Посторонние (СИ) - Карпенко Вероника

Она была ниже меня на целую голову, а одета так несуразно, точно собиралась играть роль чучела в театральной постановке. Мешковатый джемпер поверх дырявых штанов, а поверх джемпера — такой же мешковатый шарф. На голове соответствующая пугалу прическа в форме птичьего гнезда. Я сдержал смешок!

Девчонка сжала губы, ее и без того красные щеки залил румянец. Она выпрямилась, пытаясь казаться выше.

—  Вы к кому? — осведомилась она, точно гостиничный служащий.

—  Вообще-то, к отцу, — небрежно бросил я.

Ее неуверенность подстегнула меня. На фоне этой замарашки я, в своем новом спортивном костюме, казался просто эталоном стиля.

—  А вы, вероятно, прислуга?

Девушка пропустила мою реплику мимо ушей. Однако лицо выдало её с головой! Ноздри затрепетали, глаза гневно сверкнули.

—  Вообще-то, я здесь живу, — излишне высокомерно произнесла она. И я понял, что имею дело с достойным противником! Отодвинув её плечом, я прошел внутрь.

—  Так ты, выходит, старшая? — спросил я, хотя очевидным было, что двери мне открыла младшая из сестер.

—  Вообще-то, я — младшая, — девушка машинально пригладила волосы.

—  Ой! — притворно удивился я, — Тогда боюсь представить, как выглядит старшая!

Довольный собой, я рассмеялся. Девчонка отступила в тень и сложила руки на груди.

—  Не думала, что ты такой хам!

—  Я тоже не думал, что встречу здесь кого-то из вас, —  ни капли не пристыженный, я подошел к холодильнику и по-хозяйски его распахнул.

Девчонка держала дистанцию. Она не знала, как себя вести. Боялась приближаться, но и уходить не спешила.

—  Ну, я приболела, — сообщила она тоном более мягким, и даже чуть виноватым, — и меня оставили дома.

—  Фу! — скривился я, выуживая из холодильника колбасу, — Так ты еще и заразная! Держись подальше.

—  Отец сейчас вернется, — она плотнее закуталась в свой вязаный хомут. И только теперь я понял, что нездоровый румянец — вовсе не последствия моих красноречий.

—  Мой отец! — уточнил я, сделав акцент на слове «мой».

—  И моя мама, — кивнула девчонка.

—  Я сам дождусь его, мне не нужна компания, — я сделал бутерброд, и щелкнул выключателем чайника.

— Ты пришел раньше времени, — деловито заметила она, — я решила, что успею заварить себе чай.

— Не успела! — хмыкнул я, откусывая бутерброд.

Она собиралась ответить, но тут в двери повернулся ключ. Отец с мачехой вернулись, держа в обеих руках пакеты с продуктами.

—  Ой! —  растерянно пролепетала мачеха, ставя тяжелую ношу на пол, — А вы уже познакомились?

Отец приветственно похлопал меня по плечу.

—  А мы накупили всяких вкусностей, —  примирительно сообщила тетя Мила, поочередно глядя то на меня, то на свою дочку, — сейчас устроим грандиозное чаепитие!

На столе, сверкая кремовыми боками, появился торт. Я выжидающе посмотрел на девчонку.

—  Без меня, — бросила она, и метнулась по лестнице вверх.

— Вот же, грубиянка! — всплеснула руками мачеха, глядя ей вслед.

— Мила, девочке нездоровится, — одернул ее отец.

Я же испытал одновременно облегчение и сожаление. Первое — от того, что не придется видеть ее нездоровую физиономию за столом. Второе — потому, что не удастся испытать на ней еще парочку заготовленных колких фраз.

После того случая мы долгое время не пересекались. И неприятные ощущения забылись. Как и прежде, мы с Машкой покидали дом в воскресное утро. В остальное время он был в полном нашем распоряжении!

Нам разрешали приглашать подружек. И Динка не редко гостила у меня. Мы с подругой брали плед, корзину снеков и термос с чаем, устраивались под раскидистой кроной старой яблони и часами валялись, болтая о пустяках.

—  Сколько ж тут комнат? — восхищалась она.

— Не так уж и много, — деловито отвечала я, —  тут есть дома и покруче!

