на девушку, видимо, только что покинувшей ванну, и кутающуюся в большое полотенце. "Опять дрожишь? Ну просто несчастный затравленный зверек, загнанный в ловушку!" - Алиса оглядела великолепную гостиную. Сквозь стеклянные двери спальной виднелась огромная кровать, заваленная вещами.

- Я только что распаковала свой чемодан и никак не могла решить, что одеть, - Виктория поймала многозначительный взгляд Алисы и добавила, мама. Одобрительно кивнув, Алиса направилась в спальню.

- Детка, мы сейчас прост легко пообедаем в здешнем ресторане. Можно не слишком стараться. Для юной леди, путешествующей инкогнито, пожалуй, подойдут вот эти брючки и блузка. - Алиса вытащила из кучи одежды, которую старательно закупила накануне, белые брюки и трикотажную блузу с нежным цветочным рисунком. - Туфли на низком каблуке и маленькая сумочка. Волосы лучше убрать, тут ещё достаточно жарко. Можно небрежно прихватить шарфиком - смотри, какой чудный шифон! А темные очки все же пригодятся - до вечера будем играть в прятки. Ну, а уж к девяти часам ты должна предстать во всем великолепии, Тони!

Прижимая к груди длинный шарф цвета шафрана, Виктория замерла, охваченная непередаваемым чувством двойственности - действительность дробилась, повторялась как в осколках разбитого зеркала, так что невозможно было разобрать, где твердая дорожка реальности, а где затягивающая топь воспоминаний. На какие-то доли секунды она увидела себя перед распахнутой зеркальной дверцей тройного шифоньера, с босыми ступнями на вытоптанном синтетическом паласе и выражением растерянности в беспомощно-хлопающих глазах. Как ненавидела она долговязого "гадкого утенка", тщетно перемерившего пестрые Катины платьица, да и саму хорошенькую Катю, заботливо снаряжающую "падчерицу" к выходу. Что за досадная необходимость произносить трудное слово "мама". Мама-Катя... Где, когда, и с кем это было?

Виктория задумчиво натягивала выбранные Алисой вещи перед тройным овалом огромного трюмо, заключавшего в свою бронзовую раму кондитерски-нежную, атласом и шелком декорированную комнату, цветущий пейзаж парка за балюстрадой террасы, охапки роз в многочисленных вазах и стройную женщину, словно повторенную из временной дали своего пятидесятилетия, другой, стоящей рядом - юной и прекрасной.

- Тони, я уверена, ты отлично помнишь все, о чем накануне толковали мы с Артуром. Ведь, право, это совсем не сложно - просто игра, театр, если хочешь - цирк. Словом, обычная жизнь, но слегка придуманная, подправленная, что ли.

- Конечно помню, мама. Мне уже в пятнадцать лет была знакома "система Станиславского", учащая естественно чувствовать себя в "предлагаемых обстоятельствах". Мы ставили "сцену у фонтана" из "Бориса Годунова" Пушкина. И я воображала себя польской авантюристкой, пробивающейся к русскому престолу... Это было куда проще, чем перевоплотиться в "фею модных подиумов", "восхитительную принцессу рекламного королевства", - с иронией процитировала Виктория чрезмерно-громоздкие титулы А. Б.

- Что я слышу? Изысканные выражения, прекрасные слова и - бездна юмора. Вот это уже знакомые интонации! - В дверях стоял Артур с кипой газет в руках. - Простите, я стучал, но вы увлеклись интересной беседой, не заперев двери. А ещё вспоминаете про авантюристок... - он многозначительно покачал головой и демонстративно дважды повернул в дверях ключ. Затем вышел на террасу, словно затем, чтобы полюбоваться парком и открывающимся за ним видом пологих холмов.

- Чудесная, тихая местность, спокойный дом, отличный отель. Это правильный выбор, Алиса. Выглядите вы обе отлично. - Он придирчиво осмотрел дам. - Только уж очень похожи. Я бы сказал - сходство, разжигающее любопытство...

- А так? - Виктория нацепила узкие черные пластмассовые очки.

- Пожалуй, тебе удалось себя несколько подпортить. И хорошо бы яркую помаду, чтобы кричала о своей неуместности, отбивая другие мысли. Вот-вот. Дамы задумаются: почему эта крошка так разукрасилась. А мужчины станут мечтать о... Впрочем, это неважно. Главное, чтобы они поменьше задавали себе вопросов.

- Я почти уверена, что ресторан сейчас пуст, здесь вообще не слишком много гостей. Просто мы так старательно готовились к первому выходу, ободряюще подтолкнула Алиса Викторию к лестнице, ведущей в холл.

