Теперь ему принадлежу. Беременна от монстра (СИ) - Устинова Мария

— Красивая девушка, — обшаривая меня взглядом, особенно его интересовала грудь, сильно поднятая пуш-апом, сказал хозяин клуба, и снова затянулся. — Зачем тебе торговать дурью? Для такой девушки найдется работа поинтересней.

— Я не торговала, — выдавила я, борясь с туманом от слез.

— Докажи, и отпущу. Я ведь не чудовище такую красотку обижать.

Я не поняла, издевается он или всерьез. Он медленно затянулся, рассматривая дрожащие губы и подбородок, и обернулся к секьюрити.

— Видел, кому продали? — босс обернулся к охраннику позади. — По камерам проверь, если здесь, выведи, хорошо вломи и чтобы поняли за что. Не говори, что девки у нас.

Вновь глубокая затяжка. Похоже, он кайфует, меня рассматривая.

— Под платьем ничего нет, не соврала, — наконец сказал он. — А между сиськами что-нибудь прячешь?

Я опустила голову, снова заплакав. Волосы упали на лицо. Он просто издевается над нами, не нужен ему обыск — мужчина хочет, чтобы я сняла лифчик.

— Отпустите меня, — прошептала я, давясь слезами. — Вы больше никогда нас увидите…

Вита рыдала в голос. С нее белье пока не сорвали. Я не понимала, то ли ее очередь следующая, то ли я просто приглянулась главарю.

Я задам ей трепку, когда мы выберемся. Если…

— Шевелись, — кивнул он. — Или парни снимут.

С плачем я завела руки за спину и взялась за застежку, но расстегнуть не смогла. В руках слабость, колени дрожат. Я не могла раздеться в толпе мужчин — тем более, таких, понимая, к чему это приведет. За этим последуют приставания… Нас могут изнасиловать.

Колени такие слабые, что я едва стояла.

Взгляд этого человека стал глубже, он ждет, ждет представления. Ему не просто грудь хочется увидеть — ему нравится унижать. И, кажется, Вита это с самого начала понимала, устроив истерику, когда дошло, куда нас тащат и кто придет.

— Перестаньте, — пробормотала я.

— А как ты хотела? — усмехнулся он. — Чтобы на слово верили? Снимай, не ломайся. Увижу, что ничего не прячешь, так и быть — вали.

Во мне что-то дрогнуло. Надежда, наверное.

— Вы обещаете?

— Конечно.

Лицо ничего не выражало. Изощренно издевается или отпустит? Пальцы сами расстегнули застежку, я помедлила, переводя дух, а затем сбросила бретельки с плеч, накрыв голую грудь ладонями. Пустой лифчик упал к ногам. Под изучающим взглядом этого насекомого, сердце колотилось как сумасшедшее.

Они все смотрели на меня. Даже про Виту забыли.

— Отпустите нас, пожалуйста, — пьяная от страха и адреналина попросила я.

— Так быстро?

— Я же сняла…

— Но мы еще не все смотрели, — он пожал плечами, в глазах появился пугающий блеск. У нормальных людей такого не бывает. — А внутри ты ничего не спрятала? Я слышал, девушки так делают. Покажешь?

Я не сразу поняла, что он имеет в виду, что это значит — внутри. Затем стало жутко. От прямого взгляда этого ублюдка. От притихших парней, изучающих меня. Живот свело от страха. Я испуганно оглянулась на Виолетту, та ответила таким же диким взглядом.

— Проверим, и можешь идти.

— Как вы проверите… — пролепетала я.

— Сними трусики, пусть кто-нибудь из ребят посмотрит. Не бойся, пальцем. Это стандартная процедура досмотра, ведь так?

Парни посмеиваются, им нравится игра. Меня обшаривали взглядами — по груди, моим нервным рукам, которыми я прикрылась. По просвечивающему кружеву. Они представляли озвученное.

Я съежилась, боясь всего вокруг. Взглядов, прикосновений, их смешков. Они будто обволакивали в кокон. Я в таком состоянии, что меня разобьет истерика, если хоть кто-то ко мне притронется.

Когда я представила, что один из них шарит пальцами у меня внутри, стало дурно до обморока. Во рту кисло, я не дышала от ужаса.

— Сними трусики и поставь ножку на стул, — попросил он. — Один из парней тебя проверит, после можешь идти. Если там нет ничего запрещенного, конечно.