И я показывала ей соседские зАмки, один краше другого. С резными воротами, видеонаблюдением, и чуть ли не колючей проволокой по периметру. 

—  Вон, видишь, с башенками? Это местный архитектор живет. Видала, какое гнездо себе сархетектил? А вон там, — я вытягивала руку в другую сторону, и Динка покорно вертела головой. —  Там у нас какой-то местный бандит с семьей. У него, говорят, еще подземных этажей целых три.

—  А дядя Вадик тоже бандит? — заговорщически шептала Динка.

— Нет! — я убежденно качала головой, — Он директор!

—  Аааа, — подруга со знанием дела кивала.

— Ну, просто женское царство! — восклицал дядь Вадя, озираясь по сторонам.

—  А вы заведите собаку, — советовала ему Динка, — кобеля!

—  Это выход! — посмеивался отчим, — У нас раньше жил пес, Децл. Потом заболел, и пришлось усыпить.

—  Почему Децл? —  спрашивала подруга.

— Да шут вас разберет, молодежь! — пожимал плечами отчим, — Ну что, Нин? — обращался он уже ко мне, — Не хочешь собаку?

—  Я котов люблю, — отвечала я, — вон Машке подарите, карманную болонку. Ей для завершения образа нужно!

Динка хихикала в ладошку, а Машка, до сей поры сидевшая в наушниках, оживляясь, начинала «метать молнии».

Позже я вспомнил, где видел эту нелепую выскочку. И разузнал у Димона о том, что их семья жила в соседней пятиэтажке. К сожалению, этим Димкины познания ограничивались. Он причмокивал, рассказывая о старшей сестре, которая крутила с баскетболистом.

Младшая всегда оставалась в тени! Нелюдимая и нескладная, она обходила стороной большие компании. И дружила с одной единственной девчонкой-ровесницей. «Неудивительно», — думал я, вспоминая случайную встречу. Оказывается, она ходит в таком виде не только по дому...

После школы я иногда забегала к Динке. На улице холодало. Ноябрь брал своё! И было так приятно, немного помёрзнуть на лавочке, прежде чем окунуть себя в тепло домашнего очага. 

Идя мимо бывшего подъезда, я невольно задирала голову. Там, в окне пятого этажа постоянно что-то менялось. Сначала окна занавесили темными гардинами, после на смену шторам пришли жалюзи. Мама говорила, что квартиру купила молодая пара. И я подавляла желание подняться и постучать в дверь. Под предлогом того, что я, дескать, оставила здесь что-нибудь личное. Вон там, под кроватью, или за плинтусом...

В один из таких дней, когда мы шагали в сторону Динкиного дома, нас кто-то окликнул.

—  Эй! —  донеслось со стороны детской площадки. Лавочку облюбовала компания подростков. Я сразу узнала его среди прочих. Узнавание было взаимным…

—  Которая из них? — прищурил глаз худощавый паренек.

—  А вот эта, в стрёмном пальто, — кивнул в мою сторону сводный братец. Он что-то шепнул на ухо худощавому, и оба прыснули со смеху.

С новой стрижкой и сигаретой в зубах, он напоминал героя комиксов. Такая недоделанная копия супермена! Я знала, что он водит дружбу с местными. Но прежде мне удавалось избегать встреч.

—  Ты что здесь забыла? — процедил он.

— Это мой двор! — машинально бросила я.

— Да ладно, — комично удивился он, — ты здесь больше не живешь!

— А где она живет? — с притворным интересом уточнил худощавый.

— В моем доме! — махнул рукой братец.

— Да ладно! Гонишь! — пихнул его в бок друган, — А ты тогда где живешь?

— А я, — задумчиво произнес он, — скитаюсь, как видишь...

Компания оживилась, их взгляды обратились в нашу сторону. Я плечом ощутила, как напряглась Динка. Впутывать подругу в эти словесные баталии не было никакого желания. Но и бежать было поздно!

—  Здесь живу я! А Нина — моя подруга! —  вдруг громко и отчетливо произнесла она. Полная решимости, Динка стояла, выпятив грудь вперед, точно командир на капитанском мостике. Я тоже приосанилась.

—  Аааа, — разочарованно протянул братец, —  сочувствую!

Динка потянула меня за руку. Повинуясь ее порыву, я уселась на двухместные качели неподалеку от злополучной лавочки.