Наследство. Моя сиротка (СИ) - Баева Валентина

У обычных подростков, которые гуляют в соседнем двору, самая большая проблема это расставание, обман друга, ну или прыщ на носу. Но дети смотрящие вниз с окон приюта этих проблем не поймут.

Многим повезло, что не знают своих родителей, потому что расти среди наркоманов, пьяниц и проституток ещё то удовольствие. А сбежать отсюда и вовсе не кажется перспективно. Здесь кормят и есть крыша над головой. Да и что мы умеем?! Лишь пять процентов добиваются чего-то стоящего, а остальные просто выживают.

В детский дом № 9 меня определили, когда мне едва исполнилось девять. И о родителях лучше не спрашивать, да и что о них говорить? До сих пор от воспоминаний испытываю отвращение и страх, что отец вернётся за мной и я вернусь в тот наркопритон, что и в мыслях не назовешь домом.

В свои годы я могла рассказать все оттенки зависти, расставив их палитрой. Парк до сих пор мое любимое место, где можно наблюдать за людьми, что красиво играют роли в своей жизни. Например, вон там счастливые дети и их заботливые родители идущие по каменной дорожке, а на детской площадке старики с трепетом отряхивают коленки внуку. А в траве бежит упитанный щенок в руки к своей маленькой хозяйке.

И насмотревшись на чужую беззаботность, приходиться возвращаться к пьющей матери и к ее частым гостям — собутыльникам. В их числе были и мужчины, которые парой выгоняли меня за дверь, всучив кусок хлеба в руки.

И все бы ничего, только отец не желал бросать мать и часто срывался на нее от бессилия. Не жалея последних сил, что потратил на заводе, пытался силой объяснить матери ее аморальный образ жизни. Вот только от этого толку никакого не было.

Помню, как со страхом бросалась к отцу, что вновь избивал мать. Как кричала, умываясь слезами, не в силах смотреть на это. Я умаляла его остановиться, прекратить это насилие.

В целом, у меня получалось отвести гнев отца от матери. Только есть маленький нюанс. Ведь поняв, что от своей жены он ничего не добьется, принимался за мое воспитание, утверждая, что иначе пойду по ступам нерадивой супруги, которая и матерью себя не имеет право называть.

Не знаю, как объясняют другим детям по какой тропинке надо идти, но меня отец пряниками не кормил. Эти воспоминания ничем не вытравить из моей головы и закрыв глаза, могу описать каждую деталь моих уроков.

Вот я стою на коленях перед матерью, что скулит от новых побоев. И гладя ее засаленные волосы, вдыхаю пары свежего перегара. Сейчас и не вспомню, почему лила слёзы. Может от сострадания, а может потому что мать, но до сих пор ощущаю вкус жгучего страха.

За спиной слышала звуки тяжёлых шагов и в нос проникал едкий запах дешёвой сигареты, которую запомнила на всю жизнь.

Я цепенею от страха, вспоминая затихшие шаги за спиной, хриплое дыхание над головой и грубый бас, наставляющий на путь истинный. Лишь надеюсь, что такой жребий судьбы выпал только мне. Только меня отец хватал за рыжие космы и склоняя над лицом матери, задирал футболку, тушил остатки сигареты. Стиснув зубы, не смела звука проронить. И вовсе не на зло, а из принципа показать свою зрелость. Но о чем я говорю в такие юные годы?!

Говорят, воспоминания тускнеют. Ни хрена, скажу я вам! Это не жвачку засунули тебе в волосы и теперь вспоминая, ты смеёшься с подружкой, попивая шипучку на скамейке.

Каждый ожог пылает яркими красками, нагреваясь от прикосновения и память напоминает запах палёной кожи. И поверь, годы не позволяют забыть хоть единую деталь из тех моментов, что принято называть «семейный вечер». Один из которых и вовсе стоял перед глазами, стоит их прикрыть.

Этот вечер был последним, когда я видела те стены, смотрела на пропитые лица соседей, не стесняющихся перешёптываться. И мать, что смотрела на меня пустым взглядом, лёжа на полу.

Словно вспышки прожектора. Орущий отец, бледная мать, зеваки за дверью и люди в форме, выводящие меня из затхлого здания. И пройдя через десяток рук, тебя определяют вот в такой замечательный приют, называя это «дом».

Можно ли сравнить попадание в приют с переводом в другую школу? Только если отдаленно. И если вы думаете, что тебя встречают с радушием, разводя руки для обнимания, то хочу разочаровать. Как было наплевать на твое существование, так и в этих стенах с большой колокольни. Сыт, одет, здоров и славу Богу!

Контингент детей соответствующий. Такая мелочь как я забитые или пытаются из себя что-то строить, которых приземляют старшее поколение. Слово «дедовщина» будет звучать ласково в отношение здешнего порядка.

Только спустя годы, ты скажешь спасибо за внутренний стержень, закалённый в этом котле. Потому что живя за стенами, с надеждой в глазах на лучшее будущее, мечтаешь выбраться из этих стен, но за ними ещё хуже. Борясь с цинизмом и равнодушием, выгрызаешь место под, казалось бы огромным, солнцем.

И вы можете сказать: «Да что ж все так печально?!». Нет! Мы никогда не пожалуемся и не станем слагать легенды своей жизни так, чтобы душу рвало на части. У каждого здесь свое молчаливое прошлое.

Так что выросла я сорванцом, которую ещё поискать нужно! Душа компаний и один из главных заводил. Но осознав свою привлекательность, не стеснялась пользоваться тем, что хоть что-то досталось мне в этой жизни. Мальчишки шли на поводу моих капризов. И пусть все ссылаются на общепринятые образы рыжих волос в сочетании с зелёными глазами, называя меня ведьмой, но властью я пользовалась без зазрения совести.

Конечно, приходит день и каждый из нас переосмысливает свою жизнь, порой и не раз. Я не стала исключением, когда в наш приют перевели Ромку Богданова.

Все девчонки просто сошли с ума от него. Готовые поклоняться, как идолу и мечтая прикоснуться к красивому парню, что так умела преподносил себя. Он просто излучал из себя мужскую силу и выглядел не по годам взрослым, зрелым. Высокий, русый парень с резкими чертами лица и пухлыми губами, просто заставляют желать прикоснуться кончиками пальцев и провести линию вдоль скул. Это не говоря о глубоких оливковых глазах, в которых тонешь и молишь всех о том, чтобы и не вздумали спасать тебя. Разве можно сопротивляться в молодые годы такому магнетизму?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Ну конечно, он и мне безумно понравился с первого взгляда. Я желала, чтобы его мысли были заняты только мной. Не знаю, чем заслужила ответное притяжение и моя первая любовь оказалась без драмы безответных чувств.

Нам приходилось не легко. Мы просто выгрызали друг друга у других, желающих занять место возле каждого из нас по отдельности. Просто мыльная опера какая-то. Вперёд снимать культовый сериал.

Но спасибо им за это. Помогли понять, что это не банальные гормоны, а что-то намного сложнее, более существенное, стоящее борьбы.

Я видела в его глазах нежность и трепет ко мне. Бережливость к нашим отношениям и просто любовь, которой так не хватало мне все прошедшие годы.

Рома подошёл к нашим чувствам со всей серьёзностью, желая не повторять ошибок своего прошлого. Он моя опора, сила и слабость в одном флаконе.

Говорят, первая любовь самая сильная, которую невозможно забыть, которую будешь вспоминать с улыбкой или со слезами. Не знаю, что за эмоции буду испытывать я, сидя в кресле-качалке, но он точно будет моей памятью навсегда.

Год спустя

— Даш, пойдём быстрее! Иначе я его упущу! Может это мой шанс! — причитает соседка по комнате, своим звонким и требовательным голоском.

— Не опоздаем, Юль! Дай доглажу юбку. И румяна нанеси, а то бледная. Твой шанс накроется медным тазом.

Очередной богатей приехал пиариться. Каждый раз одно и то же и вообще мне не до этого очередного визитёра. Ромке через девять дней восемнадцать и он выпускается, а мне ещё три месяца здесь торчать.