Ангельская песня для грешника (СИ) - Белая Екатерина

Но больше всего бесило, что постоянное присутствие девушки вызывало в нем дикое возбуждение, которое сводило с ума. Стояк стал его постоянным спутником, член требовал разрядки, но физическое состояние не позволяло сделать с Анжелиной все те вещи, которые рисовала ему фантазия. Черт!

— Дамиан, ты опять рычишь, — услышал он её взволнованный голос, — Рана снова беспокоит?

— Нет, — сосредоточенно ответил, глубоко втянув воздух, — Кое-что другое…

Как ей объяснить, что яйца ломит от столь долгого воздержания, а член каменеет от одного её голоса?

— Что? — девушка привстала, заглядывая ему в лицо, — Милый, скажи мне, я начинаю переживать.

— Я хочу тебя, черт подери! — озлоблено выдал и, сверкая глазами, глянул на неё.

— Оу… — удивлённо выгнула брови, закусив губу, — Дамиан, но ты ведь… Ещё слаб…

— Не до такой степени! — рыкнул в ответ.

Её ладонь двинулась в сторону паха мужчины и накрыла вздыбившийся под простынью орган. Легкое поглаживающее движение вышибло воздух из легких.

— Ммм… И что же нам с этим делать? — невинным тоном поинтересовалась девушка, — Нельзя же оставлять его в таком состоянии…

Дьявол! Ланкастер готов был кончить только от того, как она это сказала.

Через мгновение Анжелина уже оседлала его бедра и склонилась к его лицу своим. Её нежные руки прошлись по заросшим жесткой щетиной щекам, а губы прильнули к нему в поцелуе.

Крышу снесло окончательно, руки взметнулись к подолу её короткого сарафана и задрали мешающую ткань. Сжав ягодицы девушки, Дамиан почувствовал, как она трется промежностью о его напряженный член и тихо постанывает.

Его горячая малышка как всегда завелась с полуоборота.

Рывком он стянул с себя простынь и, сдвинув резинку спортивных штанов вниз, освободил свой изголодавшийся по сексу орган.

— Дамиан, осторожно, пожалуйста, — задыхаясь, простонала Анжелина, в голосе промелькнуло волнение, — Тебе нельзя так резко двигаться!

— Плевать, черт возьми! — зарычал в ответ.

Нетерпеливым движением Ланкастер отодвинул в сторону ткань её трусиков, чувствуя пальцами влажность. И не теряя ни секунды, наконец-то погрузился в тугую горячую киску.

Синхронно раздался стон девушки и рык мужчины. Наконец-то он в ней! Охеренное ощущение!

Мышцы влагалища сжались вокруг его члена так сильно, что он, теряя контроль, начал жестко вдалбливаться в неё.

Чувствуя, что надолго его не хватит, Дамиан большим пальцем начал стимулировать её клитор. Стоны, издаваемые Анжелиной, удваивали удовольствие, он знал, что она уже на краю.

Ускорив ритм он, наконец, почувствовал, как её мышцы сокращаются вокруг его длины, а сама девушка задрожала, накрываемая оргазмом.

Сделав ещё пару мощных толчков, Ланкастер присоединился к ней, абсолютно теряя связь с реальностью.

Спустя некоторое время, когда дыхание их выровнялось, она заглянула ему в глаза и произнесла:

— Я люблю тебя, милый… Хочу, чтобы ты знал это…

— Я итак это знаю, — самодовольно произнёс Дамиан, но увидев её серьёзный взгляд, добавил, — Я тоже, малышка… люблю тебя. Безумно люблю.

И, черт возьми, это была правда. Он. Человек без сердца и души по уши влюбился в эту чистую и искреннюю девочку…

Что из этого получится, Ланкастер не знал. Но одно он знал абсолютно точно: ради неё он готов отказаться от власти в этом городе.

Они исчезнут, и он даст ей ту самую счастливую и безопасную жизнь, которую она заслуживает.

Да будет так…

— …Ты привёз то, что я просил? — задал вопрос Дамиан, вместо приветствия.

Алекс подошёл к массивному столу, за которым сидел Ланкастер и кинул на деревянную поверхность пухлый конверт.

— Здесь основные документы: паспорта, страховки, водилки… Остальное будет позже, — голос Андерсона был напряжен, — Значит, всё… финита ля комедия? И твоё решение окончательное?

