Действуй, жена! (СИ) - Волкова Виктория Борисовна

Кира

Дождь барабанит по стеклу, и щетки уже не справляются.

«Добраться бы до дома без происшествий», — только и успеваю подумать я, как, повернув на проспект, вливаюсь в огромную пробку. И не объехать никак!

— Ептиль, — ругнувшись, осматриваюсь по сторонам. — Твою налево…

Сразу понимаю, что выбраться из этого ада мне не удастся. Все примыкающие улицы тоже плотно забиты. Остается только ползти в стаде таких же неудачников и пресекать попытки всяких наглецов, решивших втиснуться вперед меня. Машины медленно плетутся одна за другой.

— Наверняка авария, — говорю я двум мишкам-брелокам, болтающимся под зеркалом заднего вида. — Но нам с вами, дорогие мишутки, спешить некуда.

Дома меня никто не ждет. Даже кота нет!

И потихонечку двигаясь в потоке, я беру с соседнего сиденья смартфон и начинаю писать очередной пост. Благо тем у меня всегда с избытком. Пусть я не самый скандальный блогер Инстаграма, но отчаянно стремлюсь к этому. Я не пишу обо всем подряд. Есть постоянные клиенты. Некоторые даже приплачивают, ибо черный пиар — тоже реклама и гораздо лучше полного забвения. Другая категория платит, чтобы я посты не публиковала. Иногда иду навстречу, но чаще такие просьбы, от кого бы они ни исходили, я игнорирую. У меня сильная поддержка, и мало кому хочется встречаться с моими адвокатами. Есть еще и третья группа — о них я пишу с особой любовью. И на просторах интернета давно известно, что достоверную информацию о каждом из своих любимцев я куплю задорого. Главное для меня — подтвержденные факты. Суд меня оправдает. Хотели, господин хороший, популярности, вот и получите!

— Я же не про всех пишу, — доверительно сообщаю мишуткам и, открыв присланные на секретную почту откровенные фотографии, начинаю пристально рассматривать. Первым делом смотрю полученный компромат на моего любимого. Леха Воскобойников — звезда российского кинематографа, новый Смоктуновский, как написал о нем какой-то сумасшедший, зажигает с девицами в клубе. Сам Леха в расстегнутой до пупа рубашке глупо таращится на почти голых девиц в блестящих бикини и в камеру, замаскированную под заколку самой ушлой красавицы.

— То-то он с нее глаз не сводит, — усмехаюсь я. Да и что греха таить! Вот люблю я этого парня. Искренно и нежно. Роли у него все героические. То спасает кого-то на льдине, то побеждает вселенское зло в космосе. Наш родной Брюс Уиллис. Внешне, правда, не похож. Брюсик уступает Лехе по многим показателям. Наш-то на голову выше звезды Голливуда и в плечах пошире. Да и с волосами полный порядок. Длинные светлые лохмы до плеч. Зеленые глаза с прищуром. И харизмы целый вагон. Красивый мужик, но двуличный. В кино играет верных и преданных, а в жизни предает всех и вся, с кем только соприкасается. Одних брошенных невест на маршрутку наберется. Бедные девахи на что-то надеялись. Некоторые, заполучив на пальчик заветное колечко, уже готовились к свадьбе и даже не подозревали, что их обольют грязью и выставят за порог. Вот, кстати, про бывших Воскобойникова я не пишу. Жалею малюток…

Закрываю файлик и, медленно продвигаясь за желтым фургоном, открываю другое письмо.

— Так-так-так, — фыркаю довольно. — Жена известного бизнесмена с посторонним мужиком. Кто такой? Почему не знаю? — хмыкаю я и пытаюсь открыть еще фотографии, но телефон зависает, а пробка неожиданным образом рассасывается. Приходится отложить Самсунг в сторону и прибавить газку. Дождь, будто не думая заканчиваться, припускает с новой силой. Тоже повод для раздражения, а второй — мое коронное место под окнами, занятое какой-то навороченной голубой Маздой.

«Кто посмел?» — мрачно перебираю я про себя нерадивых жильцов. И внезапно прихожу к выводу, что все остальные машины нашего маленького, но очень элитного дома стоят на своих местах. Кое-как нахожу место в глубине двора под раскидистым вязом и, оглядев нависающую сверху ветку, приказываю ей:

— Не вздумай упасть!

По лужам несусь к дому, накрыв голову сумкой от Фурлы.

