Покорённый (СИ) - Гертье Катрин

В темной маленькой комнатке мотеля, находящегося на трассе вдали от населенных пунктов, я подскакивают от звука выломанной двери. Спросонья не сразу понимая, где я и что происходит, пока к моей постели не подходят два огромных амбала в черных костюмах.

— Следуйте за нами, мистер Олан, — угрожающе произносит один из них. — В ваших интересах не делать резких движений.

Настороженно осматриваю своих ночных гостей, понимая кто они и зачем пришли. У меня было целых две недели, чтобы скрыться от преследователей, но как теперь понятно — это было лишним. Моих друзей, связей и средств не хватило, чтобы убежать. Так уж вышло, что мне посчастливилось вляпаться в слишком глубокое дерьмо и теперь я должен расплатиться за него сполна.

Мысленно смирившись с неизбежным, не спеша, поднимаюсь с кровати и одеваюсь, пока парни терпеливо ждут, когда я буду готов для визита к их боссу.

Ближе к утру, проведя около пяти часов в пути, мы подъезжаем к огромному особняку, во дворе которого очень милый фонтанчик, размером с комнату, в которой я пребывал последнюю ночь. Осматриваю фасад здания. Да… Мои работники постарались на славу. Жаль, что не все мечты клиента удалось воплотить в реальность.

Не успеваю в полной мере оценить творение ландшафтного дизайна, как меня, взяв под руки, буквально затаскивают в дом через парадный вход. В широкой мраморной прихожей я замечаю стеклянный журнальный стол, окруженный угловым диваном из белой кожи и парой кресел, на одном из которых сидит обиженный клиент нашей фирмы. Амбалы-охранники ведут меня к нему, и мы вместе располагаемся напротив хозяина дома.

— Очень рад видеть вас снова, мистер Олан, — дружелюбным тоном произносит мужчина, пока я ерзаю, пытаясь хоть немного отодвинуть ребят, которые, усевшись по обе стороны от меня, буквально зажали между собой в тиски.

— Взаимно, — спокойно отвечаю я, совершенно не испытывая ответной радости.

— Вам нравится здесь? — вежливо интересуется владелец особняка. — Ведь это все дело рук вашей фирмы.

С наигранным любопытством осматриваюсь и вновь перевожу взгляд на бывшего клиента.

— Уютненько, — бормочу в ответ, пытаясь сообразить на кой черт сейчас эта светская беседа.

— Как раз хотел узнать, мистер Олан, удалось ли вам уладить конфликт с вашим деловым партнером? — добавляет мужчина, наконец переходя к главному вопросу, из-за которого я здесь. — Ведь я давал вам время, на то, чтобы вы вернули мне деньги за невыполненную работу.

Тяжело вздыхаю. Достаточно одного упоминания о предательстве Рема, как горечь обиды комом подкатывает к горлу, запуская карусель бесконечных вопросов, на которые, возможно, я никогда не найду ответы. От безысходности сжимаю руки в кулак. Разумеется, своего бывшего друга и партнера по фирме мне не удалось найти. С кругленькой суммой денег он, наверняка, уже очень далеко отсюда. Никогда не думал, что все этим кончится. У нас были доверительные отношения, мы давно знали друг друга, провели совместно множество сделок различных масштабов, поимев с них немалую прибыль. До сих пор ума не приложу, что сподвигло Ремом в этот раз, чтобы просто собрать все деньги, вещички и смыться.

— К сожалению, мне не удалось его отыскать, мистер Стефанс, — честно отвечаю я, прекрасно понимая, что ему это известно. Наверняка его ищейки разбирались с этим делом параллельно со мной и, не найдя воришку, им не оставалось ничего, кроме как схватить меня — единственного доступного виновника произошедшего.

— Очень жаль, что вы попали в такую затруднительную ситуацию, мистер Олан. Вы мне нравились. Могу сказать даже больше: я доверял вам, но и Вы должны понять меня — я не могу оставить все как есть.

Инстинктивно напрягаюсь, мысленно прикидывая, что со мной можно сделать, чтобы поиметь побольше выгоды, а между тем мужчина продолжает:

— Я не стану убивать Вас, — признается он, сразу отметая один из надуманных мной вариантов развития событий. — Вы еще можете оказаться мне полезны.

