Любовь без розовых соплей (СИ) - Нефедова Алена

Я спотыкаюсь от неожиданности и выпускаю одну из упаковок с контейнерами, которые весело рассыпаются по бетонным плитам причала.

— Прости, не хотел тебя напугать. Придержи-ка, а то сползет.

Я поворачиваюсь в каком-то плотном коконе, запоздало осознавая, что мне на плечи накинули тяжелую форменную куртку. А тем временем напугавший меня наклоняется и собирает высыпавшиеся из упаковочного полиэтилена контейнеры.

— Ты меня испугал до чертиков, — выпаливаю я, как только парень поднимается. И зависаю на мгновение.

Говорят, глаза человека — окна в его душу. И глядящая сейчас на меня душа похожа на грозовое небо: темно-серые, с тонкими всполохами рыжеватых молний. Никогда таких не видела. Красиво и почему-то немного страшно. Аж мурашки по рукам пробежали. И это не от холода.

— Прости еще раз. Просто ты вымокла вся. Простынешь ведь.

— Надеюсь, что не простыну. Если что, напьюсь дома чаю с брусникой, в морозилке еще есть немного. Но промокла реально до нитки. Чисто русалка.

— Или сирена. Ты поешь?

— Как павлин, — нервно хихикаю я.

— Ну и ладно. Зато наверняка человек хороший. И уж точно честный, — улыбается уголком губ парень. — Меня зовут Данил.

— Оля, — протягиваю ему руку для пожатия, и куртка тут же начинает ползти, прихватывая за собой ткань тонкой блузки. От излишнего натяжения пуговица на груди не выдерживает и выскальзывает из петли. Упс. Хорошо, что бюстик на мне новенький, даже если я и смущена, то хотя бы за белье не стыдно. Поспешно выхватываю свою холодную ладонь из его теплой руки и выпаливаю очевидный вопрос, параллельно запахивая на груди одолженную куртку: — Работаешь на нефтерайоне?

— В «СаусОйле». Кхм… экспедитором. На судно иду подписывать документы. Нам в одну сторону, пойдем, а то время поджимает, — и он, подхватив вторую упаковку этих чертовых пластмассовых баночек, направляется в сторону нужного мне танкера.

Он идет вроде рядом, но немного впереди. На полкорпуса. И мне прекрасно видны широкие плечи, обтянутые простой светлой футболкой, и отлично прорисованные мышцы спины, которые облепливает быстро намокающая ткань, и крепкая задница в темных ливайсах. И да, куда же без каски и ботинок с металлическими носами.

— Ты же промокнешь. Как ты без куртки?

— Ерунда, не переживай за меня. Сейчас меня греки напоят своим зверским кофейком, а я еще внаглую попрошу плеснуть туда Метаксы. Я кэпа давно знаю, не первый год сюда заходит, — он задирает голову и подставляет лицо дождю. И я снова зависаю. Прямой нос, щетина на слегка впалых щеках, и стекающие по ним дождевые капли хочется… слизнуть. Поймав себя на этой неприличной мысли, я спохватываюсь и зачем-то говорю:

— А я сегодня первый день.

— Оно и видно. В «ФастПойнте», — даже не спрашивает, а утверждает он.

— А ты как догадался? — искренне удивляюсь я.

— Ты тащишь контейнеры для проб явно на мазутчик, потому что для сырой нефти так много не надо. Мазутчик у причала стоит всего один. И по нашей утренней сводке сюрвейер на нем «ФастПойнт». Бинго.

Я киваю. Действительно, все логично. Для того, кто во всем этом варится давно.

— И потом, только засранец Стив, дай бог ему здоровья, отправит в такую погоду девушку на причал с пустыми контейнерами для проб.

— Ты его тоже знаешь? Хотя ты тут наверняка всех знаешь. И почему засранец? Мне он показался нормальным.

Серьезно, я не вру. Мне мой босс показался не только нормальным, а еще искренним и честным. И даже грубость его меня не смущает. Лично я предпочту грубоватого, но честного засранца, чем вежливого, но подлого негодяя.

Парень пожимает плечами.

— Он-то нормальный. Когда его узнаешь получше. Но первые пару недель будет тебя испытывать на прочность. Он всех испытывает. Но мне казалось, что с девушками мог бы быть и помягче. Мы пришли, кстати.

