Офисная война (ЛП) - Николетто Анна

— Смутно. — Мужчина улыбается. Нет, окей, это не улыбка. Это оружие массового поражения. — Значит, ты работаешь в этом районе?

— В этом здании, — подтверждаю я. — А ты?

— Нет. Я здесь для собеседования.

— Должен встретиться с клиентом?

— Потенциальным работодателем, — поправляет он.

— О, так это твоё интервью. Тогда это важный день и для тебя!

— Да, это так. — Его взгляд загорается, когда он указывает на коробку с пирожными. — Планируется групповое празднование в честь возвращения твоей подруги?

— Я приготовила для неё сюрприз! — отвечаю взволнованно, как ребёнок. — Когда Беа войдёт в офис, то найдёт там полный пакет: воздушные шары, сладости, кофе, объятия, неожиданное появление команды, скандирующей «с возвращением»…

— Экстраординарно. Готов поспорить, ваши коллеги не могут дождаться.

— Непосредственные подчинённые.

— Что?

— Люди из команды, которой управляю. Технически они наши прямые подчинённые, хотя вертикальная иерархия традиционного менеджмента для меня не является предпочтительным методом организации.

Мужчина хмурится, одна бровь у него заметно дёргается.

— Ты за то, чтобы срывать со стен организационные карты и разжигать костры из кресел топ-менеджеров посреди конференц-зала?

— Больше всего на свете я за командную работу, совместное использование и взаимное доверие, на самом деле я провожу очень крутой проект тимбилдинга, — отмечаю я. — Но да, стул моего босса горел бы отлично. Семь тысяч евро чистой норвежской древесины и тонкой обивки из органического волокна. Эргономичный и настолько удобный, что в нём можно умереть счастливым. Серьёзно. — Я понижаю голос, чтобы открыть ему секрет, — мы с Адель (она работает за стойкой регистрации), время от времени тайком проверяем это.

Мужчина наклоняет голову и прикусывает нижнюю губу. Его низкий смех — это чарующий звук, который отдаёт вибрацией в моём животе.

«Дурочка, Камилла, возьми себя в руки!»

Он просто горячий парень, который наверняка скрывает гору ерунды, например, носит джинсы с отворотами или рассуждает о том, как «настоящие женщины» должны сидеть тихо и не есть чипсы пальцами.

— Похоже, вам очень весело в этих стенах.

— Мне будет веселее, когда я закрою заказ о тантрической йоге. Быть одиноким и наблюдать за работой людей, которые хватаются за индийский ковер в шаге от совокупления — это пытка! Не говоря уже о каменных яйцах для мышц тазового дна, которые мне постоянно дарят… Я даже не уверена, что они легальны. — Возможно, было лучше этого не говорить. Я потираю виски пальцами. — О боже, простите за излишнюю болтливость, просто время было напряжённым…

— Но сегодня все закончится, — заключает он за меня.

— Боже, да. Я собираюсь вернуть Беа её тантрическую йогу, полумёртвый фикус и половину команды, а сама вернусь к вечернему просмотру сериалов на Netflix.

— Вот ваше «Золотое молоко», — прерывает нас бариста, хлопнув стаканом по стойке. Я даже не заметила, как восстановили электричество. — Вы предпочитаете соевый капучино с какао или без?

— «С», спасибо.

— Непереносимость лактозы? — спрашивает незнакомец, который тем временем заказал только ристретто.

— Хуже! Вегетарианка.

На его лице удивление сменяется недоверием.

— Вегетарианка…

— А вот и соевый капучино. — Девушка заставляет меня заплатить и когда терминал выдаёт чек, взглядом приказывает мне уйти с дороги, чтобы освободить место для толпы в очереди.

Я беру бумажный пакет и поднос.

— Хорошо, я сделала…

— Я тоже, — усмехается мужчина. — Даже больше, чем ожидалось.

— Ну, тогда… — «попроси у меня номер телефона! Или мне спросить у тебя?» — Удачи на собеседовании, — выпаливаю, вкладывая в это как можно больше вежливости. — Надеюсь, что всё пройдёт хорошо. Может быть, мы здесь ещё увидимся!

