От ненависти (СИ) - Brams Asti "Asti Brams"

видела это по глазам, улавливала в голосе, в малейших жестах. Амран мог парализовать меня одним взглядом, одним выражением лица показать, как не переносит мое присутствие!

И я боялась его…

На уровне инстинктов ощущала ненависть, которая холодом плескалась в темно-синих — океановых глазах мужчины. Именно поэтому всячески старалась избегать наших пересечений. Очень старалась не попадаться суровому начальнику охраны на глаза, но это все равно случалось… и каждый раз как испытание!

Я будто оказывалась рядом с высоковольтными проводами и неосознанно ожидала, что меня вот-вот ударит! И Амран бил. Не физический — морально, вот как сейчас… Не понравился кофе, зачем же разбивать чашку?

Потому что я. Потому что ненавидит.

— Что ты делаешь? Веник возьми, — недовольно велела тетка Аза, которая неожиданно возникла в дверях.

В общем-то, я и не собиралась все руками собирать, только большие осколки. Но ей не стала это говорить. Привыкла молчать — все равно проиграю, все равно не права буду. Еще и влетит сейчас за испорченную посуду, которую я не разбивала.

Однако вместо ожидаемого выговора, Аза неожиданно перехватила из моих рук веник с совком и мягко пихнула меня в сторону.

— Я сама. Иди — глажка ждет.

В замешательстве отступив, я помедлила, глядя на то, как она принялась энергично сметать мелкие осколки.

— Это не я разбила, — все-таки призналась.

— Знаю, — угрюмо отозвалась тетка. — Ты это… меня зови лучше, если сварить что надо будет. Поняла?

Опустив глаза в пол, я сглотнула комок обиды.

— Хорошо, — тихо ответила. А внутри такое чувство гадкое закралось, будто я согласилась с тем, что безрукая неумеха.

Стряхнув с фартука несуществующую грязь, я привычно отмела все унизительные мысли, и уже было направилась к дверям, но неожиданно услышала в спину:

— Потерпи, девочка. Недолго тебе быть здесь осталось.

Замерев и оглянувшись, я растерянно встретилась с глазами Азы. Она сказала это с участием и сочувствием, однако, меня всю так и пробрало холодом.

— Вернешься домой — в родной город, там жених тебя под крыло возьмет, и глядишь… судьба наладится, — обнадеживающе поделилась она, подбодрив меня теплым взглядом.

Однако, несмотря на попытку утешения от скупой на доброе слово домоправительницы, и тени улыбки не пробежало на моем лице. Даже толики фальши не было сил выдавить, настолько меня пугало ближайшее будущее.

— Нет у меня дома, тетя Аза, — негромко возразила я, глядя ей в глаза. — И судьба у меня не наладится. Из одной клетки я перейду в другую — вот и все мое будущее.

Тетка так и опешила от моей прямолинейности. Ей ведь было известно, что за жених меня ждет — я сама слышала ее разговор с хозяйкой дома, так зачем эта попытка ввести в заблуждение? Неужели думает, я все еще наивная, неразумная девчонка? Нет. Я давно повзрослела и не жила в иллюзиях.

Аза не нашла, что ответить и утешение ее превратилось в ничто. Могло ли вообще, что-то успокоить меня? Слишком хорошо я знала, что за человек Марат. Еще со школы знала…

Именно там он начал меня преследовать. Уже тогда проявлял свою одержимость, только не ухаживаниями, а тычками и оскорблениями! Он был избалованным, жестоким мальчишкой. К девочкам не проявлял снисхождения, даже ударить мог!

Когда я перешла в старшие классы, Марат уже окончил школу, но упускать меня из виду не собирался. Стало очевидно уже для всех, что он настроен серьезно. Тогда его влиятельный отец и договорился с дядей Саидом — моим опекуном, заслать меня подальше. Для чего? Потому что я не достойная, не ровня, сирота с сомнительной родословной!

Однако оказалось дядя Саид уступил неспроста. Ему очень нужен был этот выгодный брак, что я поняла очень поздно. Он вовсе не собирался меня спасать! Лишь хотел оттянуть время, не дать Марату лишних соблазнов обесчестить невесту до совершеннолетия…

Я напрасно надеялась, что сын Мирзоева забудет обо мне и ему подберут достойную невесту. Все надежды рухнули ровно неделю назад, когда хозяйка дома объявила мне радостную весть о предстоящей свадьбе с завидным женихом.

