Ирина Надеждина - Смотри на вещи проще

– Хорошая. И мы не против. Только странные теперь дети – на всё смотрят не так, как мы смотрели.

– Нашим родителям тоже так казалось.

– И с внуками, не знаю, получится ли вообще, – по лицу водителя пробежала тень.

– Извини, сорвалось.

– Дима знает? Может, стоит поговорить с ними обоими и пусть лучше друзьями останутся?

– Нас с тобой спрашивать не станут и без нас разберутся. Наверное, что-то да знает. По крайней мере, помнит, не таким уж маленьким был…

– Всё дело в том, что в последнее время Леся хоть и пытается не подать виду, да только заметно, что плохо ей.

– Подожди паниковать, Серега, – Максим Исмаилович повернулся к водителю. – Её же ещё тогда приговорили, а сколько лет прошло? Может быть, это временное?

– Дай-то Бог… Нина уже все глаза выплакала. Как Леся на дежурство, так она и в слезы…

Лолита проснулась с отвратительным ощущением тошноты. Это продолжалось уже три дня. Она поднялась с постели, набросила халат и пошла в ванную. Мать уже что-то готовила и бодро стучала ножом на кухне. Дверь материной спальни была открыта. На кровати лежал её периодический сожитель – Жорик, бармен из гостиничного ресторана. Он был на пятнадцать лет моложе матери, плотноватый, с широкой грудью заросшей густыми волосами, южными чертами лица. Когда появлялся, он вел себя так, словно был хозяином квартиры и всего, что в ней находится. Лолита тоже находилась в квартире, и Жорика ничуть не смущало то, что она – дочь его «возлюбленной». В один прекрасный день он это Лолите и объяснил. Лолита была не против. Ей нравился такой тип мужчин – самоуверенный, нагловатый, ни перед чем, как ей казалось, не останавливающийся, порой даже грубый. Когда в первый раз Лолита, для приличия, начала отказываться, он, без лишних объяснений, толкнул её на кровать, расстегнул брюки и сказал: «Хватить ломаться! И не говори, что ты ещё девочка!». Потом он овладел ею довольно грубо, без ласк, так, словно она была неодушевленным предметом, а, сделав своё дело, приказал будничным тоном: «Убирайся к себе, я спать хочу!». Сначала Лолита боялась, что будет, если узнает мать. Она узнала, покричала, поскандалила, но после объяснения Жорика, что если ей не нравится, он может и уйти, сразу же замолчала. Только время от времени мать, если находила очередные следы «хозяйствования» Жорика или он, не обращая внимания на её присутствие, тискал Лолиту, гневно сверкала глазами на дочь. Когда же Жорик уходил, мать, чуть ли не шипя, каждый раз выговаривала ей:

– Дрянь бесстыжая! Попробуй Жорку забрать, рада не будешь!

– Нежен мне твой Жорка! – огрызалась Лолита. – Он сам ко мне лапы протягивает!

– А ты так и отказываешься! Только и ждешь, когда я в ночь работать буду! Он же даже в мою спальню не заходит! Как притащится с работы, сразу к тебе!

Сейчас Жорик уже проснулся. Увидев Лолиту, он поманил её пальцем. Лолита остановилась у двери и вопросительно кивнула. Он откинул одеяло. Лолита знала о его привычке спать голым. Жорик, сально улыбаясь, предложил:

– Подержаться с утра не хочешь? Для поднятия тонуса. У меня смотри, какой тонус. Иди, подержись.

– Да пошел ты! – фыркнула Лолита.

Из кухни высунулась мать. Она сердито посмотрела на Лолиту и скомандовала:

– Иди мыться, опоздаешь!

– Иду, иду… – проворчала Лолита.

Она зашла в ванную и, пока умывалась и чистила зубы, злилась на мать за её дурацкую ревность, на Жорика, за своё теперешнее состояние и, что уже вошло в неотъемлемую привычку, на весь свет состоящий из удачливых соучеников, вежливых мужчин, красивых женщин, может, и не очень красивых, но умных и везучих.

Когда Лолита пришла на кухню, мать уже завтракала. Лолита налила себе чаю и села к столу. Мать недовольно покосилась на неё.

– Что, опять ригать хочется? – спросила она.

– Немного, – Лолита, наконец, решилась сделать себе бутерброд. – Это никак нельзя раньше сделать, ты не спрашивала?

– Лолка, ты же знаешь, как с этим строго! – возмутилась мать. – Ничего, если получится с Муравьевым, так и делать ничего не придется. Он тоже черненький. Не досмотрится. Мало ли детишек семимесячных родятся?

– И это что же, всё время меня так тошнить будет? – раздраженно спросила Лолита.

– Меня, как я тобой ходила, до пяти месяцев, а потом перестало.

– Прекрасно! – с сарказмом произнесла она. – Прощай фигура!

– Вот ведь дурища! Фигуры ей жалко! Да черт с ней, с фигурой твоей! Что ж, рожать без мужа? Позор-то какой! Даже, если за аборт договоримся, всё равно кто-нибудь да узнает. Выйдешь замуж, мужу расскажут, а потом он тебя всю жизнь попрекать будет.

– Мама, он же в училище мастером работает! У него же очки!

– Вот горе какое! Ну не дворником же! Зато покладистый. Зарплата у него приличная, я у Светки выспросила. Квартиру ему вроде бы дать должны. Так двухкомнатную дадут. Что тебе нужно ещё? Детинка не от него всё равно будет, а у нас у всех зрение хорошее, у Жорки вон тоже.

– Двухкомнатная квартира! Хоромы царские!

– Ты этому радуйся, дура. Другого-то всё равно нет. А так и прилично всё, и замужем, и без позору. Жорка, иди поешь! – позвала мать.

– Принеси сюда, – отозвался Жорик. – А то пусть Лолка принесет.

– В институт Лолке пора, – авторитетно заявила мать и уже тише сказала Лолите. – Давай быстрее, жуешь, как корова.

Она сделала несколько бутербродов, положила на тарелку салат, налила в большую чашку чай, поставила всё это на поднос и понесла Жорику в спальню. За её действиями Лолита следила почти с ненавистью. Слышно было, как Жорик и мать разговаривают в спальне.

– Что, курочка моя, ревнуешь меня? – сладко спросил он. – Иди ко мне, квочечка! Я тебе перышки потрепаю!

– Жорик, перестань, Лолка ещё дома, – у матери был очень довольный голос.

– А мы Лолку не зовем сюда.

– А кто её утром звал? – в её голосе послышались ревнивые нотки.

– Курочка моя, ну не будь такой ревнивой!

– А кто ж Лолку обработал? От кого она влетела? Не от тебя ли?

– Кто ж знал, что так получится? Ну, ничего страшного… Всего и делов-то! Ты же говорила, что нашла кого-то ей. Соседа какого-то.

Лолита не стала допивать чай, встала из-за стола и пошла к себе. Она оделась и взяла сумку. Проходя мимо спальни, она, не останавливаясь, сказала довольно громко:

– Мама, я ухожу!

– Вот видишь, она уже ушла, – послышался голос Жорика. – Давай, раздевайся!

– Ненасытный ты какой, Жорка! – в голосе матери было сплошное счастье.

Лолита от всей души хлопнула дверью, мысленно пожелав Жорику стать импотентом. Нужно было идти на остановку, трястись двадцать минут в набитом трамвае, а потом целый день вращаться среди всех этих везучих. «Как мне всё это надоело! Ничего, вечно так не будет! Я ещё всех переплюну!» – думала она, глядя в не очень чистое окно трамвая.