Лишняя (СИ) - Гойдт Юлия

— Месяц, может, чуть больше, — пробормотала я.

— Молодец, у тебя явно есть способности, маленькая. Ах, ну да! — он хлопнул себя по лбу с досадой, — Ты же гений-математик, я и забыл.

— Это что, взаимосвязано? — я невольно улыбнулась.

— Конечно! Все великие математики на чем-нибудь играли. Музыка — это та же арифметика, только вместо цифр — ноты. И в ней куча всяких закономерностей, которые так великолепно складываются в мелодию, но никто не может разгадать законов, которым они подчиняются.

— А ты играешь?

— Да, на гитаре, и на фортепиано немного, но я, к сожалению, не математик, — рассмеялся он.

Я улыбнулась. Со вздохом отложила гитару, взяла сумку:

— Ну… ладно, мне пора. Наталья Михайловна разрешила только до пяти.

— Стой, а ты что, только здесь репетируешь?

— Ага, своего инструмента пока нет. — пожала плечами я.

— А знаешь, приходи ко мне играть. — предложил Тимур и тут же расхохотался: — Звучит по-детски, как в пять лет!

— Да нет, что ты, спасибо. Неудобно как-то. Мы даже и не знакомы толком.

— Да знаю я твое имя, маленькая. Настюха тебя зовут. Ну а меня — Тимур. Теперь знакомы. — он протянул мне ладонь. Я нерешительно улыбнулась и пожала его руку.

— Может быть, и приду. Если не заброшу.

— Ни в коем случае! — погрозил он мне пальцем, схватил свою сумку и исчез в дверях. Я шагала домой с улыбкой. Кажется, у меня новый друг, пусть и такой немножко странный.

А, да, я все-таки стала ходить к Тимуру в гости, чтобы поиграть на гитаре. И знаете, смешные это были посиделки. У него никогда никого не было дома, во сколько бы я не пришла. То ли он всех прогонял, то ли родители работали круглосуточно, но ведь у него был еще братишка, который учился в шестом классе. Его я видела всего раз за эти полторы недели, и то мельком, но успела заметить, как он сильно похож на Тимура.

Обстановка дома была далеко не богатой, даже где-то бедноватой. Обои не меняли лет уже семь, на полу — старенькие коврики, мебель тоже не новая, но все было настолько уютным и чистым, что, казалось, все новое только испортит обстановку. Но было заметно, что родители очень старались для детей — их комната была намного больше, чем родительская спальня, стоял компьютер, фортепиано, гитара висела над кроватью, а еще два шкафа, битком набитых книгами. Последнее воодушевило меня больше всего:

— Ух ты! Ты любишь читать?! — восхитилась я.

— А ты не любишь? — ответил вопросом на вопрос Тим. — Книги очень помогают отвлечься от реальности.

— Я тоже люблю читать. Просто мальчишки не часто сидят над книжками. — смутилась я.

— Как будто ты знала их кучу, — усмехнулся Тимур, — Насколько я догадываюсь, не так-то уж и много у тебя друзей.

Я обиделась и замолчала. Ну и…ну и что?!

— Не дуйся. Вон лучше бери гитару и играй, — кивнул Тимур, а сам сел за стол, открыл задачник по физике и начал делать уроки. Я показала ему язык в спину. Вот так и проходили наши совместные времяпровождения. Он занимался чем-нибудь своим, а я играла на его гитаре. Изредка он кидал мне короткие реплики типа «Фальшивишь», «Там другая тональность», «Палец сильнее зажми», и тогда я понимала, что он слушал.

Разговаривали мы редко. Только пару раз Тим спрашивал меня о моей семье, о жизни. Я отделывалась короткими фразами. И вот однажды он спросил меня:

— Как это случилось?

— Что? — я подняла голову от тетради с нотами. Задумавшись над аппликатурой аккорда, не сразу поняла, что он имеет в виду.

— Вот это. С твоими ногами. Ты болеешь, — он пристально посмотрел мне в глаза. Внутри похолодело. Он заметил. Почему-то сразу захотелось разреветься.

— Эм…уже восемь вечера, я пойду. — заторопилась я.

— Насть, ответь.

— Это жестоко, ты так не думаешь?! — я вышла из себя, — Указывать мне на мой недостаток и спрашивать!

— Пока ты не перестанешь воспринимать это как недостаток, это будет жестоко для тебя, — спокойно ответил Тимур. — Давай рассказывай.

