Украденная семья (СИ) - Дали Мила

— Алло, полиция?.. — с опаской шепчу, прикрываю телефон ладонью. — Кто-то хочет проникнуть ко мне в дом. Спасите, ради бога… Что? Я смотрела в глазок, но, кажется, его заклеили… ничего не видно… молю приезжайте скорее…

Точно ступая по канату над пропастью, снова крадусь к двери. Я услышала непонятные звуки, когда в комнате было темно, ночью.

С ужасом наблюдаю, как дергается стальная ручка от мощного напора по ту сторону полотна. Вот-вот вырвут.

У нас обычная панельная многоэтажка с ремонтом от застройщика. Новая квартира, законно взятая в ипотеку. Я парикмахер. Муж ездит на фуре из города в город и доставляет товар в супермаркеты. Но сейчас это совершенно неважно.

Вздрагиваю от удара кулаком, и на глазах появляются слезы. Не люди за железной преградой — монстры. Одергиваю пижамную футболку, несусь от двери подальше, загнанным зверем метаюсь из детской в кухню, высовываюсь на балкон, но отряда полиции до сих пор нет.

Если это воры, то они явно ошиблись адресом квартира бизнесмена Семенова дальше.

Настойчивый скрежет замка траурным реквием царапает душу. Лихорадочно включаю во всех комнатах свет, задыхаясь от истерики и беспомощности, набираю номер мужа. Время словно останавливается и мир вокруг престает существовать, когда в динамике мне говорят, что абонент недоступен.

А входная створка дребезжит, будто не металлическая, а из картона сделанная.

Где же соседи? Помогите! Все затаились и носа не показывают.

Хватаюсь за сердце и несусь в кухню, выдвигаю ящик, беру нож. Конечно, я никого не убью, но, возможно, попытаюсь оказать сопротивление. Я слышу топот шагов в подъезде и злодеяния налетчиков. Сколько их там? Двое? А может целая банда?

Отчаянно взвизгиваю и, прижавшись к окну, с высоты шестого этажа замечаю мигающие фонари полицейской машины. С облегчением выдыхаю, мутным взглядом озираю мебель, отталкиваюсь и на цыпочках возвращаюсь в прихожую.

— Я вызвала полицию, вас арестуют!

Кричу, придерживаюсь за стенку.

— Юля, какого черта ты делаешь?

— Вадим?

Не могу поверить, но со мной разговаривает муж. Блюстители порядка рядом, поэтому решаюсь накинуть цепочку и приоткрыть дверь. Узкая полоса теплого света из квартиры очерчивает недовольное лицо Вадима, он хмурит черные брови, напрягает заросшие после рейса скулы.

— А кто еще? Или желаете взглянуть в паспорт, Юлия Алексеевна?

— Почему не звонил? Ты должен был вернуться только в конце недели…

— Телефон сломался. Да что с тобой происходит?

— Ты разве один?

— Естественно.

Стало быть, я прилично рассердила мужа, не припомню, чтобы он когда-нибудь называл меня так официально.

Трясущимися руками снимаю цепочку, распахиваю створку и виновато опускаю глаза. Подоспевшие полицейские уже миновали лестничные пролеты и сейчас военным маршем останавливаются рядом с нами.

— Я все улажу, иди в дом.

Командует муж, раздраженно отмахивается. В полубреду плетусь обратно, опираясь на кухонную тумбу, прячу острый нож, достаю вонючие успокоительные капли, набираю стакан воды. Выпиваю залпом и сквозь гул от пережитого стресса различаю четкий уверенный стук ботинок по линолеуму.

Кое-как уняв слезы, бросаю взгляд на звук и тут же мое тело, будто простреливает огненной дрожью. Лютой. До красных вспышек перед глазами. Я вижу дорогие мужские туфли и безупречно отглаженные темные брюки.

Подпрыгиваю на месте, быстро разворачиваюсь, хочу убежать, но пути отступления нет.

— Кто вы такой?

Еще раз. Я вижу чистые дорогие туфли на супруге, что нежданно вернулся из рейса. Идеальный костюм и белоснежную рубашку, оттеняющую смуглую кожу. Мускулистую статную фигуру, непривычный образ властителя и тот самый пронзительный взгляд карих глаз, будто в душу смотрит. Вот только…

Настоящий хозяин квартиры всегда разувается у порога, потому что уважает мой труд. Муж надевает костюмы только по праздникам, добротные, но не брендовые, стоимостью в половину нашей двушки. Вадим носит спортивные штаны и куртку, испачканную машинным маслом, а этот человек напротив с лицом моего мужа опрятен.

Только сейчас я заметила, что он выше Вадима на полголовы, незначительная разница, но меня словно бьет под дых.

— Что с тобой Юлия?

Господи. Даже голос точь-в-точь как у Вадима. Разве такое возможно?

Незваный гость делает шаг ближе.

— Стойте, не подходите! — сгорая от ужаса, вскрикиваю и вытягиваю руку.

Увидев родные черты в полумраке подъезда, расслабилась, но кто бы мог подумать, что сейчас в моей квартире будет стоять он. Усовершенствованная копия моего мужа. На полном серьезе.

Я еще не выжила из ума и знаю Вадима как облупленного, а тот, что в метре от меня — чужак. Волк в овечьей шкуре. Интуитивно чувствуя опасность, пытаюсь ускользнуть, изловчиться. Резко срываюсь, огибаю незнакомца, но мужчина успевает схватить меня за локоть.

— Юлия Алексеевна, никак приведение увидели?

Жуткий дьявол. Он улыбается улыбкой Вадима, а я ощущаю запах стороннего одеколона. Слишком пряный, сладкий, искушенный. Жжет мои ноздри, заполняет изнутри, заставляя снова и снова вдыхать этот аромат.

Ладонь мужчины плавно скользит ниже и огненным кольцом сковывает мое запястье. Сердце тяжким комом подкатывает к горлу, а потом ухает и разбивает последнюю надежду на спасение.

— Вы не мой муж.

Решительно иду в отказ, хочу освободиться, но самозванец сильнее. Гораздо. Он продолжает смотреть на меня сверху вниз как на что-то жалкое, маленькое, несуразное.

Квартира достаточно просторная, однако, мне тесно, нечем дышать. Подсознательно хочется скрыться, спрятаться, невыносимо поддаваться чужим глазам, настолько схожим с глазами Вадима.

Дикий, животный страх колкой волной ползет по телу. Если рядом со мной Он, то где же тогда супруг?

Взвинчиваюсь, стараясь оттолкнуть чужака, случайно роняю со стола чашку, белый фарфор летит вниз и со звоном разбивается, усеивая осколками пол.

Я протестую и раздражаю незнакомца еще больше, сквозь зубы он пропускает тихую брань и рывком возвращает меня, крепко сдавливает в объятьях, склоняется:

— Уймись, Юлия. Тебе приснился дурной сон? — мужчина искусно притворяется, но я не поддаюсь. — Мне нужна дочь. Я хочу видеть Алису.

Накануне строжилась на дочку, потому что Алиска капризничала и просилась к бабушке. Мне пришлось отменить запись в салоне красоты и перенести мелирование Агаты Владиславовны на вечернее время.

Моя мама на пенсии и, безусловно, любит внучку, но возиться с пятилеткой третий день подряд для нее тяжело. Алиса у нас точно юла на батарейках, и шалостям ее позавидовал бы даже скандинавский бог Локи.

Но сейчас я благодарю небеса, за то, что в эту роковую ночь в квартире нет малышки. Трясущейся рукой дотрагиваюсь мужчины, ударяю его в грудь, сопротивляюсь.

— У нас с вами нет общих детей.

— Ошибаешься.

Незнакомец сердито выдыхает, намертво обнимает всю меня так, что, кажется, искры из глаз посыплются. Его воздух отравленным ядом задевает мои губы, пронизывает шею, влажным порывом скатывается под футболку.

— Я скучал.

— Замолчите, мы прежде никогда не встречались.

Мужчина не двигается, словно продумывает следующий ход. Через мгновение он отпускает и я, ощутив свободу, тут же отбегаю прочь, наблюдая, как самозванец невозмутимо достает из кармана пиджака документ. Бросает корочку на стол:

— Полюбуйся!

Глазами буквально въедаюсь в коричневую обложку паспорта. Из натуральной кожи, матовую, за две тысячи рублей. Купленную и подаренную лично мной Вадиму.

Незнакомец что-то говорит, а я не слышу. Не вижу его, ведь мир вокруг потухает. Рушится по крупицам, и гаснут все звуки. Застываю на месте, дурею от накатившей скорби. Лучше было бы завопить и проклясть самозванца до седьмого колена, но слова ноющим спазмом застревают в гортани.