Марджери Хилтон - Юная Вики

Вики Харвинг глубже закуталась в куртку, подбитую овечьей шерстью, и вернулась к центру платформы, где стоял полотняный навес, нисколько не защищавший от холода. Спешить было некуда; поезд, который должен был прийти в пятьдесят четыре минуты четвертого, опять опаздывал. Она совсем продрогла и, чтобы согреться, топала ногами. Наконец поезд прогрохотал на повороте и подкатил к маленькой, насквозь промерзшей станции, которая затерялась в этой пустынной местности. На минуту, пока поезд стоял, станция приобрела оживленный и значительный вид.

Вики смотрела, как открывались двери вагона. Когда из последнего купе на платформу шагнул высокий мужчина в сером пальто, она бросилась навстречу. «Все-таки у меня очень красивый отец, — подумала она, подставляя ему лицо для поцелуя, — но почему у него такой серьезный вид?»

— Ну же, папа, — разразилась она градом вопросов, — как прошло совещание? Вы все уладили? А как этот новый человек?

Она говорила, отпирая дверцу машины, и поэтому не заметила напряженной улыбки на лице отца.

— Слишком много вопросов сразу, Вики, — доктор Эндрю Харвинг бросил свой портфель назад и поместился на переднем сидении. Вики никогда не упускала возможность сесть за руль сама.

Большой автомобиль протиснулся через узкие ворота и выехал со стоянки. Вики с недовольной гримасой смотрела на убегавшую под колеса черную ленту дороги, обрамленную грязно-белым месивом земли и снега. Она заговорила:

— Слава Богу! Через месяц мы уже будем далеко от этой жуткой погоды. Только голубое небо и солнце — эх, жаль, что не прямо сейчас! — она притормозила, заметив впереди участок дороги, покрытый льдом. — Ты слышал новости по радио? Какой-то человек арестован в связи с ограблением в музее, но полиция не знает, удастся ли… Папа! Что, в конце концов, случилось? Почему ты все молчишь?

Они уже подъезжали к дому. Она остановила машину, нажала на ручной тормоз и повернулась к отцу. Радостное выражение исчезло с ее лица под его серьезным взглядом.

— Что-то с экспедицией? — спросила она. — Что произошло?

— Думаю, что экспедиция отменяется, Вики, — медленно сказал он. — По крайней мере, для тебя.

— Отменяется? — она смотрела на него с ошеломленным видом. — Что ты имеешь в виду?

— Именно то, что я сказал. На этот раз я не могу взять тебя с собой.

Он стал выбираться из машины. Она осталась сидеть, словно потеряв дар речи, бессмысленно глядя на него. Ее рука автоматически заглушила мотор и положила ключ в карман. Постепенно до нее начал доходить смысл слов, сказанных отцом. Речь шла об археологической экспедиции на Ближний Восток; несколько месяцев она мечтала о ней и готовилась принять в ней участие. Теперь ее отец переменил решение, он не берет ее с собой. Вики в замешательстве покачала головой. Отец открыл дверцу с ее стороны и, сам того не желая, резко произнес:

— Выходи, родная. Давай решим все проблемы в доме. Пойди и собери чего-нибудь поесть, пока я разожгу камин.

— Я все приготовила перед тем, как ехать на станцию, — сказала она упавшим голосом, следуя за ним к крыльцу.

Она механически включила в сеть электрический чайник и вытащила из духовки пирожки, которые еще час назад готовила с таким счастливым видом. Негромкие будничные звуки, которые окружали ее, вдруг показались ей нереальными. Приглушенный стук поленьев, которые отец клал в камин, скрип стула под его телом, тонкое пение чайника у нее в руке. Лишь одно было реальным. Она не поедет. Когда археологическая группа поднимется на борт самолета, чтобы преодолеть первый этап длинного пути, там будут ее отец и профессор Элвис, в то время как она…

Но почему? Почему ее не берут? Она привыкла принимать участие в работе отца, а с тех пор, как три года назад умерла мать, она следовала за ним повсюду — должен же был кто-то за ним ухаживать. Вики не верила, что этот неожиданный удар — дело рук ее отца. Вики не привыкла плакать, но теперь чувствовала, как на глаза наворачиваются слезы, а в горле поднимается комок. Чайник кипел вовсю; Эндрю Харвинг неслышно вошел на кухню и мягко забрал его из руки дочери.

— Снимай куртку и иди к огню. Я все принесу сам.

Когда он вошел в комнату с подносом, она стояла у окна — по-мальчишески привлекательная фигурка в широких шерстяных штанах и грубом, размером на взрослого мужчину, свитере. Угрюмый мартовский холод, царивший на дворе, отражался на ее лице, когда она спросила унылым голосом:

— Это Грант Фэрфакс так решил, верно?

— Да, именно так, — доктор Харвинг глубоко вздохнул. — Фэрфакс считает, что эта экспедиция будет слишком тяжелой для женщины. Нет, подожди, Вики, — он поднял руку, чтобы остановить возмущенное возражение, готовое сорваться с ее губ. — Я тщательно обдумал его слова и вынужден признать, что он прав. На этот раз мы отправляемся в дикие, удаленные от цивилизации места. Там не будет удобных отелей с кондиционерами. Мы будем жить в палатках, в лучшем случае — в грубых хижинах, а до ближайшего города — если это можно назвать городом — будет по меньшей мере сотня миль.

Вики обернулась.

— Я не боюсь тяжелых условий. Конечно, тебе надо было об этом сказать! Этот Грант Фэрфакс не видел меня. Наверняка он думает, что я одна из тех дамочек-любительниц, которые не переносят жары и падают в обморок при одном упоминании о грязной или тяжелой работе, — в ее глазах загорелась надежда. — Разумеется, все дело в этом. Мне необходимо увидеть его и все объяснить, он должен понять, что я серьезно отношусь к археологии, а не просто… — она запнулась, надежда в ее глазах увяла, когда она увидела выражение на лице отца.

— Нет, Вики. Ты лишь зря потратишь время. Фэрфакс не изменит своего решения, — доктор Харвинг говорил печальным тоном, лицо его было грустным. — И я не хочу даже пытаться переубедить его, — он сделал вид, что не заметил ее удивленного взгляда, и продолжал — в последнее время я начал беспокоиться за тебя. Ты пренебрегаешь тем, что должно быть так дорого сердцу молодой девушки. Красивые платья, вечеринки, танцы, — он слегка пожал плечами. — Молодые люди, свидания. Но самое главное, оседлая жизнь. Юность так коротка, дорогая моя, и я хочу, чтобы ты успела получить все ее удовольствия.

Вики смотрела на отца, открыв рот. Неужели он сошел с ума? Он сказал с неестественной улыбкой:

— Может быть, когда я вернусь, меня встретит изящная девушка, а не девчонка-сорванец. Потом, если твой пыл к тому времени не остынет, будут и другие раскопки, без тех жестких условий, какие ставит мистер Фэрфакс, у которого довольно властный характер.