Он подходит к трапу ошвартованного судна и, приложив два пальца ко рту, громко свистит, а выглянувшему матросу повелительно кричит на английском:

— Эй, чувак, позови сюрвейера, пусть пустые пробники заберет.

— Оки-доки, шеф, — отвечает матрос и скрывается из вида.

А я снова тайком рассматриваю случайного попутчика, который вот так вот взял и снял с себя теплую куртку, чтобы укрыть ею от непогоды совершенно незнакомого человека. Ладно. Не просто человека, а симпатичную девушку — я не то чтобы нескромная, потому красавицей себя и не называю, но уж симпатичная и фигуристая это точно. Но все равно. Мог ведь просто пройти мимо. Или помочь, но куртку не отдавать. Сам-то теперь стоит под дождем в одной футболке. Стоит и немного устало улыбается.

— Извини, сегодня из меня так себе собеседник.

— Да мы и не на светском рауте, — отвечаю я, а самой почему-то очень хочется, чтобы пресловутого Хиппи, в помощь которому меня отрядили, не нашли как можно дольше. Потому что мне уютно рядом с этим парнем. Даже под дождем. И даже просто молчать.

Хм, странно. Внезапно.

— Хай, Дэн! Стив вроде говорил, что отправил ко мне новенькую, — раздается жизнерадостный голос с верхней площадки трапа.

— Привет, Хиппи. Он и отправил. Изверг. Под дождем, с сорока контейнерами. Спускайся, забирай, у нее по-любому нет пропуска на загрансуда. А мне некогда тащить их к тебе, у меня тридцать коносаментов[4] на подписание.

— Ага, иду. — Упомянутый Хиппи — блин, им реально всем выдают одинаковые ботинки и каски? — грохочет по металлическому трапу.

Похоже, парень-океан сейчас уйдет, а я побреду обратно под дождем. И буду до конца рабочего дня сидеть в мокром. Эх.

— Я…

— Мне… — произносим мы одновременно.

— Давай ты первая, — поворачивается ко мне Данил.

— Спасибо за куртку. Может, заберешь все-таки?

— Не стоит. Тебе еще в ваш Док-два надо вернуться. Я потом как-нибудь загляну и заберу.

— Буду ждать, — ляпаю я и прикусываю язык.

Черт! Ну на хрена ты это сказала, Леля? Совсем, конечно, не палевно.

— В смысле, заглядывай, конечно. Надеюсь, ты успеешь, пока я на испытательном сроке.

— Думаю, ты его пройдешь, — он трет глаза пальцами левой руки, и я снова отмечаю, что вид у него уставший. Как у человека, что не спал всю ночь. А потом работал целый день. — У Стива нюх на хороших людей. И в свою команду он набирает только таких.

— Ну, хороших людей много, а работать лучше все же с профессионалами, — возражаю я.

— У Стива другая философия. Он говорит, что ему проще сделать из хорошего человека отличного профессионала, чем работать в команде с подлецом даже самой высокой квалификации.

Вот как? Наверное, что-то есть в этой философии.

— Привет, Джинджер, я Хиппи, — радостно восклицает мой коллега и забирает из рук первую упаковку. — Дэн, спасибо, что помог нашей Рыжуле.

— Вообще-то меня зовут Ольга, — поправляю я его.

— Не-а, привыкай к тому, что тебя все будут звать Джинджер.

— Тогда уж лучше Рыжуля, — говорит Данил и вдруг протягивает руку и заправляет мою мокрую прядь за ухо.

Именно в этот момент я замечаю на безымянном пальце его правой руки обручальное кольцо.

— Джинджер, какого хрена! Где эти гребаные отчеты по гребаной дизельке?

— На твоем столе, — невозмутимо отвечаю я и продолжаю печатать, даже не обернувшись на вопль.

— Нет ни хера на моем гребаном столе!

— На твоем столе в твоих херах черт ногу сломит. А отчеты я положила справа, на справочник ЭйПиАй[5].

— А, точно. Увидел. И где мой гребаный кофе-милк?

— В гребаной микроволновке. Звякнет через гребаные тридцать секунд, и я тут же тебе его принесу. Только убери свои гребаные ботинки с гребаного стола. Мне некуда поставить твою гребаную ведерную кружку.

На самом деле английский язык не настолько изобретателен в отношении нецензурной лексики, как наш родной, который велик и могуч. Но как в любом языке есть тонкости, которые сложно выучить, надо чувствовать их.