Буду жить тобой (СИ) - Макнамара Элена

– Прежде чем ты всё-таки со мной заговоришь, я хочу объяснить тебе, почему отправил твою бывшую в фирму, где работала Ева, – спокойно говорит Кирилл, не сводя взгляда со стекла. – Еву должны были уволить, Макс. Я немного повыяснял о директоре той фирмы. Оказалось, что он тесно связан с твоей сборной. Короче, играл на обе стороны, но твои платили больше. Ты же понимаешь о чем я, да? Ну хоть кивни!

Я медленно киваю. Хотя и не думал, что план выкинуть меня из сборной, пророс так глубоко и на стольких людях завязан. Беспредел одним словом.

– Это её директор, - выплёвывает Кир, — ещё и контролировал все её передвижения по делу. Знали, на что она будет опираться в суде. Соображать надо было быстро, и всё, что я придумал в такие кратчайшие сроки – это диверсия с твоей бывшей. Она же истеричка, поэтому сразу попалась на крючок. Результат - Еву уволили. И она стала заниматься твоим делом без всякого надзора.э

Кирилл замолкает, а я, покачав головой, перевожу взгляд на спины медиков. Сейчас мне совсем не видно Еву. Я вижу всевозможную аппаратуру, датчики, мониторы – но вообще ничего не понимаю. Наблюдаю за старшим братом. Вроде он выглядит спокойно и уверенно, это даёт мне надежду на то, что всё идёт хорошо.

Ведь так? Скоро уже всё закончится? Сколько вообще прошло времени?

– Ты меня слушаешь, Макс? – вновь подаёт голос Кирилл. – Сейчас у нас действительно есть шанс выиграть твоё дело, ведь Ева всё же докопалась до сути. Как там его?.. Мацура? Твою ж мать, дал же Бог фамилию. Так вот он, и правда, причастен к подставе с допингом. Ему выгодно, чтобы тебя выпнули из сборной. И Ева нашла человека, который это подтвердит. Представляешь? И никто в её бывшей фирме не знает об этом! Скажи – гениально же?!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Да, я рукоплещу, – наконец хрипло отзываюсь я, не сводя взгляда с лица старшего брата. – Но сейчас меня мало интересует всё это, Кир. Мне не до этого...

– Но зато ей это важно, – он показывает на Еву, лежащую на операционном столе. Сейчас её отчетливо видно. – Я не её фанат, это очевидно, но я всё-таки смог посмотреть на эту девчонку твоими глазами. И знаешь, что я увидел?

– Что? – коротко смотрю на младшего.

– Она крутая. Правда. Чем-то напоминает меня, если бы я носил юбку, – криво ухмыляется Кирилл. – Да, она немного замкнутая. Конечно, не обладает таким же шармом, как я, но всё же что-то в ней есть. И она любит тебя так же... как я. С ней всё будет хорошо, брат.

Ком в горле становится ещё больше. Грудь сдавливает так сильно, что не получается дышать. Мне хочется и улыбнуться, и пустить слезу от его слов. Кирилл впервые говорит о девушке с таким восхищением. Впервые в жизни! Меня беспокоит мой младший брат и то, что с ним случилось однажды. То, чего мы с Жекой, похоже, не знаем. Но это что-то изменило его жизнь.

– Мне, наверное, уже пора, – подавленно говорит Кирилл, так и не получив от меня никакой реакции. – Я выиграю твоё дело, и, возможно, когда-нибудь ты меня простишь. Ведь простишь, Макс?

– Да, прощу, – вновь бросаю на него быстрый взгляд и опять смотрю за стекло. – Ева меня простила. И я...

Осекаюсь.

– Что ты? – доносится голос Кирилла. – Что?

– Кажется, там что-то происходит, – произношу я голосом незнакомца. Он звучит сдавленно и глухо.

Уперев ладони в стекло и вжимаясь в него лбом, пытаюсь понять, чем вызвана суета возле операционного стола. Ещё мгновение назад ничего такого не было, и всё вроде бы шло нормально.

– Смотри, кажется, давление упало, – Кирилл тоже вжимается в стекло и указывает на какой-то монитор.

– Откуда ты знаешь? – мой голос наполнен страхом. – Да что ты вообще знаешь?

– Я просто очень часто бывал в больнице, Макс, – спокойно отзывается Кир. – А сколько раз падал с мотика... У меня же куча всего переломана и зашита.

– Тогда... Тогда что всё это значит?