Дамиан поднялся с кожаного кресла и направился к панорамному окну. Взгляд мужчины устремился на город, который с высоты здания его компании был как на ладони.

— Других вариантов я не вижу, — задумчиво ответил, кивнув на вид из окна, — Она важнее, чем всё это.

— Ты ведь понимаешь какой кипишь поднимется как только все узнают о твоём уходе? — друг встал рядом и тоже уставился вдаль, — Опять начнётся беспредел… Отморозки только и ждут, чтобы умыть этот город кровью.

— Я не понял, ты сейчас меня отговаривать пытаешься что ли? — кинул на Алекса хмурый взгляд, — Не выйдет. Я принял решение.

— Не собираюсь я тебя отговаривать, — бросил Андерсон, — Просто столько лет люди нормально жили, а сейчас… Короче, жопа будет полная.

— Вот именно, Алекс! Другие нормально жили… Пока я по уши в дерьме поддерживал для них порядок в этом городе, — Ланкастер отвернулся от окна и зашагал к бару, — Такая жизнь меня устраивала… раньше… Сейчас всё изменилось.

— Птичка всё изменила, — понимающе произнёс друг ухмыльнувшись.

Дамиан ничего не ответил, он налил себе виски и осушил стакан залпом.

Повисло молчание, которое совсем не напрягало, каждый из них погрузился в свои мысли.

— Когда ты намерен провернуть задуманное? — прервал тишину Андерсон.

— У меня ещё есть незавершённые дела здесь, — прозвучал уверенный голос, — Как только разберусь с ними, дам знать.

Ланкастер вернулся к столу и достал из ящика маленькую бархатную коробочку бордового цвета.

— Анжелина ещё не знает про мой план, — произнёс Дамиан и положил футляр на столешницу, — Прежде чем начать новую жизнь, я хочу узаконить наши отношения.

Понурый взгляд Алекса загорелся интересом, в глазах опять появился присущий другу азарт.

— Вот это я понимаю! — хохотнул Андерсон, — Значит, на твоей свадьбе мне всё-таки удастся погулять?

— Я не собираюсь устраивать помпезную хрень с несколькими сотнями чужих нам людей, — раздраженно отмахнулся мужчина, — Только свои. И без шумихи. Никаких репортёров и прочего дерьма.

— Да понял я, — весело отозвался друг, — Вот уж не думал, что ты первым из нас остепенишься… Что дальше, Ланкастер? Большой дом, дети и лохматая собака?

— Дети… — эта мысль раньше не посещала его голову, — Возможно… Но не в ближайшие годы точно. Я хочу показать Анжелине мир, хочу, чтобы она ощутила все радости этой жизни.

Какие им дети? Он умел только убивать, отдавать приказы и вызывать в людях ненависть и страх. У него никогда не было примера нормальной семьи, не было даже отдалённого представления как это всё происходит у обычных людей.

А Анжелина?

Благодаря ему она видела только боль и страдания. Для полного счастья не хватает только заделать ей ребёнка, чтобы полностью лишить выбора и свободы. Нет уж.

Сейчас его основная задача научится жить по новым правилам.

Ему нужно перекроить себя, привыкнуть к тому, что теперь всё изменится. Всё будет лучше и чище, главное, что Анжелина с ним, остальное не имеет значения. И будь он проклят, если девочка ещё раз будет плакать по его вине.

Знал бы Ланкастер, как он ошибался в этот момент, думая, что сможет так просто убежать от прошлого…

Последние две недели она парила на крыльях счастья.

Когда Ланкастера, наконец, выписали из госпиталя, и они вернулись домой, жизнь Лины превратилась в настоящую сказку, не иначе.

Каждый день Дамиан окружал её своей любовью, заставляя сердце девушки сладко сжиматься. Грозный и опасный с другими, он становился нежным и чутким рядом с ней. Эта его особенность проникала в самую душу и вызывала глубокую привязанность.

Единственное что доставляло некоторые неудобства так это то, что последнее время Лина чувствовала физическое недомогание. Слабость и тошнота периодически накатывали на девушку, словно волны. Это происходило внезапно и кратковременно. Как, например, сейчас, опять накатило, заставляя глубоко дышать.

— Детка… — услышала она встревоженный голос тети Джанин, — Ты побледнела, милая. Что такое?