Английский для миллионера (СИ) - Корсарова Варвара

Предположим, Марианна победит, справедливость восторжествует. Ее вернут в школу, принесут извинения. И что дальше? Сможет она работать с этим же классом, в этом же коллективе?  Хочет ли?

Нет.  Жизнь уже никогда не будет такой, как прежде. Простой и ясной, с немудреными радостями. Не будет восторга и упоения от удачного урока. Когда словно и не отбываешь время на работе, у доски, а играешь с классом в азартную игру.

Это чувство хорошо знакомо не только учителям. Ради него артисты выходят на сцену. Но теперь о нем можно забыть.

Вряд ли доведется испытать его вновь, горько думала Марианна. Теперь меня всегда будет давить осознание того, что меня предали. Что родители этих милых детей думают про меня всякие гадости. И не только думают, но и говорят, и делают.

Полно, пыталась урезонить себя она. Ты же взрослый человек. И сталкивалась со всяким. Будто не знаешь, что люди бывают разные, и от подлых да завистливых никуда не деться.

А значит, надо жить дальше, назло всем подлым и завистливым. Я вам еще покажу, храбрилась Марианна. Устроюсь на работу получше, с окладом повыше. Как там говорят умные люди в таких случаях? Неудача обернется неслыханной удачей? Поражение — первый шаг к победе?

Мечты-мечтами, но что именно делать дальше и где искать новую работу Марианна не представляла.

Завернувшись в покрывало, Марианна, кряхтя, поднялась с дивана и стала ходить по комнате. Покрывало волочилось за ней по ветхому ковру, как шлейф опальной императрицы.

Решив порадовать себя еще одной баранкой, девушка побрела на кухню, но обнаружила в пакете лишь крошки. Молоко тоже кончилось. Чай для заварки пересыпался на донце банки тонким слоем.

Марианна выглянула в окно, прикидывая, не сбегать ли в магазин. Никуда бежать не хотелось. Снаружи сыро, талый снег и лужи на весь двор. Однако через месяц наступит настоящая весна, а значит, понадобятся новые туфли. И плащ. И еще хорошо бы сумку в тон туфлям…

Но прежде, чем обновлять гардероб, надо заплатить квартирной хозяйке. Марианна покосилась на календарь. Платить через неделю. Треть зарплаты вынь да положь. Еще треть перевести на счет-копилку, которую Марианна рассчитывала опустошить через несколько лет, чтобы внести первый взнос за ипотеку. Тогда она будет жить в собственной квартире, а не снимать комнату в халупе, где стойко держится запах нечистоплотных бабушек, обои зияют дырами, а в кладовке с хозяйкиным барахлом порхает моль.

Оставшиеся от зарплаты тридцать три процента с копейками пойдут на выживание.

И тут Марианна совсем опечалилась, вспомнив, что зарплаты больше не будет, потому что ее, такую молодую, талантливую учительницу-энтузиастку несправедливо поперли с работы.

Гнев опять ударил в виски, в глазах налилось красным. Но Марианна быстро справилась.

Довольно злиться и киснуть. Пора действовать.

Она подняла с дивана телефон, нашла нужный номер и нажала кнопку.

– Машка! Это правда? Не верю! – голос подруги ударил в ухо, и Марианна отвела телефон от головы. Виола Боткина по прозвищу Вилка обладала мощнейшим контральто, которым говорят оперные валькирии и женщины-сержанты. К ее голосу нужно было привыкнуть. С друзьями она не утруждала себя приветствиями и прочей чепухой – предпочитала сразу переходить к делу.

В университете они были не разлей вода. Закончив факультет иностранных языков, деловая Вилка вместе с матерью-бизнесвумен открыла образовательный центр и стала в нем руководить. Звала и Марианну, но той до недавнего времени хлопот в школе хватало выше головы.

Вопрос подруги подразумевал, что она уже наслышана о постигшей Марианну беде, но жаждет подробностей. Марианна, вздохнув, пустилась в объяснения. В трубке сочувственно молчали. Молчание изредка прерывалось крепкими словечками на трех языках в адрес Лялечкиной, ее мужа и директрисы.

– … теперь мне нужна работа, – закончила девушка.

