Влюбленная (ЛП) - Кросс Майя

Переводчик: Юлия Цветкова

Редактор: Амира Албакова

Вычитка: Кристина

Обложка: Екатерина Белобородова

Оформитель: Юлия Цветкова

Глава 1

София

Первое, что запомнилось — было холодно. По-прежнему было темно, и тело не реагировало, но я все равно дрожала. Затем, постепенно, все стало расплываться, как будто я плыла вверх из самых темных глубин моря.

Я кашлянула. Потом еще раз. А затем сделала несколько глубоких вдохов. Я чувствовала, как мышцы, одни за другим начали возвращаться к жизни. Они были как мертвый груз, прикрепленный к моему телу, но я могла двигаться.

Потребовалось несколько минут, чтобы ум прояснился. Первой мыслью было, что мой обед с Рут превратился в попойку, потому что у нас все заканчивалось этим. Это случалось и раньше, и ощущение ваты в моей голове, по крайней мере, немного напоминало отвратительное похмелье, но потом я вспомнила следующее утро. Моя прогулка по Ньютауну. Моя новообретенная решимость начать все заново.

Сломанная задняя дверь.

Колющая боль в шее.

Сильные руки, подхватывающие меня, когда я упала на пол.

О Господи. О, черт. Что, черт возьми, произошло? Где я? И как долго была без сознания?

Я быстро села, о чем тут же пожалела, так как это вызвало мощный приступ тошноты, скрутивший желудок. Так, ладно. Без резких движений.

Сделав несколько вдохов, я успокоилась и осмотрелась вокруг. На первый взгляд комната вокруг меня казалась довольно обычной. Скудно обставленная, только кровать, стол и книжная полка, стены кремового цвета и гладкий деревянный пол делали ее очень похожей на гостевую спальню в доме моих родителей. Однако не потребовалось много времени, чтобы различия стали столь очевидными. Во-первых, здесь не было окон, только небольшое пространство над кроватью, которое покрасили совсем недавно, кроме всего остального. Дверь так же выглядела как-то неуместно; гигантская плита из толстой древесины с тяжелым железным замком.

Борясь с приступом головокружения, я с трудом поднялась на ноги и, спотыкаясь, подошла к ней. Я знала, что найду, но моя грудь все равно сжалась, когда ручка отказывалась сдвинуться с места. Комната, возможно, и не была похожа на традиционную тюремную камеру, но удерживала меня так же эффективно.

На этот раз тошнота усилилась. Она вцепилась в мои внутренности, как дикий зверь. Я почувствовала вкус желчи, острой и горячей, в глубине моего горла. Каким-то образом мне удалось доковылять до угла комнаты, прежде чем мой желудок опорожнился на пол.

Когда все закончилось, я потащилась обратно на кровать и свернулась калачиком. Я знала, что должна попытаться подойти к ситуации логически, но все, на чем я могла сосредоточиться — ужас, который, как ледяная вода, струился по моим венам. Как я могла рационально отреагировать перед лицом чего-то подобного? Меня похитили из моего дома неизвестные, вкололи Бог знает что, и теперь держали в плену по причинам, которых я не понимала. Прямо как в фильме ужасов.

Даже сквозь туман в голове я знала, что это как-то связано с Себастьяном. Это было единственное разумное объяснение. Страх, который я почувствовала в последнем письме, сказал мне все, что мне нужно было знать. Во что бы он ни был замешан, это было чрезвычайно опасно, и теперь я была в самой гуще событий. И я понятия не имела, почему.

Сделай глубокий вдох, София. Слезы не принесут никакой пользы.

Я начала с того, что знала. Они не убили меня сразу. Как бы ужасно это ни было, они легко могли это сделать. Это означало, что они чего-то хотели. Кто-то пытался вымогать у Себастьяна деньги? У него определенно было для этого достаточно средств. Если бы это было так, они, вероятно, уже сказали бы ему, что я у них. Мяч был на его поле. Сделал бы он то, о чем они просили? Мне было больно это признавать, но я не знала. Я не сомневалась, что он любит меня, но ставки, очевидно, были намного выше, чем я себе представляла. Возможно, они были слишком высоки.

