Единица безумия - Оксана Николаевна Сергеева

Полчаса на дорогу с учетом пробок, минут сорок на маникюр – и она свободна.

Сегодня вторая половина дня у нее оказалась не занята, и нужно подумать, как занять эти драгоценные часы. В последнее время это было такой редкостью, что она разучилась планировать досуг, забыла, каково это – делать что-то для себя. Для своего удовольствия. Пройтись по магазинам? Выделить деньги на какой-нибудь сарафан. Недорогой. Сейчас везде распродажи. Нет, какой смысл покупать сарафан в июле, уже август на носу, там и осень. Лучше купить новые джинсы. Или какую-нибудь мелочь, чтобы украсить свою комнату.

Этими мыслями Погодина пыталась расслабить себя и отвлечься от предстоящего испытания. Едва она представляла, что ей придется взять руку Андрея в свою, коснуться его кожи, все внутри восставало в безумном протесте. Казалось, она научилась контролировать свои эмоции и со многим мириться, но в этот раз самообладание ей отказывало.

Андрюша, бл*ть…

Подъехав к многоэтажному дому из красного кирпича, Женя остановила машину и помедлила, прежде чем выходить. Ничего особенного, никаких ограничений на въезд и шлагбаумов, обычный дом, хороший, каких в Москве много. На детской площадке играют дети. Мамочки, сбившись в кучки, сидят на лавочках и зорко приглядывают за своими чадами.

Преодолевая внутреннее сопротивление, Женя подошла к подъезду, позвонила в домофон и поднялась на десятый этаж. Андрей открыл дверь, и ее сразу смутил его внешний вид. Торс голый, волосы мокрые – видимо, только из душа. Спасибо, что хоть в штанах.

– Что ты меня пугаешься, я же не привидение, – сказал он, уловив ее внутренний страх.

– Ты себя в зеркало видел?

– Много раз, – усмехнулся Погодин.

Женька еще раз глянула на него, хмыкнула и поежилась.

– Не нравится? – спросил он и крутанулся спиной.

– О, господи, – не сдержавшись, выдохнула она.

Да он весь исколотый!

По всей спине что-то красно-черное. То ли змея, то ли дракон – она даже не стала подробно рассматривать, поспешив отвернуться.

Ужас!

– Нет, не нравится. Мне вообще не нравятся татуированные парни. И татуировки тоже. Что в этом красивого? Что за мазохизм?

– А что, был плохой опыт с татуированными парнями?

Этот вопрос Евгения решила благоразумно проигнорировать. Она пришла и ушла, нечего тут разговоры по душам разводить. И общаться им не о чем.

– Куда проходить? – спросила она, отступая вглубь квартиры.

– Да куда хочешь, – предложил Погодин, высокопарно взмахнув рукой.

Исполненная гордыни, Евгения присела на диван. Попав сюда, она немного удивилась белым стенам и светлой мебели. Общий позитив, который производило жилище, не очень вязался с образом хозяина. Это была комфортная квартира-студия с большими окнами, удобно зонированная, самое то для одного человека. Диван подпирал барную стойку, отделяя кухонную зону от гостиной. За перегородкой, на которой висел телевизор, видимо, располагалась кровать. На журнальном столике из светлого дерева красовался цветущий антуриум.

Уютненько…

– Может, чаю или кофе? – спросил Андрей, и Женя подняла на него глаза, проверяя, не ослышалась ли.

– Хм… чаю.

– Ага, – кивнул он, прошел в кухню, щелкнул кнопку электрического чайника и громыхнул шкафчиком. – С сахаром?

О боже, подумала она и вскочила с дивана. Они будут сидеть рядом, попивать чай, его рука в ее руке…

– Андрей!

– А? – Он глянул на нее и достал две кружки из посудомойки.

– Ну его, этот маникюр… тебе он не нужен… вот правда. Может, я лучше приберусь у тебя или ужин приготовлю, – нерешительно вымолвила она и неожиданно для себя самой закончила: – Тебе же все равно, что я буду делать, тебе же просто игрушка нужна…

– Прям диву даюсь твоему интеллекту, – произнес Андрей, и Женя, наконец, поняла, что именно ее пугало в нем. Помимо чрезмерной уверенности, злой усмешки и холодного тона. Его умный взгляд. Ее пугали его умные глаза. Умные люди всегда опасны. Погодин замечал то, на что другие не обращали внимания. Например, пока другие пытались в вырезе ее футболки разглядеть грудь, он рассматривал руку, на тыльной стороне которой красовалась глубокая ссадина.

Она не стала ждать его ответа, а тут же бросилась осматривать квартиру – оценивать фронт работ. Он не стал спорить и повел ее в ванную, где открыл шкафчик, чтобы обеспечить всем необходимым для уборки.

Хозяин квартиры был чистюлей, по крайней мере, об этом говорили явные признаки – ни пылинки на гладких поверхностях, никаких разбросанных вещей. Пока она убиралась, к ее досаде, Погодин следовал за ней по пятам. Она не могла сосредоточиться под откровенно изучающим взглядом его зеленых глаз, но это лучше, чем физический контакт. Наедине с ним Женя чувствовала себя неловко. Ее пугала чрезмерная с ним близость. Раздражение нарастало, но, слава богу, Андрея отвлек телефонный звонок, и рявкнуть Женька не успела.

– Ты долго еще? – поинтересовался он, с кем-то коротко переговорив.

– Нет, заканчиваю. А ты куда-то торопишься?

– Нет, чай стынет, – усмехнулся он, натягивая белую футболку. – Я сейчас приду.

– Угу, – кивнула она, но скорее себе, чем Погодину. Он все равно не мог видеть ее лица из-за кровати.

Вот она, пыль. Спряталась за прикроватной тумбочкой.

Андрея не было минут двадцать, за это время Женя закончила уборку. Все-таки хорошо, что она догадалась надеть свободные джинсы и футболку. В подтверждение собственных мыслей Женя выпрямилась и глянула на себя в зеркало. И замерла. Бог знает сколько времени не видела себя в полный рост и теперь застыла, словно не себя рассматривала, а другого человека. Так и было. В отражении не она. Из зеркала на нее смотрело изможденное существо. Усталое измотанное, загнанное в угол. Вечная хмурая складка, пролегающая между бровей, превратилась в морщинку. Одежда, вроде бы купленная точно по размеру, смотрелась мешковато – будто с чужого плеча. И когда она успела так похудеть? Волосы, забранные в тугой хвост, делали ее лицо узким. Отсутствие косметики – безжизненным. Только глаза, темно-карие, почти черные, пытливо блестели. В них еще оставалось что-то от той, другой Жени. Хотя и это не показатель. У мартышек тоже пытливые глаза. Живые, любопытные, ищущие.

Лязганье дверного замка застало врасплох, и Женя, не успев снова затянуть волосы в хвост, надела черную резинку на запястье и ринулась на кухню. Сначала она услышала голоса: Андрей был не один. Сердце отчего-то забилось тревожно. Кто этот второй? Зачем? Прислушалась.