Меня начала разбирать истерика.

Вита наоборот затихла. Эта засранка поняла, что я главный объект для издевательств и решила поменьше привлекать внимание.

Главарь ждал, со вкусом затягиваясь. У него много сигарет и вся ночь впереди… Меня не отпустят, не унизив как следует — по блеску в глазах видно.

Когда я представила, что все-таки сделаю это, чтобы отвязались, стало безумно противно. На глазах у всех, еще и у подруги. Наверное, мы об этом никогда не заговорим и не вспомним от стыда…

— Поторопись, девочка, — сказал он, рассматривая мои сжатые ноги. — Хорошо, подойди, я помогу.

Он поманил к себе. Мне безумно плохо, но я приблизилась. Пока я сидела, ноги затекли — я шла, их не чувствуя.

— Ножку сюда, — он похлопал по свободному участку стула между своих бедер. — Поближе. Не стесняйся, цыпочка, даже трусики не снимай, сам найду дорогу. Поскорей, подружка ждет своей очереди.

Ноги не слушались. Давясь истерикой, я все-таки неуклюже поставила ногу на стул. Потупив взгляд от стыда и прямо на глазах у этих чудовищ. Боком, чтобы защититься. Вблизи он еще противнее — от него пахло куревом, пальцы в никотине. Усмехаясь, он с интересом рассматривал меня.

— Пошире, девочка, — мужчина силой раздвинул мне бедра, чтобы ввести палец. Зажмурившись, я ждала наглого вторжения. Сдерживаемая истерика разрывала грудь.

В комнату вошел один из секьюрити.

— Шеф, — он облизал губы, так боится, что даже испарина на лице выступила. Продолжил шепотом, словно говорил об опасном. — Вас Шелехов ищет…

— Где? — обалдел тот.

— В коридоре. Сюда идет.

Он меня оттолкнул.

Я едва удержала равновесие, чуть не упала, когда распахнулась дверь. Потянуло холодом — я присела от неожиданности. На мне только кружевные трусики, лицо заревано…

Мужчина остолбенел в дверях.

— Ни хрена себе, — хрипло сказал он, и рассмеялся. — Вы что делаете?

Он вошел без приглашения, абсолютно свободно. От страха я перестала плакать и дышать. Люди, что меня мучили, были страшными, но этот реально пугал. Я не понимала, что в нем вызывало такую реакцию — хотелось затаиться, чтобы не смотрел на меня, вообще не заметил… По мышцам прошла дрожь, я стояла, плотно сжав колени от страха, и прикрыв ладонями грудь. От него я глаз не прятала, наоборот, следила, как жертва следит за тем, кто в любой момент может напасть.

Следом вошел второй, но остановился у порога. Он демонстративно носил оружие за ремнем джинсов, даже рубашкой не прикрыл.

Такой же, как первый.

Я таких людей никогда не видела.

Оба поджарые, неуловимо похожие в пластике. Настоящие хищники. Глаза безразличные, такие не живут, не чувствуют: от них кровь стыла в жилах. Сюда пришли звери.

— Девок прессуешь? — нейтрально спросил первый, еще раз мазнув по мне взглядом, и обернулся к хозяину.

Тот встал, приветствуя незваных гостей.

— Наркоши, — пояснил он. — Торговали в клубе. Девчонок надо проучить.

Второй смотрел на меня, пока я снова не заревела.

У него был до неадекватности пустой, жесткий взгляд. Он пялился, не мигая куда-то сквозь меня. Я не понимала толком, куда он смотрит — куда-то в район груди, закрытой моими ладонями.

«Пожалуйста, не надо», хотела я сказать, но при этих двоих боялась слово выдавить и беззвучно открывала рот, пока Вита пряталась за мной.

Хотелось съежиться, а лучше исчезнуть. Лишь бы он не смотрел. Мужчина в дверях был приятной внешности. Тело под расстегнутым пальто стройное, хорошего сложения, только шрамы в нижней части лица сделали его немного асимметричным. Но не в них дело. Он обладал опасной, давящей энергетикой, которая всех в комнате заставила держаться подальше.

Мужчина поднял взгляд — словно только сейчас меня всерьез заметил. Его не интересовали мои прелести. В глазах хозяина клуба был гадкий, но живой интерес к трусикам и грудям. Этот перед собой не видел женщины. Глаза были темными, цепкими и безразличными.

Я объект, кусок мяса или пустота.