Одноклассники бывшими не бывают (СИ) - Хаан Ашира
Помощь проекту
Одноклассники бывшими не бывают (СИ) читать книгу онлайн
Школа была ярко освещена, железные ворота на входе увиты гирляндами искусственных цветов, словно на гавайской свадьбе, над дверьми сияли неоновые буквы: «Добро пожаловать, выпускники!» и стелилась прямо к порогу красная ковровая дорожка.
Я прошла по ней, гордо выпрямив спину. Звезда я или нет, в конце концов!
Открыла дверь… и застыла столбом. Зато мое сердце сначала подпрыгнуло к горлу, потом камнем рухнуло в желудок, метнулось в пятки и, еще пять-шесть раз сменив местонахождение, наконец вернулось в свою клетку в груди, но и там отказалось нормально биться, сжавшись от чувств, которые я считала давно забытыми.
Там стоял Илья Соболев — моя невыносимая школьная любовь, несбыточная мечта, причина всех моих слез и улыбок в два последних школьных года.
Он чертовски изменился.
Пятнадцать лет назад он был типичным школьным изгоем: лузером и лохом, над которым все издевались за его длинные волосы, хипповские шмотки и гитару, которую он везде таскал за собой. По его виду сразу было понятно, кто тут главный козел отпущения, и ему прилетало даже за пределами школы.
Сейчас же передо мной был высокий, атлетичного вида молодой мужчина, одетый неброско, но дорого, со стильной прической и взглядом абсолютно уверенного в себе человека. И этим взглядом он смотрел на меня в упор, но не узнавал.
А я не могла сдвинуться с места, пока сзади кто-то не толкнул меня и прямо над ухом не заорали:
— Соболев, ну ты чего застрял там?
Тогда он адресовал мне равнодушно вежливую улыбку, аккуратно обогнул, чтобы не задеть, и вышел на улицу.
Так и не сказав даже: «Привет!»
****
Я даже не удивилась.
Сама вот только что не могла вспомнить, как зовут некоторых одноклассников на фото, а ведь с ними я в школьные годы болтала, ругалась, делала общие проекты, прыгала в резиночку, сбегала с уроков, ходила в походы и встречалась на вечеринках. С кем-то танцевала, с кем-то дралась за булочку в столовой или помогала зашить юбку в школьном туалете.
Только с Ильей, кажется, не обмолвилась и парой фраз. Даже в те времена я не была уверена, что он знает, как меня зовут, хотя мы учились в одном классе.
Это нисколько не мешало мне его любить.
Он был какой-то совершенно нездешний, как инопланетянин. Даже выглядел не как все: со своим прямым тонким носом и острыми скулами, пшеничного цвета волосами до плеч, в вышитых цветами расклешенных джинсах, он походил на американского хиппи шестидесятых годов, взявшего в руки гитару еще до Вудстока.
Подойти к нему и завести разговор о фильме, который идет сейчас в кино, или попросить помочь с домашним заданием, как наивно советовали девичьи журналы в те времена, было совершенно немыслимо. Он был не из этой реальности. Однажды на английском мы задавали друг другу вопросы о наших любимых книгах, фильмах и музыке. Все называли «Терминатор» или «Грязные танцы», и на это фоне особенно странно прозвучал его ответ: «Забриски пойнт». Никто не понял, что это было. На каком это языке? Это что, кино? Никогда о таком не слышали.
Точно так же дело обстояло с музыкой и книгами.
Куда я к нему сунусь со своей любимой Астрид Линдгрен, если он с таким же нездешним видом отвечает, что его любимый писатель Фаулз?
Которого я даже прочитать-то смогла только лет в двадцать пять.
Но это не мешало мне мечтать, что однажды неземные серые глаза посмотрят на меня с чем-то иным, кроме терпеливого равнодушия, которое доставалось всем окружающим.
Кроме Вари.
Варя тоже была не такой как все, так что я его могла понять. В ней смешалось столько разных кровей, что глядя на темноглазую бойкую красотку с ворохом каштановых кудряшек, сложно было понять, где помотало ее предков. Сама она рассказывала про бабушку цыганку, деда итальянца, прадеда монгола и прапрадеда австралийского аборигена, но запросто могла и врать. Она вообще легко и беззаботно врала, и так же легко сочиняла забавные и страшные истории. Была похожа на налитую соком тугую смешливую черешенку и тоже читала книги и смотрела фильмы, о которых остальные даже не слышали.
