По обстоятельствам, без обязательств (СИ) - Винд Дасти

- Да пытались... Но журналистская братия растащила кое-какой материал по сети, и Ларинов у нас пройдет теперь, как пример для неподражания.

- Показуха.

- Да не... Всё по чесноку.

От Ромы так пахнет куревом, что у меня голова кружится - тоже хочу. Прошу сигареты - эти кони опять ржут, и их выгонят. Зато мне приносят телефон. Звоню Алине - не берет трубку. А Сергей отвечает. Ничего не знает, обещает привезти кое-какие вещи. Телефон отбирают.

Всю ночь ерунда в голове, и предчувствие нехорошее. Что с ней, где она? Почему ничего не говорят?

Жду её. Утром, днем, хотя часы посещения только после обеда. И вот приходит медсестра - проверяет, не сплю ли. Говорит, посетитель. Весь подбираюсь, вроде и силы даже вернулись. А это не она. Это её чертов друг.

- День добрый, Алексей, - он не проходит в палату, стоит у двери. Неприятный парень. - Как вижу, Вас откачали. Это хорошо.

- Спасибо. Где Алина?

- Она вчера звонила на тот номер, с которого звонили вы. Ответила медсестра, но про ваше состояние не распространялась. А Алине, знаете ли, нервничать нельзя.

- Почему? Что с ней? Где она?

"Друг" тянет с ответом, проходит в палату, садится на соседнюю пустую койку. Мне его ударить хочется, снова. Но он, кивнув, наконец, отвечает.

- Она здесь, в этой же больнице, но в другом отделении, - пауза. - Была небольшая угроза, теперь с ней и ребенком все в порядке.

Медленно поднимаюсь с кровати.

- С кем в порядке?

- А вы не в курсе? Хм... - пожимает плечами. - Теперь будете знать. Алина беременна. От вас. Вы... Вы что делаете?

- А то ты не знаешь, - поднимаюсь с кровати. И не больно почти. - Помоги мне отсюда выйти.

- Тыкать мне не надо. Швы не разойдутся?

- Нет. Помогите мне, Максим.

Он оборачивается, мгновение смотрит на дверь.

- Раз вы просите...

- Очень прошу.

- Вам бы одеться... У вас есть одежда?

- Есть.

- Тогда собирайтесь, а я скоро вернусь.

Ноги трясутся. Руки тоже. Сам себе противен. А как она меня таким увидит? Вдруг ей станет плохо? Может, не ходить?

Тяжело дыша, сажусь на кровать. Как будто бежал весь день.

- Что сидите? - в палату возвращается Максим. Протягивает мне белый халат. - Надевайте. Вы по стене идти собираетесь?

- Нет.

"Друг" поджимает губы.

- Может, я приведу её сюда?

- Не надо. Тут... Плохо всем.

Пожимает плечами и пропускает меня вперед. В коридоре шляются другие пациенты, кряхтят и вздыхают. Чувствую себя стариком. В прошлый раз было легче.

- Отделение в соседнем корпусе, синем. Третий этаж, - говорит Макс. - Вы идите, а я отвлеку медсестер.

По коридору иду почти нормально. Даже на лифте спукаюсь без проблем. Дойду. Чтобы она мне всё сама сказала.

Чтобы...

- Лëша!

Оборачиваюсь на её голос. Она. В зеленом сарафане, справа от лифта, у автомата с кофе. На ногах - тапочки, на плечах халат.

Шаг, второй - прикосновение, беру её лицо в свои ладони. Смотрю в глаза.

- Что же ты не сказала...

- Не знаю. Дура.

- Не говори так.

- Тебе плохо.

- Мне хорошо, сердце моё. Мне так хорошо, что сам себе не верю. Может, умер?

- Да что ты

- Иди ко мне.

Целую её сухие губы. И дышать не больно.

И жить хочется.

С ней, рядом, насовсем.

- Папа!!!

Как всегда всë и сразу.

Лида и Антон бросаются ко мне. Я даже не успеваю отступить от Алины. Они бы сбили меня с ног, если бы не её поддержка. Больно до потери сознания, но я их никогда не оттолкну.

