Училка моей девушки (СИ) - Ялитовская Ольга

- Далеко собралась? - наверное, на этот голос я теперь всегда буду реагировать ступором.

- Домой, я же сказала, - обернувшись и посмотрев в его потемневшие глаза, я начала пятиться назад. В отличае от меня сейчас он явно хотел не болтать.

- А я разрешал? - парень надвигался, накрывал меня своей мрачной тенью, пугал до мурашек.

- Я.. я.… не буду спрашивать, - кошмар! Чего он от меня хотел? Чего добивался? Играл, как кот с мышкой, то опускал, то снова тащил в свою нору.

- Будешь, ты много чего будешь, - мой один неуверенный шажок назад и его огромный шаг вперед. Одно резкое, грубое движение и я была прижата к стенке, зажата в тиски, а его глаза держали меня на прицеле.

В панике я пыталась сообразить, что мне нужно сделать. Черт, лучше бы, конечно, бежать! Как можно скорее делать ноги! Нельзя было ему позволять вот так меня зажимать!

- Не буду! Еще чего! - а пока я упрямо возражала, его руки начали прикасаться к моему телу, сжимать талию, ласкать животик через ткань платья.

- Не так быстро… не так быстро… - его голос стал меняться, и, вместе с тем, руки стали касаться моего тела еще настойчивей.

- Пустил! Быстро! - дернулась вперед, попыталась вырваться, хотела даже залепить ему пощечину, но мою руку словили в ту же секунду. Он перехватил ее и заставил опустить вниз.

- Ты сама хочешь, вижу же, что голодная до одури, - прорычал он практически в мои губы, а я попыталась отвернуться, показать, что мне все это не нравилось. Хотя в чем-то он был прав, я была голодна, очень голодна в этом плане.

У нас с Михаилом не сходились желания в интимной жизни. Ему хватало раза в неделю, а мне нет. Я бы хотела чаще, больше и не на столько однообразно.

- Хочу, - дерзко улыбнулась, - теку как хочу, но не тебя! - выплюнула ему в лицо все это. Была уверена, что после таких слов меня должны были отпустить, ведь кому нужна женщина, которая отказывается на прямую от секса с таким как он? С его внешностью и притягательностью. Он сейчас мог снять любую девчонку на дискотеке и притащить сюда, чтобы разложить в любых позах, а та бы еще и задом помахивала. Ему бы лучше, проще было сделать так, чем…

- Ошибаешься, - я даже не успела отреагировать, слишком была погружена в свои мысли, и даже не заметила как его лапищи схватили мое лицо, сдавили, зафиксировали, а его губы впились в мои.

Дернулась, что-то промычала, попыталась вырваться. Господи, поистине желание идиотки сбылось. Сама же думала о том, какие у него губы, как он целуется? На - проверяй дура!

Изворачивалась как могла и прикусила его язык, который так умело орудовал в моем рте, сдавила с силой, но ему, казалось, было все равно, парень даже не попытался от меня отстраниться.

Его руки опустились вниз, с силой сдавили мой зад, заставляя закричать и тем самым разжать зубы, и он проник в меня языком глубже, его поцелуй стал яростнее, а мои мозги поплыли окончательно.

Меня вжали в стену с такой силой, что я не могла даже нормально вдохнуть, его руки мяли мои ягодицы, парень рычал и вновь вбивался в меня бердами. Сжала пальчиками его плечи, издала стон, что самой стало стыдно от своей испорченности.

Даже думать не хотела, как это выглядело со стороны… а вот ощущалось… какой стыд! Ощущалось так, как будто это был самый лучший поцелуй в моей жизни.

Его пальцы мяли мой зад, а после начали пересекать совершенно другую границу. Не понимала, что происходило, реально дурела в его руках, рассыпалась на маленькие частички. От одного поцелуя мозги превратились непонятно во что, его язык ласкал, увлекал меня вступить в эту игру.

Проклятье! Этот мерзавец своими действиями отвлекал меня от самого главного, от того куда ползли его руки! Треск колготок, трусиков… Меня этот звук вернул в реальность, пыталась дернуться, освободиться. Одно дело было поцеловаться, а вот совсем другое, когда парень начал перегибать палку.

