Личное дело студентки (СИ) - Селезнева Виктория Николаевна

Пока наш преподаватель рассказывал новую тему, я втихую рассматривала его. Лет тридцать, навряд ли больше. Красив, вот прям даже не симпатичен, а красив, очень самоуверен.

Я перевела взгляд на первые парты, а затем удивленно толкнула Юльку под локоть.

- Юлек, а почему наша королевишна неожиданно на первой парте оказалась?

Девушка загадочно улыбнулась.

- А сама-то не догадываешься? Да она нашего Матвея с того года соблазняет. Но он стоически держится.

Я улыбнулась, снова переведя взгляд на Олесю, как оказалось, ее так зовут. И правда, длинные ноги выставлены в проходе, юбка абсолютно не скрывает всю их красоту, скорее наоборот, а майка с большим вырезом открывает все… хм… прелести. Я б и сама запала, будь мужиком.

- Может, он гей? – тихо спросила я у Юли. – Ну, кто будет отказываться от того, что само плывет к нему в руки. Кольца-то у него нет, не женат, значит.

Девушка, чуть наклонив голову, посмотрела внимательно на нашего преподавателя.

- Да не, он, я думаю, принципиален. Просто не хочет со студентками спать, он же юрист.

- И? – не поняла я связи.

- Не знаю, - пожала плечами Юлька, - просто к слову пришлось.

Мы с ней прыснули, и тут же наткнулись на взгляд Матвея Дмитриевича.

- Итак, ни для кого не секрет, что отдых расслабляет. Чтобы вы пришли в норму, я приготовил для вас небольшой тест, чтобы понять, кому солнце совсем расплавило мозги.

Аудитория недовольно загудела, но тут же была прервана поднятой рукой преподавателя.

- Не на оценку. Но каждый из вас подойдет ко мне, и на те вопросы, которые вызвали затруднения, я дам дополнительную работу. – А затем с кошачьей улыбкой добавил, - все для вашего же блага.

Мы так не думали, но наше мнение интересовало его слабо.

Матвей Дмитриевич к каждому лично подошел, раздавая листочки с парой вопросов, на которые нужно было написать ответ. У каждого были свои, что вызвало еще большее недовольство от еще не пришедших в себя студентов.

Когда преподаватель подошел ко мне, я почему-то почувствовала несвойственное мне смущение. Он положил передо мной листок с заданием, а затем, перед тем, как уйти, шепнул на ухо:

- Интересно, в юриспруденции вы сильны настолько же, насколько и в парковке?

И пошел дальше, как ни в чем не бывало, оставив меня с застрявшим в горле возмущением. Нет, но это уже слишком!

Немного отойдя от наглости этого человека, я уставилась в бумажку. Конечно, в моем бывшем университете тоже был такой предмет, как международное право, но только вел его не молодой и самоуверенный тип, а дедушка восьмидесяти лет отроду, который при слове «заграница» тут же вспоминал Чехословакию.

Поэтому на парах мы больше слушали истории из жизни Иннокентия Всеволодовича, чем изучали отличия юриспруденции в разных странах.

Поэтому большую часть информации я штудировала самостоятельно. Я все же действительно хотела стать профессионалом своего дела, это было для меня принципиально. Но сейчас я вдруг поняла, что могу неслабо так опозориться.

Хорошо, что хоть какой-то ответ на вопросы у меня был, хотя, я сама прекрасно понимала, что он слабый.

Первой отвечать пошла королева Олеся. Ступая по ряду, как по подиуму, она передала свои ответы Матвею Дмитриевичу, наклонившись к нему так, чтобы ее декольте не осталось незамеченным. Я, не удержавшись, хмыкнула, тут же наткнувшись на чуть сощуренный взгляд преподавателя. Уткнувшись в свои ответы, я все же не переставала слушать вердикт того, что навеяла Олеся. Может, она не только красивая, но еще и умная, кто знает.

- Это бред, - произнес Матвей Дмитриевич, - Олеся, такое ощущение, что на моих парах вы мыслями где-то совсем не здесь.

Он что-то написал своей ручкой на листе, и отдал его девушке.

- Это подготовить к следующему занятию. А сейчас свободны.

Олеся с недовольным лицом забрала свои вещи и покинула кабинет. План «отвлечь сиськами» не удался.