Неудивительно, что Илья влюбился в нее, как только впервые увидел на линейке в школьном дворе в десятом классе. Она переехала к нам с родителями, двумя сестрами и пятнадцатью кошками из Владивостока, где ее отец служил на подводной лодке — или она придумала это, чтобы казаться интереснее, как и все остальные свои истории.
Он таскал ей шоколадки, писал разноцветные записочки с признаниями в любви и длинные письма о своей жизни. На всех переменах он всегда ошивался неподалеку и не спускал с нее влюбленных глаз. Каждый день провожал ее до дома: иногда с ее разрешения шел рядом, а если она не позволяла — на несколько метров позади. Вызывался дежурить вместо нее в классе, а на субботниках делал и ее часть работы, и свою.
Он посвящал ей стихи и даже классные сочинения, если речь шла о любви.
До момента ее появления я считала, что он бесплотный, как эльф, и бесконечно далек от пубертатного сумасшествия, которое началось в седьмом классе. Все эти разговоры о том, кто с кем гуляет, кто на кого запал, перебрасывание записочками, пошлые рисунки на листочках в клеточку, передающиеся под партами по рядам, первые поцелуи и пересказанная страшным шепотом книга «1001 вопрос про это».
Но я ошибалась — ему тоже были не чужды все эти глупости.
Варя всегда могла быть уверена, что он первый подойдет пригласить ее на танец на дискотеке и 14 февраля первой валентинкой на ее парте будет его сердечко.
Его любовь была безответна, безнадежна, но от этого становилась только сильнее.
Мне оставалось только тайком писать о нем в свой розовый дневничок с замочком, отчанно шифруя его имя, чтобы никто не догадался, даже если прочитают.
Я гадала на него с зеркалами и пеплом, я шептала выдуманные заклинания на рождающуюся луну и носила в ухе сережку со стилизованной буквой «И», Илья. Она была настолько вычурной, что казалась похожей на «М» — Маргарита. Никто не догадывался.
Я не могла вымолвить рядом с ним ни слова и опускала глаза, когда он смотрел на меня. Однажды мы с Варей возвращались вместе из музея после экскурсии, она жила недалеко от меня. Илья напросился ее проводить, и всю дорогу домой я молчала и смотрела в пол, умирая от счастья его близости.
А потом школа закончилась и нам было негде больше встретиться. Он снился мне еще несколько месяцев в счастливых, наполненных солнцем снах. И еще однажды я шла по улице, и мне показалось, что я увидела его, идущего мне навстречу в толпе. Не смогла разглядеть — испуганно уткнулась взглядом в асфальт, чувствуя как бешено бьется сердце и заливает жаром лицо. Тут же свернула в ближайшую парикмахерскую и там потребовала покрасить меня в рыжий и сделать сумасшедшую стрижку. Просто так, на всякий случай. Вдруг он сейчас пойдет по улице обратно, заметит меня и…
И с тех пор мы больше не виделись.
Через год я встретила своего будущего мужа, и образ нездешнего мальчика потускнел в моей памяти. Я думала, что за пятнадцать прошедших лет мои чувства давно истлели и рассыпались в прах.
Я ошибалась. Как я ошибалась!
*****
Мне понадобилось всего три секунды, чтобы взять себя в руки и вспомнить, что я давно не школьница. Я взрослая женщина тридцати с лишним лет, которая умеет держать лицо, когда ее увольняют с работы, когда ей говорят, что у нее никогда не будет детей и когда любимый муж заявляет, что уходит к другой. На фоне всего, что случалось со мной в жизни, то, что Илья Соболев меня не узнал — такая ерунда! Не стоит даже потускневшей улыбки.
Возвращаемся к изначальному плану. Я тут не за тем, чтобы сохнуть и тосковать по школьной любви. Моя задача — утереть нос бывшим одноклассникам, стать звездой на этот вечер и потом черпать силы в этом воспоминании для того, чтобы выкарабкаться из той ямы, в которую я попала.
Собственно, для этого я сюда и отправилась вопреки всем разумным доводам. Пока только сама себя уговариваешь, что твоя жизнь не так уж и плоха, легко усомниться. Но когда эту веру поддерживает вера самых пристрастных в мире судий — вот тут можно многое! Даже лютые враги, заполученные во взрослом возрасте, никогда не будут настолько уверены в твоей никчемности, как школьные друзья.