— Как? — мгновенно выпаливаю я, ожидая ответа с любопытством, страхом и настороженностью загнанной в угол жертвы.

— Давайте договоримся. Я не стану трогать Ваших родных, — произносит он обыденным тоном и, достав из внутреннего кармана пиджака фотографию, кладет ее на стол, пододвигая ближе ко мне. На ней я вижу всю свою семью: молодых родителей, себя, совсем ребенком, и двух старших братьев. Даже помню, что эта фотография стояла на камине в родительском доме. Чувствую, как тело сковывает паника, сердце учащенно стучит о грудную клетку, а руки мгновенно леденеют. Заметив мою реакцию, Стефанс усмехается.

— Не волнуйтесь, — издевательски добавляет он. — с ними все в порядке. И так будет дальше, если с Вашей стороны будут подписаны бумаги о передаче всего Вашего имущества в мою собственность.

В помещении повисает напряженная тишина. Хозяин дома молчит, давая мне время на осмысление сказанных слов. Парни рядом не шевелятся и с безразличием смотрят куда-то в одну точку перед собой.

— А какая гарантия, в том, что, если документы будут подписаны; моя семья и я останемся в живых?

Ответ приходит сам собой. Никакая! У меня просто нет выбора…

— Я знаю, о чем вы думаете, мистер Олан, — тем не менее отвечает мужчина. — не волнуйтесь. Я обещаю, что Вы и Ваша семья не пострадаете. Вам нужно всего лишь подписать бумаги. Разумеется, у Вас ничего не останется, но ведь жизнь дорогих Вам людей, я полагаю, стоит куда больше, чем виллы, яхты и фирмы, которыми Вы владеете. Вы согласны со мной?

— Конечно, — с уверенностью произношу я.

— Вот и замечательно, — одобрительно кивает собеседник. — я знал, что мы найдем общий язык.

Неожиданно он громко хлопает в ладоши, от чего я вздрагиваю. Через минуту в комнате появляется мужчина в черном деловом костюме, в руках у которого я вижу тонкую папку.

— Это мой юрист, — поясняет мистер Стефанс. — он подготовил все необходимые нам документы. Вам остается только закрепить нашу сделку подписью.

С деловым видом новый участник беседы присаживается в свободное кресло и, положив на стол раскрытую папку, пододвигает ее ближе ко мне.

Смотрю на листы, пытаясь прочесть содержимое, но текст от волнения расплывается, а мысли разбегаются. В висках пульсирует набатом кровь, а к горлу подступает тошнота. Стараюсь глубоко дышать и держать на лице ничего не выражающую маску.

Мысленно убеждаю себя в том, что это единственный выход. Моя семья ни в чем не виновна. И только мне расплачиваться за свои ошибки и промахи. Никто не должен пострадать из-за меня. Делаю глубокий вдох и на секунду прикрываю глаза.

Мне нужно поставить эту чертову подпись. Пусть даже после нее меня убьют, но мои близкие останутся в живых. Он не тронет их. Открываю глаза и быстро расписываюсь.

В ту же секунду бумаги выдергивают из-под моей руки. Чувствую, как кровь мгновенно отливает от лица. Смотрю, не отрывая глаз, на то место, где только что лежал мой смертный приговор. Кажется, перестаю дышать и мысленно готовлюсь к худшему.

Теперь моя жизнь ничего не стоит. Вновь слышу громкий хлопок.

Медленно поднимаю взгляд на мужчину, который только что лишил меня всего, что у меня было. Его лицо озаряет довольная улыбка, но глаза говорят, что этим все не закончится. В них холод и презрение, отчего мне становится не по себе.

Нужно держать себя в руках, убеждаю я сам себя, но тело не желает слушаться. Перед глазами все плывет, а в ушах стоит такой сильный гул, что я не могу разобрать, о чем разговаривают люди, которые меня окружают.

Замечаю, что в комнате появляется служанка. Она протягивает ко мне свою руку, и я вижу, как на столе передо мной появляется бокал. С подозрением смотрю на жидкость, а затем на хозяина дома.

Он снова читает в моем взгляде вопрос и по всей комнате разносится его громкий смех, который приводит меня в чувства.

— Мистер Олан, вы боитесь? — все еще посмеиваясь, спрашивает он. — Это всего лишь шампанское.