Татьяна Алюшина - Красота по-русски

– Знакомьтесь, Леночка! – тем же, уже начавшим всерьез раздражать Лену тоном, насыщенным преувеличенно восторженными тонами, призвала Анна Михайловна. – Мой муж Василий Степанович и сын Денис!

Анна Михайловна указала рукой на сидевших за накрытым к обеду столом мужчин. Лена наклонила горшок, удалив препятствие взору, уложила «целителя» на плечо и рассмотрела представленных персонажей.

– Здрасте, – оторопев от неожиданности, поздоровалась она.

Старший, Василий Степанович, кряжистый такой, плотный, с седой богатой шевелюрой и добрыми глазами, довольно улыбался – прямо Первое мая советских времен! Демонстрация трудящихся в отдельно взятой квартире!

«Что за бред?» – недоумевала Ленка.

Она же вроде не Алла Пугачева, не Максим Галкин и не богатая тетушка из Америки, чтоб ее появление вызывало такие бурные восторги?

Лена перевела изучающий взгляд на второго мужчину – и тут праздник закончился!

Сын, оказавшийся при внимательном осмотре крупным широкоплечим мужиком с руками-лопатами, излучал всем своим видом глубокое недовольство происходящим, и в частности лично ее появлением здесь. Он глянул на Ленку недобрым, тяжелым взглядом и вернулся к прерванной трапезе.

И тут до нее дошло! Вот влет!

Куда она попала! Мать моя! Да это же плохо срежиссированное, сшитое белыми нитками этими двумя сговорившимися подружками откровенное сводничество!

Ну, может, не так грубо – сводничество, мягче – знакомство, что там еще? Сватовство? Черт бы все это побрал!

Какое сватовство?! Какое знакомство?! Что за бред!

Мизансцена «девушка с растением и другие» затянулась.

В столь нелепую ситуацию Елене Алексеевне попадать еще не приходилось! А подруги-заговорщицы, нисколько не смущаясь, продолжили разыгрывать бездарную постановку пьесы под названием: «Ну надо же, как удачно вы зашли!»

И Лене немедленно захотелось осчастливить эту компанию своим отсутствием.

– Васенька, забери скорее у Леночки растение! – распорядилась Анна Михайловна.

Василий Степанович поспешил на помощь девушке.

– Поставь пока на подоконник! – поступила вторая вводная. И приглашение вновь прибывшим: – Девочки, за стол!

– Благодарю, – резко отклонила предложение Лена, – я сыта.

– Что вы, что вы, Леночка, – принялась активно уговаривать Анна Михайловна, ухватив гостью двумя руками за ладонь, – у нас сегодня особый обед, в честь приезда сына!

Сын посмотрел на мать родную весьма саркастически, неодобрительно хмыкнул и вернулся к основному застольному занятию.

– Леночка, – красивым низким голосом поддержал жену Василий Степанович, – мы вас так просто не отпустим! Зоенька так много о вас рассказывала, вы ей как родная! Нам давно пора познакомиться!

– Леночка! – не преминула вступить в общий хор Зоя Львовна, сложив умоляющим жестом ручки в замок. – Это мои очень близкие друзья, я бы хотела, чтобы вы подружились!

«Да, ладно, бог с вами! – решила про себя раздраженно Лена. – Давайте познакомимся, что там еще? Поговорим за жизнь?»

На сына Дениса Елена старалась не смотреть и особым вниманием не одарила.

– Хорошо! – порадовала ожидаемой репликой Елена Алексеевна. – Только, если можно, я бы чаю выпила!

– Конечно, конечно! – отозвалась Анна Михайловна.

И под предлогом заваривания чая обе свахи спешно удалились в кухню, оставив жизнерадостного Василия Степановича в одиночку «вытягивать» постановку самодеятельного театра.

Ни Лена, ни любимый сын Денис помогать ему в столь хлопотном и безнадежном деле не собирались, но Василия Степановича, как выяснилось, это ничуть не смущало.

– Леночка, Зоенька обмолвилась как-то, что вы работаете журналисткой? – улыбаясь, вел застольную беседу хозяин.

– Работаю, – подтвердила Лена. И позволила себе повредничать: – Но это неинтересно.

– Отчего же! – еще более оживился Василий Степанович и, немного стушевавшись, уточнил: – Если, конечно, вы не из «желтой» прессы.

– Нет, не из «желтой», – улыбнулась Лена.

– В таком случае очень даже интересно! Это же творчество! – усиленно втягивал ее в дискуссию мужчина.

– Крайне редко, – «разрешила»-таки себя втянуть Лена.

Надо же о чем-то говорить, не молча же сидеть, как товарищ рядом!

– В основном это рутинная работа. Главное – уметь соединять слова, выстраивая фразы так, чтобы читалось с удовольствием и захватывало. Творчеством в журналистике занимаются единицы.

– А как же разоблачительные статьи, громкие журналистские расследования? – спросил хозяин с большим интересом.

– Василий Степанович, сколько газет у нас выходит? – вздохнула Лена.

– Ну не знаю, сотни? – предположил он.

– Где-то так, если брать не только федеральные издания, но и региональные, городские. А сколько наименований из них вы знаете?

– Ну… десятки? – предположил он.

– Грубо говоря, десять, с натяжкой – двенадцать, – пояснила Лена, – это уже по интересам читателей. Вот так же обстоят дела с талантливыми журналистами. Исчисляются они тысячами, а действительно известных, сильных и талантливых – единицы. Остальные занимаются рутинной работой и заказными статьями.

– И вы тоже заказными статьями? – мягко поинтересовался Василий Степанович.

– А как же! – рассмеялась Лена. – Это наш хлеб. Право выбора темы – это для гениев, а мы простые ремесленники. Я же говорю, это неинтересная тема!

– Вы о чем тут беседуете? – энергично водворились в комнату подруги-«постановщицы», принеся чай, чашки и всякое сладенькое к чайку на двух подносах.

Слава богу, больше никаких разговоров на тему работы, обстоятельств личной жизни и «родословной» за столом не велось – обошлись общими вопросами.

И на том спасибо!

Анна Михайловна, правда, попыталась было двинуть хвалебную речь в рамках задуманного мероприятия знакомства:

– У нас с Василием Степановичем замечательный сын, Леночка! Нам повезло! Заботливый, умный… Очень много работает, к сожалению, но что поделаешь, у него свое дело…

– Мама! – с нажимом, предупреждающим тихим рыком остановил заботливый сын хвалебную речь матушки.

– Не буду, не буду! – пообещала Анна Михайловна.

И совсем не плавно переключилась на обсуждение политических реалий страны, в дискуссии о которых принял живое участие Василий Степанович, а Зоя Львовна все старалась перевести разговор в русло культуры и искусства.

Лена выпила две чашки чаю, от нервов-с, извините, заливая неудобство ситуации и собственное молчание. Прикинув, что вполне уже насиделась, можно и удаляться в свои свояси с чистой душой, миндальничать не стала, прямо сообщив о намерениях.