Конечно, вымогательство было лучшим вариантом развития событий. Были и гораздо более мрачные возможности. Если секреты Себастьяна были так велики, как казались, имело смысл, что у него были враги, враги, у которых могло сложиться впечатление, что я знаю что-то важное. Я подозревала, что, если бы это было так, они не стали бы мягко выпытывать правду. Мой разум наполнился ужасающими видениями: ножи, пилы и длинные железные кочерги, раскаленные до ярко-красного цвета.

В глубине души я знала, что есть и третий вариант. Может быть, мои похитители вовсе и не были незнакомцами. Как бы я ни подходила к этому, я не видела, чтобы Себастьян имел к этому какое-то отношение, но я не могла сказать того же о его коллегах. Мы не совсем скрывали нашу дискуссию в его здании. Я знала, что Томас подслушал, и, конечно, не было ничего неразумного в том, чтобы думать, что другие тоже могли это услышать. Я почти понятия не имела, что происходило во Фрейзере, в лучшем случае несколько обрывков, но, возможно, этого было достаточно, чтобы они почувствовали угрозу. И если бы это было так, моя интуиция подсказывала мне, что они без колебаний сделали бы все, чтобы устранить проблему.

Я пыталась убедить себя, что Себастьян был всего в нескольких минутах от того, чтобы сорвать дверь и въехать на белом коне, но правда заключалась в том, что он никак не мог знать о произошедшем. Он ясно дал понять, что все наши связи разорваны. Даже если бы мои похитители сказали ему, что я у них в руках, они не были бы настолько глупы, чтобы выдать свое местоположение. На данный момент я была предоставлена самой себе.

Постепенно то, что они в меня вкололи, казалось, прошло, и я начала чувствовать себя человеком. Мой разум постоянно вращался по кругу, тело переполняла какая-то мощная комбинация страха и гнева. Я расхаживала по комнате, снова и снова проверяя замок, ища трещины в штукатурке, что-нибудь, что могло бы намекнуть на какой-то шанс на побег. Я знала, что это было почти невозможно — это не было каким-то поспешным, внезапным набегом и захватом, — но я не могла просто сидеть и ждать, что будет дальше. Это было слишком похоже на признание поражения.

Я понятия не имела, сколько прошло времени. Забавно, как быстро вы теряете представление о часах в комнате без часов или естественного освещения. В конце концов, во время одного из моих обходов дальней стены, раздался стук в дверь. Собравшись с духом, я сделала несколько шагов к ней и замерла. Я не была уверена, что меня ждет, но хотела быть готовой, если представится такая возможность.

Дверь распахнулась, и вошел достаточно крепкого вида мужчина в костюме. У него была темно-оливковая кожа, темнее, чем у Себастьяна, и тяжелые черные коротко подстриженные кудри на голове. Он нес поднос с бутербродом и стаканом сока.

— Ужин, — сказал он. Он говорил с резким акцентом; может быть, русским или ближневосточным.

Я не сомневалась, что он был не единственным охранником, и, судя по легкой уверенности, с которой он двигался, он не особенно беспокоился о моем побеге. Но когда он подошел ближе, я мельком увидела открытую дверь позади него, и мои инстинкты выживания взяли верх.

— Спасибо, — ответила я, пораженная тем, что мой голос почти не дрожал. Я спокойно потянулась за апельсиновым соком и начала подносить его к губам, затем быстрым движением плеснула жидкость ему в лицо и бросилась к двери.

В моей голове это сработало безупречно. Я видела, как он рухнул на пол, когда от лимонной кислоты у него загорелись глаза. Представляла, как нахожу охранника снаружи спящим на стуле, и, украв его пистолет и надев на него наручники, совершаю дерзкий побег. К сожалению, мы были не в кино. Это была настоящая жизнь.