Боже, неужели я только что это сказала? «Уви-дим-ся-здесь»? Совершенно очевидно, прошло уже больше десяти лет с тех пор, как я в последний раз приставала к мужчине. Даже десять лет назад было трудно проявить интерес, не показавшись идиотом?

— Конечно. — Лицо мужчины озаряется, пока он осматривает меня с ног до головы. — Увидимся.

Кто знает, насколько хорошо он может использовать этот рот. И кто знает, почему кажется, что улыбка замирает задолго до того, как достигает его глаз. По цвету они похожи на тёмный шоколад, но если присмотреться, то они такие же горячие, как кусочек льда, которым манипулирует Снежная королева.

Внезапно и без всякой причины мой радар для распознавания людей срабатывает, нарушая мысленную тишину воем сирен и освещённых табличек с надписью «Беги!», выполненных элегантным почерком в стиле ретро.

Это абсурд, потому что, да ладно, он самый интересный мужчина, которого я встречала за всю свою жизнь!

«И вообще, увидеть его снова, с точки зрения вероятности, равносильно чуду», — думаю про себя, глядя на его обтянутые рубашкой подтянутые плечи. Мой взгляд падает на его задницу в сшитых на заказ брюках, прежде чем незнакомца поглощает шумная суета вестибюля.

Я отбрасываю эту мысль, выпрямляю спину и сосредотачиваюсь на предстоящем дне.

Сегодня всё наконец-то вернётся на свои места.

Эдоардо

— Сегодня всё наконец-то изменится! — Дамиано Гецци Брамбилла, сорокапятилетний мужчина, который не считает излишний вес и повышенную потливость достаточной причиной для того, чтобы не втискивать свой живот в синие рубашки на размер меньше, протягивает мне руку через свой стол.

Я приветливо протягиваю свою.

Трель его смарт-часов на запястье скрепляет захват (липкий и слабый, но значащий много с точки зрения символизма). Это подтверждает моё фактическое вхождение в состав.

— Не хочу на тебя давить, Эдоардо, но я очень надеюсь на твой вклад в реорганизацию работы.

Мой новый начальник прижимает галстук к грудине, а затем поднимается со стула с грацией выброшенного на берег тюленя.

— Под давлением — моя естественная среда обитания.

— Сейчас самое время для инноваций, — продолжает он, обходя стол и приближаясь к окну своего кабинета на десятом этаже. — Идея дебютировать на рынке до появления конкурентов дала нам большое преимущество, и девушки, за годы пребывания в окопах, справились, но теперь…

Брамбилла делает паузу, пытаясь добиться моего соучастия, однако его смарт-часам это не нравится, и они окликают его новой трелью.

— Чёрт возьми, — ругается он, снова начиная ходить из одного конца кабинета в другой. — Эдоардо, мы на пороге большого скачка. Очень важно, чтобы мы оставались голодными, разбивались в лепёшку и продавались по максимуму. Только тогда мы будем продвигаться к успеху. Под «успехом» я подразумеваю определённое снижение уровня дневной волатильности наших акций и столь же уверенный скачок вверх на графиках фондовой биржи.

В переводе: деньги, зарабатывать больше денег.

Язык, который я очень хорошо понимаю.

— Именно поэтому я хотел, чтобы ты был с нами, — заключает он, — твой опыт работы в ведущих мировых компаниях, образование и твоя напористость станут тем стимулом, который нужен нашей команде. Как я уже сказал, девушки хорошо поработали, но время уловок прошло. Теперь нам нужны решимость, инновации и ускорение в будущее.

«Так много хороших слов, потраченных впустую», — как сказала бы бабушка…

— А команда знает? — спрашиваю, поудобнее устраиваясь в кресле.

Смарт-часы начальника издают радостный сигнал, сообщая о достижении часовой цели. Гецци Брамбилла с облегчением вздыхает, вытирает платком лоб и садится обратно. Пока он плюхается в кресло, я отмечаю, какая это удивительно удобная скандинавская эргономичная модель.

— Я предпочёл не нарушать равновесие.

— Конечно.

— Наши лучшие программисты довольно сплочённые, нынешний менеджер стремится поддерживать «командный дух» на высоком уровне, — говоря это, Брамбилла морщит нос и показывает в воздухе кавычки.