Ребенок от бывшего мужа (СИ) - Франц Анастасия

Поднимаю голову наверх, смотрю на часы, что висят на стене. Одиннадцатый час. Чёрт, я же теперь не уеду домой, придётся вызывать такси.

— Я помогу убрать всё, — встала и, больше ничего не говоря, вышла из-за стола, но чувствовала спиной пристальный взгляд бывшего мужа.

Когда вся посуда была вымыта, вытерла руки о полотенце, обернулась и застыла, не веря своим глазам. Облокотившись о косяк двери, стоял Матвей, скрестив руки на груди. Его глаза пристально смотрели на меня, не выдержав пристального взгляда его пронзительных глаз, я почему-то смутилась и отвела свой взгляд в сторону.

Мы не виделись три года, но от того, как сердце начинает быстро биться, пульс учащаться, понимаю, что чувства к нему не остыли. Я до сих пор люблю его, и это, кажется, уже ничего не изменит. Но у него своя жизнь, девушка, которая любит его, а может, и он её. Кто знает. Я была, есть и буду лишняя не только в его доме, но и в сердце.

Тяжело вздохнув, успокаивая себя, двинулась к выходу. Зачем он здесь стоит? Может, хочет выгнать из дома, и чтобы я здесь больше не появлялась? Может не напрягаться, и так уже ухожу.

Пройти мимо него не получилось, Матвей схватил меня за руку, сжав с силой.

— Куда ты собралась? — недовольный грубый голос. Прикосновение обжигает, и на коже будто появляются невидимые ожоги, которые начинают пылать. Я так долго не чувствовала его руки на себе. На мгновение мои глаза закрываются, но только на мгновение. Я резко вскидываю на него взгляд.

— Домой, — спокойно отвечаю, запирая свои чувства на замок, как и было все три последних года моей жизни.

— На ночь глядя?

— Да. Вызову себе такси. Можешь не беспокоиться, здесь я больше не появлюсь, — и, вырвав из захвата руку, ухожу прочь.

Сердце всё так же трепещет рядом с ним, а мозг плавится. Стоит только ему подойти ко мне, прикоснуться — и я вся таю рядом с ним, забывая обо всём на свете. Нет, Ада, так не пойдёт. Он вычеркнул тебя из своей жизни, живёт счастливо, и ты должна сделать точно так же. Даже если ты словно распадаешься на мелкие отдельные части большого пазла. Я должна собрать себя по крупицам и жить дальше. Как и прежде.

Вызвав себе такси, не стала ждать в квартире. Не выдержу больше и секунды там, где есть он. Лучше двадцать минут подожду на улице, чем здесь. Крепко обняв Георгия Ивановича и Марину, попросила их беречь себя и вышла на улицу.

Уже было совсем темно. На небе зажглись звёзды, и луна-проказница вышла из-за туч. Дул прохладный ветерок, отчего я слегка поёжилась, обняв себя за плечи. Я была в лёгком платье чёрного цвета. Холодно, но я продолжала так стоять и смотреть на одинокую луну, так сейчас похожую на меня.

Ада

Хлопнула дверь, но я ни на что не обращала внимания. Вдруг крепкая хватка на моей руке и злой голос вывели меня из оцепенения.

— Залезай в машину! — злой, недовольный, словно я нашкодивший ребёнок, совершила что-то плохое, и меня отчитывают.

— Что ты творишь? Я с тобой никуда не поеду. К тому же ты выпил, отпусти меня! — я сразу поняла, что это Матвей. Развернулась к нему, глядя Огневу прямо в глаза.

— Я выпил всего стопку. Я сказал, залезай! — его крик, наверное, слышал весь дом, но я с места не сдвинулась. С какой это стати он вообще командует?

— Отпусти, — пытаюсь вывернуть руку, что сжимают с силой. Смотрю прямо в глаза, не боясь его. Он никогда физически не причинял мне вреда и, надеюсь, не сделает этого и сейчас.

Ощущаю его запах, так отличающийся от других. Так пах всегда мой мужчина. Матвей. По телу проходит дрожь, а волосы поднимаются дыбом от близости в который раз за сегодня.

— Если ты сейчас же не залезешь в эту чертову машину, я с силой затолкаю тебя! — рычит и, больше ничего не говоря, тащит меня в том направлении, где стоит его автомобиль.

Знаю, что с ним спорить бесполезно, поэтому плетусь за ним. Утыкаюсь взглядом в его широкую спину, что такая же крепкая, сильная. Я любила его обнимать, привлекая к себе, зарываться носом в шею и тихо сопеть. Я так скучаю…

Чёрт… Качаю головой. Ада, вытряси все мысли из своей головы про этого человека. Ни к чему всё это.

