Лицензия на убийство (СИ) - Серебрянская Алита

Даже в этом месте было света и надежды больше, чем в моей гребанной жизни.

– Тебе нужно развеяться. Отдохнуть. Ты же часто зависаешь со своими друзьями.

После моего затянувшегося молчания она сама сменила тему, и я обрадовался этому.

– Что есть, то есть. Только эти долбанутые меня и радуют, – улыбнулся я, вспоминая своих лучших друзей.

Она часто у меня спрашивала про них, и я с радостью рассказывал новые истории. Поэтому с радостью поддержал эту тему. Говорить не о себе мне было легче.

С ней я мог поделиться всем. Рассказать обо всех секретах, даже чужих, потому что знал, что она никому не расскажет.

– Алексей по-прежнему беспорядочен в своих связях? – Спросила она про одного из друзей.

– А куда ж он денется? И дня не проживет, что бы свой член куда-нибудь не присунуть. Поражаюсь, как он еще не подцепил себе букет венерических заболеваний?!

– Будем надеяться, что он придерживается главного совета Анфисы Чеховой.

– И не говори, – засмеялся я. – Думаю, Мерч просто пытается так спрятаться за своими переживаниями. Я уверен, что он безответно влюблен в Настю.

Меркулову, или как мы его просто называли Мерч, не повезло – он быть влюблен, еще и не взаимно. Каждая вторая девчонка мечтала о нем, а та самая, которую любил он – выбрала другого. Обидно было вдвойне.

Нас было четверо, и мы торжественно величали себя «Фантастической четверкой».

Мы никогда не обсуждали с Лехой или другими парнями тему личной жизни, но я был уверен, каждый из парней догадывался о тайных переживаниях друг друга.

Ладно, почти все знали, потому что Карамеля был полный тупица.

– А что на счет Тима, он так и не прозрел?

Задала она очевидный вопрос про Карамельного,  и я знал, о чем она.

Меркулов и Карамельный с самого рождения были лучшими друзьями: вместе ходили в садик, вместе учились в одном классе, поступили в один универ в одну группу, но благо не делили никогда девчонок. Правда в их компании детства их всегда было трое. И третьей как раз-таки и была девчонка. Наташка – их лучшая подруга, которая тайно была влюблена в Тима.

– Этот придурок может только бухать и вляпываться в какие-нибудь неприятности. На прошлой неделе мы оказались все вчетвером из-за него в обезьяннике, так как он решил пьяный отплясывать на барной стойке и упал прямо на бар. Разбил спиртное и зеркало. И не-е-ет… – протянул я, – я не уверен, что он вообще когда-нибудь поймет, что Нат сохнет по нему.

– Не представляю, каково ей.

– Я тоже, учитывая, что он тот еще блядун. Почти все его бабы так или иначе пересекаются с ней. Фрэнд-зона полное дерьмо, – заключил я.

Я не знал, как давно Наташка втрескалась в Карамелю, но так как мы частенько зависали вместе, я всегда видел ее взгляды, брошенные на Тима.

Уверен, ей было нелегко, но она достойно храбрилась и держала лицо. Ни разу даже повода не давала ему, что бы он задумался о ее чувствах. Не знаю, почему она не решалась раскрыться перед ним, но я не лез. Она была классной девчонкой, своей в доску, и мне нравилась, как подруга.

Я как-то даже задумывался о том, что может стоит к ней подкатить по настоящему, но потом откинул эту идею. Против Тима, хоть он ничего и не знал, у меня шансов было мало. Да и не был я уверен, что у нас что-либо с ней могло получиться. Быть вместе только ради того, что бы забыться – херовая затея. Решил ничего не менять и оставить все как есть.

– А как дела у Стаса?

Мы плавно подошли к моему последнему другу.

– Этот идиот влюблен по уши. – Я засмеялся. – Бэмби его по-прежнему динамит и шарахается.

Месяц назад к нам в универ перевелась новенькая девчонка. Милая такая, мелкая, скромная и конопатая. И Вознесенский поплыл сразу, как увидел ее.

И если раньше он был, как и Мерч – любитель трахать все вокруг, то в последнее время сбавил обороты, постоянно ошиваясь возле тихони, которая, кстати, его все время отшивала. И этот дебил, получив, кажется, впервые отказ, словно с цепи сорвался. Стал ее гнобить, доставать идиотскими шуточками или приколами. При этом втихаря от нее гонял парней, которые даже взглядом давали понять, что не прочь к ней подкатить свои яйца.