— Так получилось, это родовая травма вроде, — дрожащим голосом ответила я, — Сколько себя помню, я всегда была такой. Сейчас еще лучше, раньше я еле ходила, потом сделали операцию…ну и вот.

Не удержалась. Слезы сами выкатились из глаз. Трудное это дело — снова все переживать.

— Зря ты плачешь. Знаешь, это большое счастье — быть не таким, как все.

— Ошибаешься, — мотнула головой я. — Знал бы ты, как меня в младшей школе дразнили.

— Зато теперь ты разбираешься в людях, и способна выбрать из серой толпы самых лучших, самых верных друзей. Отняв у тебя физическую развитость, кто-то наверху наделил тебя прекрасным умом и кучей талантов, а еще силу, чтобы выдержать все это. Ты ближе всех к пониманию истинных ценностей жизни, и ты не будешь размениваться по мелочам. Знаешь, всегда надо извлекать плюсы из своего положения. — Тимур прищурил левый глаз и внимательно посмотрел на мое лицо. Я задумалась над его словами. Да, он прав, но все же…

— Хорошо. А любовь? Да, допустим сейчас мне это не нужно, но ведь когда-нибудь я захочу семью, детей?

— И заведешь. Не вижу препятствий.

— Думаешь, какой-нибудь парень влюбится в меня?! — фыркнула я, — Я уж молчу об остальном.

— Если человек по-настоящему полюбит тебя, ты для него будешь самой прекрасной. Не глупи, маленькая, — Тим захлопнул учебник, — И давай закончим на этом. Уже темно, дай свою сумку — провожу.

— Нет-нет, папа, давай возьмем вот этот! — я с воодушевлением дергала отца за рукав в сторону витрины с цифровыми фотоаппаратами.

— Настюха загналась, — рассмеялся Никита, стоявший возле отдела сборки. Я показала ему язык и продолжала «работать» над отцом:

— Пап, смотри какой! 12 мегапикселей, и зум хороший! Ну, пусть чуть дорогой, но зато дольше прослужит! Ну папааааа….Ну пожалуйста!

— Никит, стоит брать? — папа все еще сомневался.

— Пап, ну не знаю, у нас и так тут все дорого обходится. Если уж только Настю порадовать, — отозвался Никитка.

— Боже, дочь, не делай такие глаза! Хорошо-хорошо, купим этот фотоаппарат, но мама нас прибьет, — пробормотал папа.

Я с визгом кинулась к папе на шею. 29 сентября 2007 года. Мне шестнадцать, и мы покупаем мне компьютер и цифровой фотоаппарат. Сказать, что я счастлива — ничего не сказать. Наконец-то буду сидеть за своим личным компьютером и заниматься всем тем, что так давно хотелось — печатать свои рассказы и маленькие повести, которых в потайных тетрадках, исписанных вначале формулами по алгебре и геометрии(чтобы мама не спалила), а потом уже непосредственно моим творчеством, накопилось довольно много. Буду делать отличные снимки и печатать их на своем(!) новеньком цветном принтере. Как мало нужно человеку для счастья!

Мы провели в компьютерном магазине часа полтора — пока проверили всю технику, пока оформили все документы. А потом затарились и, счастливые, покатили домой. Дома нас ждала хорошая взбучка от мамы (мы затратили в полтора раза больше, чем должны были!) и хороший ужин. Весь оставшийся вечер мы с Никитосом собирали компьютер, подключали все провода и шнуры, и вот только я села за новенький компьютер, только занесла пальцы над клавиатурой, как…

— Алло, — буркнула я в трубку ненавистного мне сейчас телефона.

— Настюх, привет! — Ксюшка, как всегда, не вовремя.

— Привет.

— Слушай, айда гулять!

— Ты чего, мать? 11 вечера.

— Ой, ну да, а ты у нас в первом классе! — парировала подруга.

— Не в первом, но все же…

— Вообще, сегодня суббота! Все нормальные старшеклассники идут потусоваться. Айда, не ломайся, у меня сегодня хорошая компания!

— Да кто там еще…

— Анастасия! Быстро поднимай свою задницу с дивана и вперед! Буду у тебя через пятнадцать минут! Будем, — неизвестно для чего исправилась подруга, и в трубке раздались гудки.

Я вздохнула и положила трубку на рычаг. Влезла в джинсы, рубашку, расчесала волосы, заколола пучок, и пошла на кухню: