Венец лжи (ЛП) - Винтерс Пэппер

Никакого больше «Аладдина» и «Красавицы и чудовища».

Никаких больше фантазий.

Вместо этого папа зачитывал мне бухгалтерские отчеты и показывал каталоги одежды нового сезона. Он давал мне домашние задания по тому, как ориентироваться на нашем сайте, и научил меня определять, стоит ли покупать платье за два доллара, если мы продаем его за девятнадцать. Как рассчитать арендную плату, налоги, зарплату сотрудников и прочие накладные расходы, чтобы посмотреть, принесет ли это платье какую-нибудь прибыль (оказалось, что после вычета всех расходов в остатке получается всего двадцать центов, а этого слишком мало для устойчивого дохода).

Я с самого детства жила и дышала этой компанией. А теперь она, похоже, даже распоряжалась моим Днем рождения.

Папа остановился у своего кабинета и широко распахнул дверь, пропуская меня вперед. Пока он ее закрывал, я подошла к его рабочему столу. Мне нравился его стол. Он напоминал мне старое дерево, долгие годы росшее за нашим особняком, пока его не срубили.

Усевшись в удобное папино кресло, я принялась на нем крутиться, отталкиваясь от ящиков стола.

— Элль.

От частых вращений папина фигура начала размываться. Он не сердился. Его лицо расплылось в улыбке, и отец усмехнулся.

— Ты доиграешься, тебе станет плохо.

Я положила руки на стол и резко остановилась.

— Нет, не станет. Уроки балета помнишь? Они помогают мне сохранять равновесие.

Папа кивнул.

— Еще бы. В «Лебедином озере» ты была бесподобна.

Я улыбнулась, простив его за то, что он забыл о моем Дне рождения, потому что на самом деле, мне вполне хватало просто проводить с ним время. А где именно, не имело значения, главное, что мы вместе.

— Хочешь, чтобы я примерила что-то из детской одежды? — откинулась я в кресле. — Помогла оформить витрину глазами девушки?

Я всему этому научилась, и у меня отлично получалось.

Компания «Бэлль Элль» принадлежала семье моего отца столько лет, что я и представить себе не могла. Один из моих пра-пра — и еще много «пра» — дедушек назвал свой магазинчик «Бэлль Элль» в честь созвучного прозвища его жены, Элизабет Элеонор. Я узнала это из многочисленных исследований моей родословной и газетных статей. Это было одним из составляющих моей домашней работы: как можно больше узнать о нашем наследии, потому что в этой стране, где не было королевской семьи, нас в некоторых кругах причисляли к касте аристократов.

Исконные граждане империи, жившие здесь еще со времен колонизации. Постепенно увеличиваясь в размерах, компания моей семьи поставляла все больше товаров от простых пальто и шляп для мужчин, зонтиков и платков для женщин до полных гардеробов, предметов домашнего обихода, развлечений и ювелирных украшений для любого возраста.

«Бэлль Элль» была крупнейшей розничной сетью в США и Канаде, и в один прекрасный день она станет моей.

Как двенадцатилетней девочке, которая после ухода клиентов любила наряжать манекенов, помогала персоналу украшать новые витрины и могла иногда взять домой понравившееся украшение, потому что ее отец имел возможность запросто списать парочку ожерелий, мысль о том, что это все мое, приводила меня в восторг. Но как потенциальной женщине, которую ежечасно готовили к такому будущему, мне было страшно.

Хватит ли мне компетентности управлять такой огромной компанией?

Хотелось ли мне связать с этим свою жизнь?

— Я не забыл про твой День рождения, — папа сцепил руки на своем жилете. — Но ты и так об этом знала, потому что ты моя дочь и самая умная девочка на свете.

Я улыбнулась, смущенно опустив голову. Его похвала всегда согревала и утешала меня. Мне не хотелось говорить ему, что сначала я очень переживала.

«Я действительно думала, что ты забыл».

— Сегодня особенный день, и не только потому, что ты родилась.

Он стряхнул с пиджака невидимую соринку, больше напоминая влиятельного генерального директора, чем привычного мне любящего отца.

Куда бы мы ни шли, на нем всегда был костюм. Благодаря ему я тоже придерживалась строгого гардероба, состоящего из отглаженных блузок, платьев и элегантных брюк. У меня никогда не было джинсов.

Возможно, сегодня это будет моим подарком.