«Босоножкам хана», — рассуждаю я, мельком глянув на тонкие полосочки кожи, облегающие мои ноги. Тоже повод для злости, учитывая, сколько я за них отвалила! Еще раз окинув гневным взором машинку, явно принадлежащую девочке-дебилке, вламываюсь в подъезд. Отряхиваюсь, как бездомная собака, и сразу же натыкаюсь на Ольгу Иннокентьевну из девятой квартиры.

— Там льет сильно, — сообщаю я милой старушке в сандаликах и шляпке. — Лучше не выходить на улицу.

— Я хлеба забыла купить, Кирочка, — жалуется она. — Вечером даже чайку попить не с чем.

— Там ливень, — повторяю я, доставая из сумки пакет с выпечкой. Каюсь, грешна. Люблю поесть пирожочков и круассанчиков. — Возьмите своей рукой, — предлагаю, открыв пакет. — Свежие. Я после работы покупала.

— Спасибо, Кирочка, — бормочет бабулька, доставая круассан и пирожок с мясом. — Вот выручила меня.

— На здоровье, Ольга Иннокентьевна, — улыбаюсь я. — Пойдемте наверх. Я вас до квартиры провожу.

— Конечно, Кирочка, конечно, — вздыхает старушка. — Что в такую погоду на улице делать?

По дороге на третий этаж Ольга рассказывает мне что-то из собственной жизни. Я не перебиваю, но и не слушаю.

— А что за цаца на мое место машину поставила? Вы, случайно, не видели? — интересуюсь мимоходом, когда бабулька открывает дверь в свой тамбур, и тихо радуюсь, что моя миссия закончена.

— Так это же твои новые соседи, Кирочка, — вздыхает Ольга. — Саша то ли продал квартиру, то ли опять пустил квартирантов…

«Отлично», — хмыкаю я, спускаясь к себе на второй этаж. Самый лучший вариант! За те три года, что я живу в этом доме, техника воспитания нерадивых жильцов выработана до автоматизма. Сначала я стучусь к новоявленным соседям и тихо-мирно прошу переставить машину и больше мое место не занимать. Но адекватные люди у нас встречаются редко. И народ обычно начинает лезть в бочку. Но у меня особо не забалуешь. После первого же скандала я звоню Сашке, хозяину соседней квартиры, и рассказываю ему о своих знакомых в налоговой инспекции.

— Ну что опять случилось, Кира? — вздыхает он и обещает поговорить. Обычно его разговоров хватает на все время пребывания квартирантов. Только ужасно жаль, что они быстро съезжают и сменяются с завидной регулярностью. А новые так и норовят занять мое место!

Я вхожу в свой тамбур, где по стенам висят фотографии в рамочках и стоит кожаная банкетка, и сразу упираюсь в огромный пакет с мусором, красующийся ровно посередине. Ну, как в детской присказке — ни проехать ни пройти!

— Сама нарвалась, голубушка, — усмехаюсь я, нажимая кнопку звонка. Дверь открывается не сразу. Но и мне спешить некуда. Я-то почти дома, а оттого добра, весела и энергична.

А когда на пороге соседней квартиры появляется высокий мускулистый мужик в одних трусах, мы оба вздрагиваем от неожиданности.

— Привет, — говорит он и смотрит радостно. — А ничего, что я в трусах? — спрашивает обалдело.

Я опускаю глаза. Любуюсь кубиками накачанного пресса и смотрю ниже. Боксеры-слоники! Твою мать! Трусы с хоботом и ушами.

И тут уже офигеваю я.

— Привет, — вздыхаю устало, — мне вообще-то пофиг! А если твой зоопарк тебе помешает сдвинуть в сторону мешок, тогда пойди оденься. Но можешь убрать мусор и так. С него не убудет.

— Какая же ты стерва, Мансурова, — вздыхает он. — И вообще, что ты тут делаешь на ночь глядя и как попала на охраняемый объект?

— Могу спросить то же самое, Воскобойников, — отрезаю я, наблюдая за кинозвездой и бывшим одноклассником. Леха наклоняется, переставляя к стене с венецианской штукатуркой гребаный грязный мешок. Я лениво пялюсь на его крепкую задницу и не сразу замечаю хвост, пришитый к боксерам сзади. Шагнув к своей квартире, открываю дверь на автомате. Мне бы сдержаться, но я хихикаю как последняя дурочка. Обалдев от моей реакции, Воскобойников начинает вертеться, пытаясь рассмотреть свою великолепную пятую точку.