Джорджия Ле Карр - Раненный зверь (ЛП)

— Невоспитанная дрянь, — бормочет он презрительно.

Я удивленно смотрю на него во все глаза. Роб никогда не был так груб. Видно, он совсем чувствует себя плохо… или Доминик Иден так действует ему на нервы.

— С тобой все в порядке?— с опаской спрашиваю я его.

— Нет, я чувствую себя просто ужасно, но переживу. Мне необходимо добраться, как можно скорее до дома. Ты отвезешь меня?

— Конечно, — говорю я, открывая перед ним дверь на улицу, где до сих пор идет дождь.

Роб поворачивается ко мне.

— Черт, я забыл в ресторане свой зонт. Не могла бы ты принести его?

Я смотрю на него с тревогой и с удивлением одновременно.

— Я?

— Я бы сходил сам, но не очень хорошо себя чувствую, Элла, — говорит он раздраженно.

Я продолжаю пялиться на него, поскольку мне совсем не хочется возвращаться в этот ресторан.

— Разве ты не видишь, насколько мне плохо? — спрашивает он сквозь зубы.

— Да, конечно, я схожу.

— Он за столиком. Поторопись, пожалуйста. Иначе, боюсь, снова рвану в туалет.

Не говоря ни слова, яиду назад в холл и открываю дверь в ресторан.

Первое, что я вижу, это огромную напряженную спину Доминика Идена, сидящего за столом. Он сгорбился, навалившись на стол, упираясь лбом на кулак. При звуке моих шагов вскидывает голову вверх.В его глазах стоят слезы, и на лице отображается шок.

Он выглядит ужасно подавленным и изможденным!

Мне кажется, что я застала его в минуту сильного страдания, хотя для такого враждебно зашкаливающего, сексуального мужчины это кажется совершенно не возможным. Этот мужчина способен покинуть поле боя не оглядываясь, хотя крики умирающих о помощи будут все равно звучать у него в ушах.

Испытывая полнейший ужас от такого интимного момента, я начинаю лепетать всякую чушь:

— Прости, я не хотела... Роб забыл свой зонт. Я пришла...,— я замолкаю, как только его лицо меняет выражение.

Теперь оно выглядит, как и первоначально, и я не могу разобрать, что он думает. Но при ближайшем рассмотрении могу сказать, что он смотрит на меня с непреодолимой жалостью. Как будто я забрала у него что-то такое, что-то очень важное, и он молча умоляет меня вернуть это, и еще... разве такое может быть?

Мы просто встретились по «разные стороны баррикад», и я ничего у него не брала. По крайней мере, пока. Это не серьезно.

А за пределами этого безлюдного ресторана, мир продолжает жить своей жизнью: Роб раздражаясь ждет, когда я принесу ему зонт,встречу на два часа, мне придется отменить, мама собирается заняться уборкой ванной комнаты, ожидая моего звонка, во сколько я завтра планирую ее забрать, моя лучшая подруга Анна уже обнародовала свой убийственный отчет по продажам и желает рассказать мне, как все прошло.

Но несмотря на странный и вращающийся мир по ту сторону, я ничего не могу сделать, только как с изумлением смотреть на Доминика Идена. Его отчаяние трогает меня намного глубже в душе, чем хотелось бы, и та часть меня, которой я никогда не позволяю на работе поднимать голову — та часть, которая не может спокойно смотреть, когда люди жестоко обращаются с животными, подталкивает меня к нему. Я едва касаясь прохожусь подушечками пальцев по его щеке, выражая таким образом сочувствие, но почему-то от этого простого жеста, словно разряд электричества ударяет меня в руку.

Налогонеплательщик и я смотрим друг на друга, испытывая настоящий шок.

Похоже, что мы связаны на каком-то более глубинном уровне,это даже не похоже на влечение, желание или похоть. Не знаю, сколько бы я так и простояла завороженная, если бы его лицо не исказилось яростью. Он, словно ошпарившись, дергается от моих пальцев. Для меня это похоже на плевок в лицо.

Моргает, слезы пропадают, я с трудом опускаю вниз руку, выводя из ступора свои заиндевевшие мышцы. Отворачиваюсь от него, несколько раз моргаю, вспоминая зачем пришла — забрать черный зонт Роба. Начинаю оглядываться вокруг, потом вижу его у ножки стула под столом. Да, вот именно за ним я и пришла, поэтому быстро хватаю егои выпрямляюсь.

— Ну, тогда я пойду, — смутившись говорю я.

Не поднимая на него глаз, я поторапливаюсь к двери, как только дотрагиваюсь до ручки и поворачиваю, слышу:

— Вы поужинаете со мной сегодня?— его голос словно, плащ накрывает меня.

Ужин со мной?

Я глубоко вздыхаю. Боже мой! У меня, честно говоря, шок, потому что я очень хочу согласиться. Медленно поворачиваюсь:

— Простите, но я не могу. Это не уместно в данном случае,— спокойно отвечаю я ему.

— Почему?

— Вы находитесь под следствием, и я как раз и есть этот следователь. С моей стороны было бы неправильно.

— Мне казалось, что вы расследуете деятельность ресторана.

— Вы прекрасно понимаете, что это одно и тоже, — более правдиво, чем обычно, отвечаю я.

— Вам не кажется, что обо мне и о ресторане можно узнать гораздо больше за ужином, нежели вычитывать унылые отчеты вашего центрального компьютера, — его голос звучит мягко и так убедительно.

Желание прибивается к моим ногам, словно волны, когда стоишь на берегу,а они накатывают на тебя.

— Не думаю, что это будет этично, с моей стороны.

— Избавь меня от этой хрени, Элла. Они, бл*дь, дадут тебе медаль, если ты доставишь им информацию, которая сможет меня повесить?

— Послушайте, мистер Иден…

— Дом, — также мягко поправляет он.

Я прикусываю нижнюю губу и неуверенно открываю дверь. Раньше никогда я не была так смущена и не испытывала таких противоречивых чувств сама с собой. Он поднимается и идет ко мне, я тут же чувствую панику. Он останавливается от меня всего в двух шагах. Слишком близко. Настолько близко. Его лицо находится глубоко в тени, выражение лица не видно, только глаза поблескивают похотью.

Влажные завитки волос, колышущиеся у основания мощной шее, заставляют с трудом сдерживать себя, руки прямо чешутся, желая запустить пальцы ему в волосы. Я даже мысленно уже представляю, как скольжу пальцами по его волосам.Словно прочитав мои мысли, он наклоняется ближе. Его запах ударяет мне в нос, дыхание замирает. Не отрывая от него глаз, чувствую, как мое тело медленно приближается к нему. Хотя у меня нет ни единого сомнения, что он опасен для моей психики, я однозначно должна сказать ему «нет».

Я должна сказать «нет».

— Ты придешь?—соблазняющий глубокий баритон доносится из полумрака.

Я очень хочу отказать ему. Я на самом деле этого хочу, поскольку так будет правильно. С моей стороны — это будет выглядеть профессионально. Но у меня проплывает перед глазами тот его взгляд, как будто мы,заглядывая друг другу в глаза, соприкасались своими душами.