Да, вот такие у меня друзья. Но я же не говорил, что они умные.

– А что на счет тебя?

– Даже не начинай, куда уж я от тебя денусь, – попытался отмахнуться от дурацкой темы.

– Я очень волнуюсь за тебя.

– Не надо, со мной все в порядке, – поежился, прикрывая воротом куртки шею, в которую стал задувать холодный ветер.

– Не нужно мне врать. Я – это ты.

– Может, я так пытаюсь убедить себя в этом.

– Тебе просто нужно оставить все и двигаться дальше.

– Ты знаешь, я не могу ничего оставить, – стал закипать я. Меня злила эта тема, но она каждый мой приезд ее поднимала.

– Антон, ты погубишь себя. Чего ты добьешься своей местью? Она разрушит тебя, а когда ты поймешь это, может быть уже слишком поздно.

И снова она была права, но я не мог ничего поделать с собой. Последние четыре года я только и жил мыслью, что бы отомстить.

– Я скучаю по тебе, – прикрыл глаза, откидывая голову назад, глубоко вдыхая холодный воздух. Зад от ледяного ограждения, на котором я сидел все это время, начал отмерзать, но мне было плевать, даже если я застужу себе яйца. – Мне не хватает тебя, пиздец, как не хватает.

– Я тоже по тебе очень скучаю. Но мы оба знаем, что ничего нельзя изменить. Ты должен двигаться дальше – без меня.

– Я не хочу без тебя. Неужели ты не видишь, у меня не получается ничего без тебя, – психанул, – я даже дышать нормально не могу.

Она единственная, кто видел мои эмоции, только перед ней я мог себя не сдерживать.

– Ты даже не пытаешься! Я всегда гордилась твоим упорством и стремлением идти напролом, но сейчас не тот случай. Ты четыре года своей жизни посвятил бессмысленным поискам, когда же мог наслаждаться жизнью. Антон, я прошу тебя! Откажись от этой идеи. Помирись с отцом, найди хорошую девушку, закончи университет, веселись с друзьями. Я не твой искусственный аппарат для дыхания. Отключись от меня. Дыши сам.

– Нет! – не раздумывая ни секунды, ответил ей, поднимая задницу с забора. Пока я не найду виновника, я не остановлюсь. – Я люблю тебя, Криси, – прошептал очень тихо, уверенный, что она услышит.

Она всегда и везде меня услышит.

Провел пальцами по ее имени на надгробной плите, предварительно положив свежие цветы возле каменного изваяния, развернулся и быстрым шагом покинул кладбище.

Легче после разговора с Криси мне не стало. Куда там?

Вести диалог в своей башке с умершей девушкой не самая радужная картина. И вряд ли после таких бесед хоть кому-то станет легче. Вот и мне стало еще паршивее, хотя там, сидя с ней на кладбище, я всегда чувствовал себя намного лучше. Словно она снова была рядом.

Живая…

Мой телефон пиликнул в тот момент, когда с кладбища я выехал на автостраду в сторону города.

Глянул на экран и не смог сдержать улыбки. Ожил чат в WhatsApp с лучшими друзьями.

Карамеля: Эй, ушлепки! Раз уж пятница, может тусанем?

Если мы снова окажемся из-за тебя в обезьяннике, то я пас.

Кристине я не врал, эти отбитые – единственные в жизни, кто мог заставить меня улыбаться.

Я был безумно рад, что поступил именно в тот универ, в котором учился сейчас. Помню, как первого сентября на первом курсе мы вчетвером не поделили самые козырные места на парковке. Там же разодрались на этой почве. И если Тим с Лехой отбивались вместе, так как дружили с пеленок, то мы со Стасом были каждый сам за себя, так как еще никого не знали. 

И какого же было наше удивление, когда позже выяснилось, что мы учиться будем не только в одном универе, но и в одной группе.

Так и завязалась наша дружба, ведь я уже тогда отдал должное ребятам, так как они не испугались полезть со мной в драку. Ведь я, минимум, был намного здоровее их. Плюс ко всему обладал знаниями различных боевых искусств, хоть тогда они об этом не знали.