Грейс Металиус - Пейтон-Плейс

Он слишком крупный для своего возраста, слишком уверен в себе, в благосостоянии и положении своего отца, думала мисс Тронтон, но когда-нибудь он обязательно получит свое.

Она закусила губу и сделала себе выговор, — он только ребенок, он еще может стать другим.

Но мисс Тронтон была знакома с отцом Родни, Лесли Харрингтоном, и очень сомневалась в этом.

Родни сшиб маленького Пейджа с ног. Норман лежал на земле и плакал, пока не появился Тед Картер и не помог ему встать.

Маленький Норман Пейдж. «Забавно, — подумала мисс Тронтон, — но я никогда не слышала, чтобы кто-нибудь из взрослых называл его как-то иначе». Приставка «маленький» стала частью его имени.

Норман, как заметил один из учителей, состоял из сплошных углов. Он вытирал заплаканное скуластое лицо, сквозь плотную ткань курточки выступали острые локти.

Тед Картер отряхивал брюки маленькому Норману; через открытое окно мисс Тронтон услышала его голос:

— Все в порядке, Норман. Не хнычь, с тобой все нормально. Прекращай реветь и иди домой. Ничего страшного не случилось.

Глядя на высокого, широкоплечего тринадцатилетнего Теда, легко можно было представить, каким он будет, когда станет взрослым. Среди всех восьмиклассников Тед был единственным учеником, у которого совершенно «изменился» голос. У него был приятный баритон, и он никогда не «давал петуха».

— Почему бы тебе не сбить с ног кого-нибудь с тебя ростом? — спросил Тед, поворачиваясь к Родни Харрингтону.

— Ха-ха! Тебя, что ли?

Тед шагнул поближе к Родни.

— Ну, хотя бы меня.

— Ай, прекращай, — сказал Родни. — Буду я терять время.

Но, как с удовлетворением заметила мисс Тронтон, первым «прекратил» именно Родни. Он гордо зашагал со школьного двора с семиклассницей Бетти Андерсон, весьма развитой для своих лет девочкой.

— Не лезь не в свое дело, — крикнула Бетти из-за плеча Родни.

Маленький Норман Пейдж зашмыгал носом, достал из заднего кармана брюк белый платочек и тихонько высморкался.

— Спасибо, Тед, — робко сказал он. — Большое спасибо.

— А, ерунда, — ответил Тед Картер. — Иди-ка домой, пока твоя мамаша не пришла за тобой.

У Нормана снова задрожал подбородок:

— Можно я пойду с тобой, Тед? — попросил он. Пока Родни не уйдет подальше. Пожалуйста.

— Родни и без тебя есть чем заняться, — грубо сказал Тед. — Он уже забыл о твоем существовании.

Он поднял с земли свои учебники и побежал за Селеной Кросс, которая уже прошла половину Кленовой улицы. Тед даже не оглянулся на Нормана. Маленький Пейдж аккуратно собрал учебники и медленно пошел со двора.

Мисс Тронтон почувствовала, что так устала, что даже не может сдвинуться с места. Она прислонилась к оконной раме и тупо смотрела во двор. Мисс Тронтон знала семьи всех своих учеников, знала дома, в которых они жили, и ту среду, которая их окружала.

«К чему все мои старания? — думала она. — Какой шанс у кого-нибудь из них сломать стандарты, среди которых они родились?»

В такие моменты, когда мисс Тронтон была измотана до предела, ей казалось, что она проигрывает битву с невежеством, и ее охватывало чувство безнадежности и отчаяния. Какой смысл заставлять ученика запоминать даты подъема и падения Римской империи, если, когда вырастет, он будет доить коров, чем всегда зарабатывали себе на жизнь его отец и дед. Есть ли смысл вколачивать девчонке в голову десятичные дроби, если математика понадобится ей только для подсчета месяцев беременности?

Годы назад мисс Тронтон, закончив Смит-колледж, решила остаться в родном штате и заняться учительством.

— Вряд ли у вас появится возможность что-нибудь там изменить, — сказал ей декан.

Элси Тронтон только улыбнулась:

— Я там родилась и понимаю этих людей. Я знаю, что мне делать.

Ее самоуверенность заставила улыбнуться и декана:

— Когда вы узнаете, как открыть раковину, в которой существует житель Новой Англии, вы станете знаменитой. Всякий, сделавший что-то первым в этом мире, становится знаменитым.

— Я прожила в Новой Англии всю мою жизнь, — сказала Элси Тронтон, — и никогда не слышала, чтобы кто-нибудь сказал: «То, что было хорошо для моего отца, хорошо и для меня». Это декадентская позиция и ужасное клише. И все это очень несправедливо по отношению к людям Новой Англии.

— Желаю удачи, Элси, — грустно сказал декан.

Вдруг в поле зрения мисс Тронтон появился Кенни Стернс и прервал цепь ее размышлении.

«Ерунда, — резко сказала она себе, — у меня целый класс прекрасных, умных детей из таких же семей, как и все другие. В понедельник мне будет получше».

Она подошла к стенному шкафу и взяла свою шляпу, которая, кажется, служила ей семь лет кряду. Посмотрев на потертые коричневые поля фетровой шляпы, мисс Тронтон вспомнила доктора Мэтью Свейна.

— Я узнаю учителя где угодно, — говорил он ей.

— Правда, Мэт? — смеялась она в ответ. — У нас у всех вид отчаявшихся людей?

— Нет. У вас у всех вид усталых, измученных, недоедающих людей, которым недоплачивают и которым не на что хорошо одеться. Зачем тебе это надо, Элси? Почему бы тебе не отправиться в Бостон или куда-нибудь еще? С твоим умом и образованием ты легко найдешь хорошую работу.

— О, я не знаю, Мэт, — пожимала плечами мисс Тронтон. — Может быть, мне просто нравится учить.

Но внутри у Элси теплилась надежда, которая не давала ей, как и многим учителям, бросить свою работу. Если я смогу научить чему-нибудь одного ребенка, если мне удастся разбудить хотя бы в одном из них чувство прекрасного, радость истинного, признание собственного невежества и жажду знаний, можно считать, я выполнила свой долг.

«Один ребенок», — подумала мисс, Тронтон надевая шляпу, и ее мысли вернулись к Эллисон Маккензи.

Эллисон Маккензи быстро ушла со школьного двора, не останавливаясь и не перекинувшись ни с кем ни словом. Она прошла вверх по Кленовой улице, а потом на восток по улице Вязов, обойдя при этом магазин одежды «Трифти Корнер», принадлежащий ее матери. Эллисон шла очень быстро, пока за спиной не остались все магазины и дома Пейтон-Плейс, потом она долго поднималась по склону холма за Мемориальным парком и наконец дошла до того места, где заканчивалось покрытие дорога. Дальше росли кусты и начинался спуск, усеянный камнями. В этом месте, на основании, напоминающем лошадь, была установлена доска, на которой красной краской было написано «Конец дороги». Глядя на эту надпись, Эллисон почему-то всегда испытывала чувство странного удовлетворения. Ведь могли написать что-нибудь другое, например: «Осторожно — спуск», но кто-то, к радости Эллисон, назвал это место «Конец дороги».