В ту ночь я не сомкнула глаз.

Изменился ли он за эти несколько лет? К сожалению, я получила ответ на этот вопрос, когда увидела его на свадьбе родственников, где мне выпала честь обслуживать столы. До сих пор мороз по коже от воспоминания…

Я не сомневалась — теперь за годы ожидания Марат возьмет сполна и с ужасом представляла себе грозящий брак. Ведь он будет в полном праве делать со мной все, что заблагорассудиться: унижать, принуждать, поднимать руку при малейшем неподчинении! И никто его не остановит.

Нет. Судьба не смилуется. Я прохожу, испытание за грехи родителей и боюсь за всю жизнь мне не искупить их.

Дядя Саид не уставал говорить, как я должна быть благодарна за то, что живу под покровом его опекунства. Сколько мой отец бед натворил, сколько крови пролил, а все равно приютили его осиротевшую дочь: «ибо дети не виновны в грехах родителей»!

Да только забывать об этих грехах дядя мне не позволял. Безотказная кнопочка, чтобы получить тотальное повиновение. Ведь как защищаться и оправдываться, если я ничего не помню? Ничего, кроме своего имени, которое у меня почти отобрали.

«Девчонка, сюда!» «Поторопись, Аля!», «Алия, тебя ждет работа!»

Я бы обязательно забыла его, если бы не голос, проходящий временами призрачным эхом в голове. Женский голос, который уже много лет настойчиво напоминал, что мое настоящее имя Алина.

В большом доме всегда много работы, так что не было времени упиваться грустными мыслями. Я давно привыкла — если грустить, то только за делом. Радоваться и успокаиваться тоже за ним. Из этого состояла моя жизнь. Не всегда конечно… Два года назад в родном городе у меня хотя бы были подружки по школе, с которыми я могла поговорить. Но здесь — в доме Хадиевых, абсолютно никому нет дела до моих переживаний. И как-то так вышло, что я тоже научилась не обращать на них внимания.

В постирочной комнате меня ждали несколько большущих корзин с чистым постельным бельем. Бесконечной длины простыни и пододеяльники грозили занять мое время до самого вечера, однако на этом день не закончится. Не успею я справиться с глажкой, как Аза обязательно подоспеет с новым заданием!

Поэтому я редко освобождалась раньше двенадцати. И редко, когда у меня бывали свободные минутки. Моя наставница не упустит возможности заполнить пробелы, будто любой отдых подобен греху! Или в этом она видела главный смысл своего дня? А может хозяева дали Азе такое распоряжение?

В любом случае я не возражала никогда. Да, уставала и порой сетовала внутри на то, что не вижу в жизни ничего, кроме работы. Но у меня не возникало заблуждений насчет своего статуса в этом доме. Я здесь не гостья.

Единственное, в чем домоправительница сохраняла снисхождение — это обеденное время. Уж на пищу в доме Хадиевых не скупились. Правда при всем обилие вкусных блюд, за два года я почти не поправилась. Не привыкла наслаждаться едой — питалась, лишь бы силы были, и быстро, чтобы дела не стояли.

Разве, что сладкое любила… Но им-то как раз меня баловали редко. Наверное, чтобы на лечение зубов не тратиться. Вот я и ходила худой, раздражая взгляды домочадцев, которых это очень не устраивало.

На самом деле существовали и светлые стороны моей маленькой реальности. Например, то, что хозяева этого дома вели себя со мной максимально обособленно. В отличие них, семья дяди Саида уделяла мне чересчур много внимания, которое всегда было чревато последствиями… Каждый шаг был под контролем, каждая свободная минутка! Его жена, как и его дети, словно только и ждали, когда я оступлюсь, чтобы был повод наказать меня работой, лишний раз словестно унизить или даже ударить…

Здесь же я дышала гораздо свободнее. Со мной говорили отчужденно и в том случае, если я допускала ошибки. Никаких лишних эмоций. Ну и что, что я делала много работы по дому? Это моя плата за проживание, за еду и приют. Я ни в коем случае не жаловалась, а считала это своей обязанностью. Данью уважения. И у меня действительно была причина уважать людей, в доме которых я оставалась эти несколько лет. Все-таки они укрывали меня от внимания нежеланного жениха… И даже чуточку больше положенного времени.