Вот моя жизнь - любимая женщина, которая ждет от меня ребенка, и двое моих старших детей, которые помогли мне понять, что существовать без любви нельзя.

Поднимаю глаза, весело отвечая на приветствия Лиды и Антошки. Настя стоит у входа - мрачная, злая, губы сжаты. Смотрит не на меня, на Алину. А Алина... Она, улыбаясь, глядит на меня и моих детей. Ей нет дела до Насти и до её злобы.

Настя подходит к нам, протягивает пакеты.

- Это тебе. Покушать. Всë, что ты так любишь. Или любил, я теперь не знаю.

- Я, к сожалению, на диете. Мне есть почти нельзя.

- Хорошо. Всё выкину.

- Да давай я соседями по палате отдам.

- Нет!!!

Лида растерянно смотрит на мать. Антон, обняв меня за ногу, протягивает Алине руку.

- Здрасьте.

- Привет.

Лида молча оглядывается на нас, на Антона, который деловито жмет Алинину ладонь, и, шагнув к матери, забирает у неё пакеты.

- Отдай, мам. Отпусти.

Настя разжимает пальцы. Сглатывает, отворачивается. Лида поднимает пакеты, а я их перехватываю. Точнее я и Алина, одновременно отпихивая друг друга.

- Тебе нельзя!

- Это тебе нельзя. Мне не тяжело.

- Это мне не тяжело. Дай, что ли, сюда.

Лида хмуро смотрит на нас. Всего пару секунд, а потом на светлом личике моей умницы-дочери расцветает понимающая улыбка.

- Пап, тет... Алина, а, давайте, все вместе понесем?

Алина

- Ты точно этого хочешь в таком виде? - Алексей не без досады поправляет на себе пиджак. Большой. Не прям мешок, но свободно.

- А тебе точно не тяжело будет так долго стоять? - спрашиваю я.

Получаю в обратку недовольный взгляд.

- Вот ещё. На мне и пахать можно. Так ты уверена? Ни белого платья, ни трех сотен гостей, ни банкета, ни лимузина.

- Уверена, Лëш. Ни в чем в жизни так не была уверена, как в этом.

Он вздыхает, внимательно смотрит на меня.

- Что? - спрашиваю, ничуть не кокетничая.

- Люблю тебя. Вас.

Его теплая ладонь на моем уже округлившемся животе - вот лучшая клятва. Лучшее обещание. С ума сводящая нежность.

- Хороший мой, - глажу его по щеке. - Идем?

Он целомудренно целует меня в мочку уха и, выставляет локоть.

- Вперед и с песней.

Мы выходим к нашим свидетелям - Максу и Евгению, лучшему другу Лëши, который прилетел сюда два дня назад. Жаль, без жены. Я бы так хотела увидеть ту женщину, которая стала идеальной парой для этого закрытого, чересчур серьезного мужчины. Но ещё не вечер! Вот и Вера звала нас в штаты. Удивится же эта глубоко беременная мадам (если не родит к тому времени) , когда я прилечу к ней с животом в два обхвата.

- Красивый этот твой Евгений, - шепотом замечаю я, проходя в зал, где нас уже ждет работница ЗАГСа.

- Он - зануда, - хмыкает в ответ Лëша.

- Ревнуешь?

- Любимую женщину и лучшего друга? Ну уж нет. Я в вас уверен больше, чем в себе. А вот я тебя к этому Максу... Да, ревную...

- Максу нет дела до любви.

- Зато любви до всех есть дело. Уж поверь мне.

Верю. Безоговорочно и окончательно.

Какими же незначительными кажутся условности, ранее возводимые в ранг обязательных, когда ты искренне, спокойно, душевно счастлива! И не нужно ничего никому доказывать - старые теории одиночества больше не действуют. Мир не вращается вокруг нас, но мы вращаемся вместе с миром. И тихое, уверенное "Да" из наших уст - это теперь только констатация факта. Только маленькая часть нашей большой правды, наших обязательств, которыми мы живем друг для друга. И будем жить. Жить и стремиться к счастью - при любых обстоятельствах.

Конец