– Хочешь в другую школу? – деловито вопросила Виола. – Не вариант. В середине учебного года сложно найти вакансию. В августе – другое дело. В августе тебя с руками и ногами оторвут. Потому что за лето некоторые учителя приходят в себя. Понимают, что жизнь одна и добровольно проводить ее в аду нельзя. Тогда они пишут заявления и бегут из педагогики сломя голову, пока не начался учебный год и их не засосало. А директора скрипят зубами и ищут, кем бы заткнуть дыры. И тут ты явишься к ним спасительницей.

– Не смогу. Эльвира позвонит коллегам, и те отправят меня прочь пинком под зад. Чтобы я не шатала моральные устои, не будила в отцах первобытные инстинкты и все такое. Я теперь изгой. Персона нон-грата.

– Не преувеличивай. Но я тебя услышала и поняла. Значит, просишься ко мне в языковой центр? Вот прям так уверена, что дам тебе группу?

– Да, Вилка. Ты мое последнее спасение. Мне нужна работа и постоянный поток финансов.

Виола с сожалением вздохнула – Марианне показалось, что из трубки подул ураган, так мощен был ее выдох, и он содержал океан вселенской скорби.

– На всех старых группах есть учителя, а новую специально для тебя я быстро собрать не смогу. Но попробую. Дам рекламу. Через месяц, если повезет, наберется. А вот в мае перед экзаменами все начинают хвататься за голову. Пытаются за неделю научиться шпрехать по-английски, как королева Елизавета. Вот тогда я тебе хоть группу, хоть репетиторство устрою.

– Через месяц? Или даже в мае? Это долго. А сейчас ничего нет, Вилочка, душа моя?

В трубке замолчали и пощелкали клавишами – Виола атаковала ноутбук.

Марианна ждала ответа с легким трепетом. Виола была очень продуктивна и изобретательна, поэтому Марианна верила, что подруга спасет ее. Сможет добыть ей работу, как фокусник кролика из шляпы.

– Есть, – ожила трубка, теперь Вилкино контральто источало сомнение. – Но тебе не понравится.

– В моем положении капризничать не приходится.

– Репетиторство на дому. Ты это не любишь.

– Полюблю – куда деваться. Семья приличная?

– Приличнее некуда, но ездить придется далеко. За город. Живут в элитном коттеджном поселке. Девочка сложная – так ее отец говорит. В школе учиться не смогла, были скандалы, конфликты, отец перевел ее на домашнее обучение. Он, впрочем, тот еще фрукт… Платить будет чуть выше обычной ставки, но за это самое «чуть» придется попотеть. Папаша богатенький буратино и карабас в одном флаконе. Миллионэр-газовик, фу-ты ну-ты, ножки гнуты! – иронично восхитилась Виола. – Дал понять, что будет постоянно вмешиваться в занятия и следить. Есть такие дядьки – зануды, помешанные на контроле. Считают, что все знают лучше всех. Наш миллионер, Петр Аркадьевич Аракчеев, именно такой. Разведен, что не удивительно. Значит, буфера в виде мамы не будет.

Ишь ты, Аракчеев! Говорящая фамилия. И она ему, видно, под стать! В девятнадцатом веке жил его знаменитый однофамилец, злобный граф Аракчеев, царедворец и сатрап. Всю Россию держал в железном кулаке. Уж не его ли потомок Петр Аркадьевич? И как она будет справляться с этим властным занудой? Из своего недолгого учительского опыта Марианна уже знала, что не так страшны трудные дети, как их родители.

Она поморщилась, но деловито осведомилась:

– Дорогу оплачивает?

– Забыла спросить. Уточни сама. Требуй, чтобы на такси накинул. Двойной тариф. На автобусе сорок минут в одну сторону. И желающих на это место много. Возможно, он уже и взял кого. Я вчера четверых к нему направила.

– С этого и надо было начинать, – огорчилась Марианна. – Я не умею бежать марафон с конкурентами.

– Не надо сдаваться так быстро. Ты лучшая, – принялась подбадривать ее Виола. Она очень любила это делать и за своих стояла горой.

– Давай телефон, – решилась Марианна. Бедным и оклеветанным выбирать не приходится. Посмотрим, что выйдет! Любой властный зануда лучше Эльвирочки Вадимовны с ее птичьей прической и змеиными повадками.

– И вот еще… – Виола замялась. Неуверенность не была чертой Виолиного характера, поэтому Марианна насторожилась. – Этот мужик, Петр Аркадьевич, требует, чтобы учительница была постарше и самых честных правил.