- Ммм, - мои глаза распахнулись, когда его рука была уже между ног и его пальцы прошлись по моим складкам.

- Течешь для меня, - прошипел парень мне в губы, - и трахать тебя буду тоже я.

Даже не дав мне ответить, он снова набросился на мои губы, а после заставил глухо простонать в его рот, когда его пальцы погрузились в меня.

Меня насаживали на пальцы и терзали губы. Я должна была чувствовать себя плохой, ведь я совершала преступление, измену…

Я стала преподавать, как только выпустилась из университета. Осталась на своей кафедре романской филологии и жила себе вполне счастливо, парнем обзавелась, к слову, зам деканом… Который при первом же удобном случае бросил меня на амбразуру.

Анна Степанова, преподаватель английского на кафедре международников ушла в декрет неожиданно… на седьмом-то месяце. Вот сюрприз был. Как всегда. А то, что все это время, пока она ходила с пузом никто не удосужился подыскать ей замену, сейчас расплачивалась я.

Молодой специалист, работала всего второй год, бессмертный пони без права голоса, так почему бы не мной заткнуть все дыры? И никого не волновало, что у меня не было опыта работы со старшекурсниками, просто никто больше не хотел зимой ехать со своего насиженного теплого местечка на факультете на другой конец города, чтобы отчитать две лекции.

Три раза в неделю. Три, мать его, раза в гребаную неделю. Шесть часов позора. Под свист, пошлые шутки, сальные намеки и много чего другого…

Я когда сама училась, недолюбливала мажорчиков с международки. Детки богатеньких родителей, которые покупали каждый экзамен, в головах гулял ветер, а в универ приезжали блеснуть новой тачкой или шмотьем. Те, кто на остальных-то как на людей и не смотрели.

Я не была ханжой, но с момента счастливого “перевода” полностью пересмотрела свой гардероб. И, если раньше я могла надеть обтягивающую юбку и блузку, то сейчас мой гардероб пополнился бесформенными брюками и безразмерными свитерами. Я как могла старалась не привлекать к себе внимание. Я как могла старалась выжить.

В первый день на новое место я имела неосторожность прийти при полном параде, совершенно забыв о том, что это у меня в группах были лишь одни девочки, а у международников оказалось больше половины парней, да и разница в возрасте была у нас от силы четыре года. А “подстебать преподшу” было их любимой забавой.

Сальные шуточки, едкие комментарии, неприемлемые предложения. Казалось, я выслушала все, а, учитывая, что уже на следующей паре за мной начали активно ухлестывать несколько самых бесстрашных парней, я поняла, что на меня еще и поспорили. А этим смертникам я мысленно пообещала устроить незабываемую сессию.

С особой, трепетной ненавистью я относилась к своим лекциям в понедельник и пятницу. А сегодня как раз был конец рабочей недели. Мне попалась группа, в которой училась одна малолетняя дрянь, и она изводила меня уже последние две недели, а по шкале тупости была просто непрошибаема.

И звали ее Каролина Гордиенко. Богатая, наглая, тупая, но красивая. С ней мы не нашли общий язык еще четыре года назад, когда я, пятикурсника, проходила практику у первокурсников и она, хоть и временно, уже тогда стала моей ученицей на две недели.

Я на дух не переносила списывальщиков и, тогда найдя у Гордиенко шпаргалку, устроила девушке устный экзамен, конечно, там было нечем блеснуть кроме как ”эээ”. Каролину отправили на пересдачу, а я потом еще полгода терпела шуточки и насмешки от этой дряни и ее своры. Прошло уже столько времени, а ничего не поменялась.

Я помнила ее, а она меня. И на этот раз я планировала сделать так, чтобы английский она учила не только на курортах, но и по книгам грамматики.

Я, наконец, добралась до университета и отморозила себе всего лишь несколько пальцев. Уже успех. Оставила верхнюю одежду в гардеробе, а сама направилась в сорок пятую аудиторию к МЭ4-11-12-13-14.