Тереза Вейр - Лики зла

Под лезвием плуга земля распадалась двумя иссиня-черными полосами, и из раскрытой почвы поднималась волна тепла.

Допотопный трактор, дребезжа и раскачиваясь, то упирался в землю с напряжением старой измученной клячи, то опять шел вперед, и каждый новый его рывок отдавался почти нестерпимой болью в голове Натана Сенатры.

Работа не была бы для него сейчас таким адом, если бы накануне вечером он не пошел в салун и не надрался там до чертиков, что, впрочем, было для него довольно необычно. Он не относился к разряду горьких пьяниц или даже просто любителей выпить. Но прошлым вечером тоска и одиночество вдруг стали так невыносимы, что он не нашел ничего лучше, чем отправиться в ближайший паб лечить свою душевную боль при помощи виски.

И не то чтобы он не знал другого способа. Можно было бы пойти в игорный зал или, на худой конец, на дискотеку — не танцевать, конечно, а так, просто посмотреть на людей, чтобы отвлечься от тоски. Тогда не пришлось бы пить так много, — по крайней мере, не до такой степени, чтобы потом не помнить, что с ним происходило и как он добрался домой. Но так или иначе дело было сделано, и сейчас он не мог восстановить в памяти почти десять часов своей жизни. В поисках лекарства от душевной боли он нашел больше, чем искал, — он обрел полное забвение.

Резко кольнуло в пояснице, Натан поморщился и выпрямил спину.

“Вот дрянь”, — подумал он. Тридцатидвухлетний мужчина чувствовал сейчас себя дряхлым стариком.

Площадь его поля составляла всего пятьдесят акров — что, по понятиям штата Айова, не так уж много — но если у тебя не трактор, а развалюха, не годная даже на металлолом, которая с трудом тащит плуг всего с одним лемехом, то и дело грозя перевернуться и угробить своего водителя, то работа, с которой другой управился бы за один вечер, превращается в двухдневную пытку.

Этот маленький старый трактор, который Натан про себя честил и в хвост и в гриву то убийцей, то “брыкучим мустангом”, то еще какой-нибудь чертовщиной, был частью того немногого, что бывшая жена Натана оставила ему после развода. “Должно быть, не без умысла”, — подумал он и усмехнулся.

748-я модель фирмы “Томсон” со слишком маленькими передними колесами и слишком высоко расположенным центром тяжести выпускалась только полгода. За это время несколько таких тракторов успели перевернуться и задавить своих владельцев насмерть. Тогда фирма пересмотрела проект и начала с нуля, но еще через год признала свое поражение и закрылась.

Вот и ему, наверно, тоже пора перестать переливать из пустого в порожнее и поискать себе более прибыльное занятие. Например, устроиться на работу в городе.

Так-то оно так, но что-то все-таки его не отпускало отсюда.

Было время, когда работа на земле, возня с лошадьми, с телятами были для него всем. Но теперь эти занятия начали тяготить его.

Трудно быть в хорошем расположении духа, если то, что ты любишь, находится под угрозой, а тебе вдобавок приходится заниматься тем, что ты ненавидишь.

Дело даже не в том, что не сбылись его мечты о счастливой и спокойной семейной жизни, а в том, что чем дальше, тем больше он становился изгоем и белой вороной среди своих же собратьев — местных фермеров. “Собратьев”, — с иронией подумал он и снова горько усмехнулся.

За глаза они давно уже называли его сумасшедшим — за то, что между клиньями возделанной земли он оставлял нетронутые полосы, где бы могла найти убежище дикая жизнь, и специально сажал там деревья, вместо того чтобы безжалостно их выкорчевывать, освобождая площадь для посевов.

Может быть, они и правы, может быть, он действительно сумасшедший. Он сам чувствовал, что похож на героя, вышедшего на битву с деревянным мечом в руках. Смешно, конечно. Что он может сделать один? Опустошение края идет продуманно и планомерно. Кто он такой, чтобы остановить это бедствие?!

Начался подъем. Натан притормозил и порылся в левом кармане старых джинсов. Он достал картонную коробку с таблетками аспирина, почти развалившуюся, высыпал таблетки на грязную ладонь и быстро закинул их в рот. Потом он достал из-за сиденья термос, но по весу догадался, что тот пуст.

— Дерьмо, — выругался он вслух и запихнул термос на место.

Тогда он достал из кармана рубашки несколько семян подсолнечника и разжевал их вместе с таблетками — так горечь лекарства чувствовалась меньше.

По левую руку от него сейчас находилась земля, некогда его собственная, но после развода доставшаяся его бывшей супруге. Всякий раз, когда он глядел на эту землю — а случалось это несколько раз в день, — ему становилось не по себе. Эта женщина не только сумела присвоить себе то, что на протяжении поколений принадлежало его семье, она сумела в одночасье опустошить эту землю, уничтожить все, что создавалось там трудом поколений и его собственным трудом. Уничтожить его мечту.

Гадюка приказала выкорчевать все деревья, запахать посадки подсолнечника и снести старый двухэтажный дом, в котором Натан родился и рос. На месте снесенного дома она поставила жилой автоприцеп. И все это из одной только чистой злобы, потому что это она была истцом, а он — всего лишь навсего ответчиком.

Натан посмотрел направо, где за прудом и пастбищем виднелся домик арендатора, ставший теперь его обиталищем. Там жилось не так уж плохо во время жарких летних месяцев, но было совершенно невыносимо холодно зимой. Там стояла только печь с длинным коленчатым дымоходом, которая топилась дровами, и с помощью этой печи зимой дом никак не удавалось толком прогреть.

Натан смотрел туда, ожидая, пока пройдет головная боль. Вдруг на грунтовой дороге, ведущей к его новой усадьбе, появился автомобиль. Небольшой, белый, относительно новый, иностранный автомобиль. Кто бы это мог быть? Наверно, налоговый инспектор или какой-нибудь коммивояжер, но сейчас ему не хотелось вообще никого видеть, а уж тем более налогового инспектора.

Натан включил сцепление, прибавил оборотов, и его трактор медленно двинулся вперед.

Через пятнадцать минут он достиг края своего поля, заученно поднял лемех плуга, развернул трактор, опустил плуг и направился в обратную сторону.

На противоположном краю невспаханного поля показалась фигура женщины. Испугавшись, что, видно, до конца не протрезвел еще после вчерашнего, Натан потер глаза кулаком. Она была еще далеко от него, фигура ее слегка плыла в волнах нагретого воздуха, поднимавшегося от земли. По ветру развевались ее длинные волосы цвета спелой пшеницы.

Он остановил трактор и выключил мотор. Ожидая, когда она подойдет к нему, Натан почувствовал, как онемели от постоянной вибрации трактора руки, все еще сжимающие руль. Он облизнул пересохшие губы и ощутил на них горький вкус пыли.