Сандра Браун - Падение Адама

Это стало главным событием дня. В горах Северной Италии, не столько величественных, сколько высоких и суровых, что вызывало невольное уважение даже бывалых альпинистов, произошел несчастный случай. Упав в расщелину глубиной около десяти метров, Адам Кэйвано серьезно повредил себе позвоночник. Газеты пестрели крупными заголовками, на первых полосах писали только об этом, сотни подчиненных Кэйвано на всем земном шаре пребывали в растерянности.

Тэд Рэндольф не испытывал смятения. Но программа новостей, конечно, вынудила его отложить все дела. Он перестал чинить трансформер сына и довольно строго попросил Мэтта и Миган не шуметь. Затем Тэд включил переносной телевизор погромче.

«…Единственный, оставшийся в живых. Его только что переправили на самолете в Рим, где сегодня вечером, очевидно, будет установлено, насколько серьезно он пострадал. Остальные члены горной экспедиции — французский автогонщик Пьер Готье и английский банковский магнат Александр Арингтон, согласно сообщениям, погибли на месте происшествия. Господин Кэйвано — всемирно известный промышленник, владелец сети отелей «Кэйвано». Он…»

— Там работает наша мама, — сказал Мэтт.

— Это тот самый Адам, которого мы знаем? — спросила его сестра Миган.

— Да, — мрачно подтвердил Тэд, — тише.

Репортаж шел в прямом эфире из Рима. Ведущий передачи в Нью-Йорке задавал вопросы репортеру в Риме:

— Что говорят врачи о состоянии господина Кэйвано?

— Официальные лица отказываются от комментариев, пока не проведено полное обследование господина Кейвано и не сделано окончательное заключение. Нам известно лишь то, что поврежден позвоночник. Это вызывает серьезные опасения.

— Когда его привезли, он был без сознания?

— Официального подтверждения пока нет, но, по-видимому, так. Прямо с вертолета его переправили в больницу. Следите за нашими сообщениями.

Тэд резко убрал звук. С уст его сорвалось словцо, которое обоим детям было велено игнорировать и никогда не повторять, что они и делали, боясь наказания. Впрочем, мама никогда не наказывала Тэда за эти слова; на сей раз они не удержались, чтобы не обратить внимания — сквозь сжатые губы отец прошипел:

— Чертов дурак!

— Кто? — Элизабет Рэндольф вошла в кухню через черный ход и бросила портфель и сумку на стол.

Все трое сразу же обернулись.

— Мама! Угадай, о ком говорил диктор?

— Мэтт, Миган, бегом отсюда! — торопливо скомандовал Тэд.

Вытянув руку, он указал на дверь, ведущую в гостиную.

— Но, папа…

— Давайте, давайте. Нам с мамой надо поговорить.

— Но она…

Все возражения мигом улетучились, когда отец насупил брови. Спустя год после свадьбы Тэда Рэндольфа и Элизабет Бэрк, ее дети уже ни на шаг от него не отходили. Он заражался их бурлящей энергией, а они мгновенно улавливали его настроение. Они не оставляли друг друга без внимания, и дети легко согласились на усыновление. Сейчас отцу явно было не до шуток, спорить же с ним не только бесполезно, но и неблагоразумно. Пришлось подчиниться и тихонько выйти.

— В чем дело, Тэд?

Он положил руки на плечи Элизабет.

— Не хочу тебя расстраивать.

— Ты выглядишь просто удрученно. Что случилось? В чем дело? Произошло что-то ужасное, я чувствую. Мама? Папа? Лайла?

Элизабет потеряла первого мужа в результате страшной автокатастрофы. Она знала, каково это — получать такие сюрпризы. У нее снова подвело живот, как однажды утром, когда в дверях увидела двух полицейских — с непокрытыми головами и постными лицами. В ужасе она схватила Тэда за рубашку.

— Ну, говори же!

— Это Адам.

— Адам. — Она облизнула губы и побледнела.

Элизабет с Адамом Кэйвано связывали тесные отношения. Чисто профессиональный интерес сначала видоизменился затем в связи с расширением ее торговой сети «Фантазия» в отелях Кэйвано. Теперь насчитывалось пять магазинов и планировалось открыть новые. Элизабет и Адам настолько сблизились, что в свое время Тэд чуть не умер от ревности. Но, убедившись, что этот молодой красавец-миллионер ему отнюдь не соперник, Тэд пригласил Адама к своим друзьям.

— С Адамом что-то случилось? — Голос Элизабет задрожал от волнения.

— Он оступился и упал во время горного восхождения в Италии.

— О Господи! — Она зажала ладонью рот. — Умер?

— Нет. Но у него серьезная травма. Его отвезли в Рим.

— Серьезная травма? Какая?

— Они не уверены в степени…

— Тэд!

Он покорно вздохнул.

— Повреждение позвоночника.

На глаза Элизабет навернулись слезы.

— Перелом?

— Не знаю. — Уловив недоверие в ее глазах, добавил: — Клянусь, не знаю. Сведения очень скудные. — Он пересказал ей репортаж из Рима. — Похоже, дело плохо.

Элизабет прижалась к мужу, он крепко обнял ее.

— Адам с ума сходил, предвкушая это путешествие, — сказала она. Уткнувшись в плечо Тэда. — Узнав, что он собирается покорить эту вершину, я обозвала его сумасшедшим, который рискует по крайней мере стать хромым из-за такого глупого увлечения, — она всхлипнула, — но я только шутила. — Внезапно она подняла голову. — А двое его друзей? Что с ними?

Тэд прижал к себе голову Элизабет и взъерошил ей волосы. Затем погладил ее по голове.

— Они погибли, Элизабет.

— О-о-о, — простонала она. — Адам этого не переживет.

— Говорят, кто-то из них сорвался и потянул в ледяную расщелину остальных.

— Неважно, чья это ошибка, Адам возьмет все на себя, я его знаю. — Спустя мгновение она слегка отодвинулась и подняла глаза на Тэда. — Что же нам делать?

— Сейчас мы ничем не поможем.

— Я обязана что-то предпринять, Тэд!

— Тебе надо подумать о себе. И о ребенке. — Он положил руку на уже заметный живот — Элизабет дохаживала восьмой месяц. — Вряд ли Адам захотел бы подвергать опасности своего крестника.

— Я попрошу миссис Альдер побыть с детьми. Мы вылетим из Чикаго в Рим сегодня же вечером.

— Ну уж нет, — решительно замотал он головой, — ты в Рим не полетишь.

— Но не могу же я сидеть сложа руки! — с досадой воскликнула она.

— Тебя просто завалят делами в ближайшие несколько дней. Нельзя упустить ни одной мелочи. Грядет хаос; пока официально не объявят диагноз Адама, я думаю, он не прочь положиться на твое здравомыслие в такой критической момент. Ты окажешь ему неоценимую услугу, отвечая на звонки и отваживая слишком любопытных здесь, нежели в коридорах римской больницы, меряя их шагами и будучи не в силах что-либо изменить.