Я сидела тихо, вежливо, ожидая продолжения.

— Я привел тебя на работу, чтобы сделать тебе два подарка.

«Фух, он и правда не забыл».

Я постаралась скрыть нетерпение. Я умела скрывать свои истинные чувства. Пусть я и ребенок, но родилась богатой наследницей, и меня научили вести себя сдержанно в любой ситуации — не важно, хорошей или плохой.

— Посмотри направо.

Я послушалась и потянулась к черной папке, которая всегда там лежала. Папа приносил ее домой с важными документами, а затем возвращал в офис с другими, еще более важными документами. Мне никогда не разрешалось к ней прикасаться, только если он был рядом. Да и тогда исключительно, чтобы ему ее принести.

Мои пальцы скользнули по гладкой коже, и я засомневалась.

Папа улыбнулся.

— Давай, можешь ее открыть.

Я потянула папку к себе и раскрыла. В ней, как и всегда, лежали белые, хрустящие листки бумаги, испещренные множеством черных букв и взрослой терминологией.

— Что написано сверху? — папа расстегнул пуговицу пиджака и присел на край стола.

Его крупная фигура нависала надо мной, но не в плохом смысле; скорее, как моя любимая ива в Центральном парке, под которой можно было свернуться калачиком и вздремнуть в те редкие дни, когда папа не был занят на работе.

— Последняя воля и завещание Джозефа Марка Чарлстона, — я тут же вскинула взгляд на него. — Папа…ты не…

Он потянулся и похлопал меня по руке.

— Нет, Пуговка Бэлль. Конечно, нет. Но осторожность никогда не помешает. До прошлой недели, согласно моему Завещанию, в случае чего, управление нашей компанией до твоего совершеннолетия передавалось Стиву. Однако мне всегда было неспокойно наделять такими полномочиями кого-то не из семьи Чарлстонов.

Я покусала губу.

— Что ты имеешь в виду?

Папа вынул ручку из стоящего на столе золотого держателя.

— Это значит, что я его пересмотрел. Я не собираюсь в ближайшем времени покидать этот мир, так что не волнуйся. А ты, моя дорогая, слишком умна для своего возраста, поэтому, я уверен, что легко со всем этим справишься. Мы ускорим твое обучение относительно технологических процессов, фабрик и системы сотрудников нашей компании, и когда ты будешь готова, то станешь генеральным директором, а я уйду.

У меня отвисла челюсть. Это казалось мне непосильным грузом. А где я возьму время на то, чтобы ходить в школу, заводить друзей, помимо сотрудников отдела косметики, в котором зависала, когда папа задерживался допоздна?

Но как я могла отказать? У него на всем белом свете осталась только я. А у меня не было никого, кроме него. Нам следовало держаться вместе.

У меня сжалось сердце, мне нужно было подтверждение, что, несмотря на его заверения, он меня не оставит.

— Но ты же не умираешь?

Папа покачал головой.

— Будь моя воля, я бы никогда тебя не покинул. Элль, это не для того, чтобы тебя напугать, а, чтобы показать, как я тобой горжусь. Не буду отрицать, было бы выгодней передать тебе наследство как можно раньше, поскольку я уверен, что с тобой компания достигнет еще больших высот, чем со мной, — он протянул мне ручку. — Проставь свои инициалы на каждой странице и распишись.

Несмотря на свой юный возраст, я уже подписала немало контрактов, поэтому знала, как это делается. Записанные на мое имя акции. Приобретенный в каком-то штате дом, о котором я никогда не слышала, и даже эксклюзивная картина, купленная на аукционе в Англии.

Склонившись над бумагами, я крепко сжала ручку, стараясь не обращать внимания на внезапную дрожь. Этот документ ничем не отличался от всех остальных, но в нем заключалось нечто значительно большее. Вся моя жизнь. Эти бумаги означали не просто взросление и подарок на День рождения. От них зависел каждый день, каждое мгновение, каждое окончательное решение, которое будет управлять мной, пока я не достигну папиного возраста. Я оказалась лишена такой роскоши как выбор. Я не могла решать, кем мне хочется стать, врачом или астрономом. Мне никогда не поехать на Олимпийские игры в сборной команды по плаванию (хотя мой инструктор сказал, что я плаваю как топор). Мне никогда не стать чем-то большим, чем Ноэль Чарлстон, наследница «Бэлль Элль».