Частичка тебя. На память (СИ) - Шэй Джина "Pippilotta"

— Ник, еще платок.

Еще одной пропитанной бумажной салфеткой в моей руке становится больше.

Объемы покидающей тело Эндж крови меня пугают. Я видел ломаные носы, и носовые кровотечения — в переизбытке, но тут кровь даже и не думает останавливаться. Течет себе и течет. И не мелкими капельками как из лопнувшего капилляра, а вполне себе бодрой капелью.

Что-то определенно не так.

Пальцы свободной руки снова берутся за телефон.

Алена берет не с первого гудка, но все-таки быстро.

— В срочном порядке пришлите кого-нибудь из официантов со льдом в сквер к фонтану.

— Что-то случилось?

— Анжеле Леонидовне стало плохо.

Девушка охает и сбрасывается, явно, чтобы кого-то побыстрее напрячь.

Я наконец вижу торопливо шагающую в нашу сторону женскую фигурку с медицинским чемоданчиком, но… Это не Юля. К нам с ошалелыми глазами подлетает Шура, наша непутевая стажерка.

— Юлию Александровну затошнило, — бодро сообщает она, — давайте я первую помощь окажу.

Токсикоз у Юл — явление редкое, но меткое. Время выбирает безошибочно, является тогда, когда точно было не надо.

При всей моей лояльности, но Шуре можно доверять первую помощь только своему заклятому врагу.

— Померяй давление, — решаюсь я на меньшее из зол, — и сгоняй до служебной парковки, подними водителя. Нам нужна машина, чтобы отвезти Анжелу Леонидовну в больницу.

— Куда? — Эндж впервые за несколько минут подает признаки того, что слух ей еще не отказал, — я никуда не поеду. С чего?

Ох, как мне сейчас не хватает скотча. Такой универсальный инструмент, и рот ерепенистой сотруднице заклеить, и руки-ноги связать, чтобы не брыкалась при доставке.

— Ну, что там с давлением? — я перевожу взгляд на Шурочку. Она проявила чудеса сообразительности и даже справилась с тонометром.

— Сто семьдесят на девяносто пять, — Шурочка сначала докладывает, а потом соображает какие цифры назвала и взволнованно ойкает, хватаясь за голову.

— Еще есть вопросы? — я опускаюсь на корточки, чтобы заглянуть Энджи в глаза, — беременных госпитализируют и при меньших показателях. Не говоря уже о том, что кровь у тебя не останавливается слишком долго. Езжай.

— Кто будет работать за меня? — Анжела едва-едва кривит губы, — и как быстро мне найдут замену если я начну шляться по больницам?

Господи, да кто ж отсыпал этой женщине упрямство? Кто учил её быть железобетонной и не позволять себе упасть? Всегда восхищался этими её качествами, но сейчас они совершенно не к месту.

— Никто не будет искать тебе замену, — я ловлю её ладонь и стискиваю холодные пальцы, — этому клубу нужна ты, и никто другой ему не поможет. Да и разве сейчас ты не должна больше думать о своем ребенке?

Я вижу по глазам, как сложно дается ей решение. За те три года что мы знакомы, она ни разу не брала больничный, и я ни разу не смог её словить даже на симптомах простуды. А я пытался, видит бог.

Она всегда старалась быть сильней всего на свете. Даже болезней. Но сейчас перебить мои аргументы она не может. Сдается. Кивает. А потом прикрывает глаза и просит еще один платок.

Десять минут протекают на адреналине за считанные секунды.

Я провожаю Эндж в больницу, дав ей обещание связаться с её тетей и завезти ей телефон.

Она уезжает в компании ужасно нервничающей от этой ответственной миссии Шурочки.

А при мне остаются несколько бумажных платков пропитанных её кровью…

Конец!