Суета хирургов. Агрессивно мигающие датчики. И ещё этот аппарат, который подкатывает к её обездвиженному телу анестезиолог... Как там его? Дефибриллятор.

– Блядь... – глухо бросает Кирилл. – Кажется, всё идёт не по плану, – констатирует он очевидную вещь и вдруг начинает умолять: – Давай же, Ева! Ты здесь очень нужна! – а потом сразу ругаться: – Какого чёрта ты там разлеглась? Пошутили – и хватит! Давай уже, включай своё сердце!

Я не могу это слышать... Не могу смотреть на то, как её тело подбрасывает от электрических разрядов... Но всё бесполезно...

Отступаю. Меня трясёт. Сжимаю зубы. Хочется разнести здесь всё и разбить чёртово стекло!

Как я буду без неё? Почему она так со мной поступает? Или судьба снова меня наказывает за чёртову ошибку прошлого? Тогда пусть накажет меня, а не её!

Господи, накажи меня!

Я готов упасть на колени и начать молиться. Умолять Бога, чтобы он вернул её к жизни и забрал меня.

– Умница, девочка! – восклицает вдруг Кирилл, прилипнув к стеклу. – Давай же, давай... Не сдавайся!

Я резко приближаюсь и вновь впериваю взгляд в Еву. Кажется, брат продолжает операцию, её состояние стабилизировалось. Но я не могу расслабиться...

Так продолжается ещё около тридцати минут, а потом Жека отступает от операционного стола и демонстрирует нам с Кириллом большой палец.

– Выдыхай, Макс, – Кир хлопает меня по плечу. – Выдыхай. Я же сказал – она крутая! И Жека тоже крутой!

Младший брат не стал мне мешать и очень быстро испарился. Кажется, перед уходом пообещал, что скоро вернёт мне и ключи от машины, и все заслуженные титулы. В эйфории от бесконечного облегчения я его почти не слышал, поэтому не буду утверждать наверняка, что сказал он именно это.

На самом деле мне было плевать на весь внешний мир вместе с титулами. А вот его визит сюда и поддержка отпечатались в моём сердце как нечто бесценное. Я был благодарен Кириллу за то, что он был здесь вместе со мной.

Сквозь стекло я наблюдаю за тем, как Жека коршуном следит за коллегами, которые делают последние штрихи, заканчивая операцию – накладывание швов, смена капельницы, проверка показаний приборов. А потом Жека сам приводит Еву в чувство. Наклонившись к её лицу, что-то шепчет почти в самое ухо.

С замиранием сердца смотрю на трепет её ресниц. И на то, как естественный румянец несмело подбирается к её щекам. Как она открывает глаза и, едва размыкая пересохшие губы, что-то говорит моему старшему брату. Тот с улыбкой кивает, и они оба смотрят на меня. Взгляд Евы наполнен благодарностью...

Позже я захочу узнать, о чём они говорили, и непременно спрошу об этом Еву.

– Макс, мне очень жаль... – Кирилл сжимает моё плечо, и его голос звучит глухо, как будто откуда-то издалека.

Он здесь? Ещё не ушёл? Тогда что это было?

Я моргаю и в неверии вглядываюсь в окно операционной. Вижу лицо старшего брата и панику в его глазах, которую прежде никогда не видел. Реаниматолог вновь и вновь прикладывает электроды к груди Евы, и её тело безвольно вздрагивает от мощных разрядов.

Она не пришла в себя...

Она не выкарабкалась...

А всё, что я только что увидел, было лишь больной игрой воображения. Ну или тем, что могло бы быть, но уже никогда не случится.

Я всё себе придумал…

Меня трясёт. Я больше не чувствую пола под ногами. Падаю на колени. Захлёбываюсь в собственном горе, не зная, как дальше смогу дышать без неё.

Она умерла? Но этого не может быть!

– Макс... – Кирилл хватает меня за плечи. – Чёрт, Макс... Вставай, будь сильным.

Но я слышу, как его голос дрожит, и это не прибавляет мне сил.

Вскинув невидящий взгляд, вновь смотрю через стекло. Больше никто не пытается её спасти. Никто ничего не делает. Все присутствующие медики отступают от стола. Кто-то разводит руками, кто-то просто отворачивается... А Жека срывает маску с лица и избавляется от перчаток. Оттягивает ворот халата.

На меня он не смотрит. Не может даже взглянуть в мою сторону, ведь он знает, что это всё...