Еще несколько человек получили едкие комментарии, затем решилась пойти и я. Я была уверена, что уж на мне-то он отыграется, поэтому готовилась к худшему.

Он с серьезным выражением лица прочитал все, что я написала, затем задумчиво потер подбородок. Красивый такой подбородок.

- Тут много неточностей и, скажем так, устаревшей информации, - произнес он со вздохом, переводя на меня взгляд.

Я лишь развела руками.

- И что мне с вами делать? – с улыбкой спросил он, уставившись на меня.

На языке крутилась фраза Гарфилда, которую я, конечно, не произнесла вслух: « Любить, кормить и никогда не бросать».

- Хорошо. Я посмотрю дальше, чего вы стоите, - заключил он, отдавая мне листок.

- Я бесценна, - не сдержала я едкого комментария. У меня же папа военный, я научена держать лицо в любой ситуации. А вот язык у меня мамин, убойная смесь, в общем.

На миг на его лице мелькнула улыбка, а затем он переключился на следующего подходящего.

- Нужно отметить!

Все согласно закивали головами. Ну что и говорить, мы озорные, молодые, студенты, одним словом.

- Кристина? – почему-то Антон уставился на меня, словно от моего решения зависело, идем мы праздновать начало года или нет. Я вообще не слишком активно участвовала в обсуждении, залипнув в интересную статью вконтакте.

- А? – подняла я голову.

- Крис, ты как? – парень очаровательно улыбнулся мне.

- Я за, - пожала я плечами, - почему бы и нет?

- Эта суббота? – снова спросил у меня сокурсник.

Я кивнула и обвела взглядом остальных.

- Как все. Но лично я свободна.

- Отлично, - потер руки Антон и, взглянув на меня, снова улыбнулся.

- Ну все, теперь ты его цель, - шепнула мне на ухо Юлька.

- В смысле? – не поняла я.

- В прямом, - Юля, вздохнув посмотрела в сторону уже отвернувшихся парней, - трахнуть он тебя хочет.

Я рассмеялась. Уже несколько дней так близко общаюсь с Юлей, и никак не могу привыкнуть к ее манере общения.

- Мне кажется, ты несколько… драматизируешь, - произнесла я, сквозь смех.

- А вот и нет, - серьезно ответила подруга, - так и есть. Так что берегись!

- Хорошо, - я скрестила пальцы, поднимая их вверх и стараясь быть серьезной. За мной, мне кажется, даже мама так не следила.

За почти целую неделю учебы, я успела практически со всеми сдружиться. Ну, разве что, кроме нашей королевы и ее группы девчонок. Но, если быть честной, не слишком-то я и стремилась.

Матвей Дмитриевич еще раз вел у нас пару, но ко мне он больше не проявил никакого внимания, поэтому я посчитала, что то недоразумение исчерпало себя, хотя и ждала подвоха.

Вечером в субботу, когда я собиралась встретиться с одногруппниками и пообщаться, скажем так, в неформальной обстановке, я крутилась возле зеркала, перебирая гору своих вещей. В какой-то момент, дверь приоткрылась, и в комнату заглянула моя мама.

- К тебе можно? – спросила она.

- Конечно, - я мимолетно повернулась, улыбаясь ей.

- Как твои дела? – присела мама на кровать, отодвигая гору вещей, спонтанно образовавшуюся на ней.

- Все хорошо, - ответила я. – Ребята в группе вроде неплохие, преподаватели по большей части адекватные (в этот момент почему-то вспомнился конкретно один из них), так что все хорошо.

- Я рада, - произнесла мама, - я очень переживала, что тебе в последний учебный год пришлось сорваться с места.

- Мам, - я повернулась к ней, поджимая губы, - ты же знаешь, что я вполне взрослая девочка, и могла бы остаться там. Но я сама выбрала вариант переезда с вами, так что даже не думай. Лучше скажи, - сменила я тему, - какая лучше: эта или эта?

Я продемонстрировала своей маме полупрозрачную блузку и укороченный топ.

- Кошмар, - вздохнула мама, - я еще имею право не пускать тебя никуда в таком виде?

- Нет, мамочка, - улыбнулась я, - уже четыре года, как не имеешь.

- Ошибаешься, - встала она за мной, обнимая меня за плечи, - для меня ты всегда будешь несмышленым ребенком.