Небольшой зал в уютном домашне-дворцовом стиле действительно пустовал. Дубовые панели, массивные перекрытия потолочных балок, темные картины на вишневом штофе, покрывающем стены, старинные бронзовые люстры и такие же канделябры в нишах. Зал мог бы показаться мрачным, если бы не распахнутые широкие двери на полукруглый, залитый солнцем балкон, цветные витражи с гербами в высоких узких окнах и нежно-розовая сервировка столов, украшенных круглыми букетиками роз. В воздухе стоял аромат цветов и чуть заметный намек на кухонные чудеса - что-то пряное и поджаристое, метящее прямо в подогреваемый воображением аппетит.

Сопровождаемые метрдотелем в фирменном смокинге с гербовой эмблемой "Миранды" на левом лацкане, они заняли угловой стол. Артур, направившись к месту, расположенному лицом к залу, расторопно пододвинул стулья своим спутницам:

- Я ловок, прямо как Джеймс Бонд. Вам, конечно, придется во время трапезы любоваться исключительно моей физиономией, зато я смогу держать под контролем тылы... К сожалению, прятаться здесь, явно, не от кого.

Но Викторию не огорчила ограниченная возможность изучения зала, она с восхищением рассматривала сервировку. Крахмальная нежно-розовая скатерть с фестонами ручной работы по краю, идеально отутюжена. Салфетки, чуть более интенсивного оттенка, уложены на верхней тарелке таким замысловатым сооружением, что рука не поднимается нарушить его. Сами тарелки - с широкими золотыми полями и мелким терракотовым рисунком на донышке, изображающем сцены охоты, можно было разглядывать бесконечно - ведь картинки не повторялись, а нижняя, казавшаяся слишком большой, несла на себе целую батальную сцену, запечатлевшую финальный эпизод травли кабана. Выстроившиеся по ранжиру фужеры-баккара искрились непорочной нетронутостью, а серебряных драже было чересчур много. Сколько же времени надо провести за столом, чтобы ухитриться задействовать все эти вилочки, ложечки, ножики...

- Антония, ты, как всегда, остановишься на легких блюдах? - Алиса протянула ей внушительный альбом меню.

- Нет, нет, мама. - Она решительно отстранила предложенный фолиант. сделай, пожалуйста выбор сама. Ты же знаешь, что я люблю. Или вы, Артур. Что-нибудь овощное. Я бы не отказалась от грибов.

Шнайдер одобрительно кивнул:

- Я вижу, вкусы не меняются даже после долгой вынужденной диеты. Но сейчас тебе стоит подкрепиться основательней, крошка. Не думаю, что в замке нас закормят мясом в столь поздний час.

- Вы напрасно, Артур. Итальянцы достаточно плотно едят в любое время суток. А уж Бенцони, поверьте, не склонен нарушать традиции в угоду худосочной европейской моде. - Вмешалась Алиса. - Но Тони все же необходимо съесть филе.

На них никто не обращал внимания. Даже две-три пожилые супружеские пары были целиком поглощены едой. Но все трое старательно разыгрывали свои роли, сознавая, что это единственная и последняя репетиция перед вечерней премьерой.

Не считая путешествия с острова до "Миранды", проделанного конспиративно-тихо, Виктория впервые вышла на публику, чтобы исполнить партию изысканной, искушенной в светской жизни дивы. Ей предстояло изображать пресыщенность и небрежность, в то время как знакомство с европейским комфортом и аристократическим этикетом только начиналось. Чудесный дом Браунов на островке-отшельнике казался тихим убежищем, надежно спрятанным от любопытных глаз. За четыре месяца, проведенных там, Виктория привыкла к богатой обстановке просторных комнат, к нежному аромату тонкого белья, разнообразной, изобилующей новыми вкусовыми ощущениями, кухне, комфортабельному оснащению ванных комнат, в которых ей настрого запрещалось мыть за собой пол, а также простирывать мелкие вещи. Но всякий раз бросая на влажный кафель единожды использованное полотенце или встречая в своей спальне горничную, меняющую два дня назад застеленные простыни, Виктория внутренне содрогалась, убежденная в том, что к этому она никогда не сможет привыкнуть.

Хотя кое-какие жесты, небрежно отбрасывающие ненужную шелуху, у неё уже получались. Поковырялась вилочкой в кусочках персика, залитых взбитыми сливками - и забыла. Можете убирать. Чудесный кружевной бюстгальтер, который только беречь в целлофановом пакете до исключительного случая, одевала под майку на теннисный корт и через пару часов опускала в корзину с грязным бельем. А куда девались её блузки, брюки, носки, трусы, которые Виктория не успевала запомнить? Считая безнадежно заношенными или устаревшими, Алиса, проводившая регулярную ревизию в бельевых шкафах, отдавала эти вещи в утиль - то есть отправляла куда-то для фонда беженцев или безработных.