Мы останавливаемся возле Ford Mustang GT белого цвета. От увиденного приоткрываю рот. Какая же она красавица. Всегда знала, что у Матвея хороший вкус на машины, но это просто бомба.

— Нравится? — спрашивает вдруг спокойно с ухмылкой.

— Ещё бы, — улыбаюсь. — Это твоя?

— Да. Приобрёл на днях. Она ещё толком не обкатана, — улыбается мне так, словно и нет между нами ненависти. Словно не он был недоволен сегодня тем, что я приехала. Словно не он минуту назад кричал на меня.

— Красивая, Матвей. Всегда знала, что ты умеешь выбирать машины.

— Садись, — пиликает брелоком, снимая с сигнализации и открывая для меня дверь. Смущаюсь. Давно мне никто не открывал дверь.

Внутри было всё так же великолепно, как и снаружи. Водитель садится рядом и, повернув ключ в замке зажигания, стартует с места. Двигаемся плавно, медленно. Мимо нас проплывают деревья, дома. Смотрю в окно. В салоне тишина и, она вовсе не напрягает. Она уютная, словно и не было всех этих одиноких лет и боли. Но я-то знаю, что между нами пустота, и её ничем не склеить, не залечить.

— Ты всё там же живёшь? — спрашивает он, нарушая тишину.

— Нет, — качаю головой и называю новый адрес, куда переехала буквально на днях. Как говорится, новое место, новая жизнь.

— Одна живёшь? — вдруг спрашивает.

— Тебя это не касается, — ответила более резко, чем было необходимо, и услышала, как Матвей выругался себе под нос, а руки крепче сжали руль, так что послышалось трение рук о кожу.

И чем это он недоволен? У него своя личная жизнь, у меня своя. Хоть по сути её и нет.

Матвей паркуется возле моего дома. Ну вот, сейчас я уйду, и мы больше никогда с ним не встретимся. Последние доли секунды, и всё, что было между нами, превратится в пыль. Эта та самая точка, после которой не будет ничего.

— Спасибо, что подвёз, — слетает с губ. Берусь за ручку, собираясь открыть, как меня хватают за руку. Поворачиваю голову на Матвея. — Что? — спрашиваю, но он ничего не отвечает, только смотрит мне в глаза и тянет на себя.

Не успеваю что-либо возразить, как Матвей впивается в мои губы. Что он делает? Упираюсь руками в его грудь, стараюсь оттолкнуть, но он только сильнее притягивает к себе. Он целует медленно, словно заново пробуя меня на вкус, но я не отвечаю. Как же сложно ему противостоять, когда так и хочется запустить пальцы рук в его волосы и ответить на поцелуй. Ответить со всей страстью и желанием. Не могу…

Приоткрываю губы, и Матвей, воспользовавшись этим, проникает языком в рот. Одной рукой быстро задвигает кресло назад и, легко обхватив руками за талию, перекидывает меня к себе на колени. Его руки скользят по гладкой ткани платья, забираются в распущенные рыжие волосы, притягивая к себе совсем близко, не оставляя между нами даже миллиметра.

Боже, как же я скучала по нему все эти годы. От его касаний, поцелуев я слышу свой пульс в висках и схожу с ума. Аромат этого мужчины пьянит и лишает меня воли. В эту секунду я так боюсь его потерять.

Хватаюсь за широкие крепкие плечи Матвея, пытаясь удержать его. Словно, если он оторвётся, то эта магия, этот миг исчезнет, растворится навсегда.

— Рыжик, — выдыхает мне прямо в губы, полностью лишая рассудка. Так меня звал только он. Матвей. Я всегда была его Рыжиком, и сейчас, после того, как он нежно произнёс мой прозвище, я уже ничего не слышу.

Тяну руку к его ремню на брюках, стараясь быстрее расстегнуть. Нас вдруг охватила страсть, нетерпение. Его руки поднимают края платья, прикасаясь к моей коже, а я как будто прыгаю с разбега в пропасть.

Матвей спускается ниже, целуя шею, ключицу, оставляя на них свой след, а я задыхаюсь.

— Рыжик, как же я скучал, — шепчет словно пьяный, целуя. Боже, Матвей, если бы ты знал, как я скучала. Как я сходила с ума по тебе все дни и ночи напролёт. — Не могу, Рыжик. Я так хочу тебя…