По обстоятельствам, без обязательств (СИ) - Винд Дасти

Я закусываю губу, едва не срываясь на стон. Черт, теперь я понимаю, зачем нужны чулки. Почему я до сих пор ношу колготки, а не чулки?

Я, оказывается, столько теряю.

- Здесь... Люди ходят...

- Нет тут никого. И, поверь, им головы расшибить об стекло придется, если захотят что-то увидеть... Какая же ты горячая, радость моя.

Я уже не слушаю его. Вся подбираюсь, когда он накрывает ладонью пространство между моих ног, самую высшую точку моего желания. Пытаюсь вжаться в кресло, а он вжимается в меня, надавливая пальцами ровно туда, куда нужно, наощупь, через белье и колготки. А я чувствую касания так, словно его пальцы уже во мне, каждым миллиметром плоти, каждой искрой жара, что разгорается внутри.

- Постони.

Я выполняю его приказ, и собственная песнь наслаждения доводит меня до предела. Я опускаю голову и сжимаю крепкую мужскую руку между своих ног.

Мне кажется, что я - вулкан. Внутри меня - лава, а мощные толчки - это землетрясение из самых недр, из самой глубины. Тогда мой незнакомец - бог огня.

Только так и меняется земля - чертовым катаклизмом, катастрофой и обжигающим пламенем.

- Да что ты за человек, - выдыхаю я, откидывая голову на сидение.

- О-о-о, радость моя, ты меня ещё не знаешь.

И это прекрасно.

Вечер не заканчивается в машине. Мы возвращаемся в отель, но не на конференцию, к счастью, а в огромный люкс на последнем этаже. Широкий жест мной оценен по достоинству

- Денег куры не клюют? - спрашиваю я, пока мы ждем карту у стойки.

Алексей пожимает плечами.

- Да вот... Яхту, понимаешь, продал.

- Яхту? У тебя была яхта?

- Я на ней жил. А здесь мест парковочных мало.

Я, вскинув брови, оглядываю своего собеседника.

- Ты шутишь?

- Нет. Зато знаешь, как часто ко мне друзья в гости заходили...

- Женщины?

Алексей усмехается и молча берет со стойки карту.

- Ну не прям одни женщины. Коллеги, знакомые. Я им всегда рад. Одному на яхте скучно.

- Поверю на слово.

Хватит с меня подробностей его прошлого. Ничего не хочу знать.

- Идем, - он берет меня за руку и ведет к лифту.

В люксе, большом - с гостиной и огромной спальней - мы оставляем только ночник, слабый источник света на столике в углу спальни. Кровать великолепна, на половину комнаты, и мне вдруг хочется немного порулить. Отстраняюсь от целующего меня Алексея и, поймав его вопросительный взгляд, отвечаю с улыбкой.

- Я в ванную на пару минут.

Умываюсь, поправляю волосы и раздеваюсь, оставшись в одном белье. Как говорил одна моя знакомая: "Даже если у тебя нет мужчины, под одеждой ты должна быть ко всему готова - и к патологоанатому, и к случайному любовнику".

Грубовато - но правда. С нашей жизнью никогда не знаешь, кто в следующий день тебя разденет.

Я выхожу, чуть прикрыв за собой дверь. Мягкий ворс ковра приятен для босых ног. Пробираюсь в спальню, в интимный полумрак люкса на одну ночь. Андрей, сняв пиджак, сидит на кровати, локти поставив на колени. Потирает подбородок, о чем-то задумавшись. Мгновение я смотрю на него и окликаю, тихо, шепотом:

- Парень с яхтой...

Он вскидывает голову и замирает, а потом, сохраняя всю серьезность, в тон мне откликается:

- Да, мэм?

- Сегодня я порулю, окей? - я делаю несколько шагов вперед и, поставив ногу между его колен, толкаю его на кровать. Алексей откидывается, но приподнимается на локтях, наблюдая, как я по-кошачьи, крадусь к нему. Сажусь верхом и, подавшись вперед, пуговица за пуговицей расстегиваю его рубашку. Распахиваю полы, мгновение любуясь сильным телом, кажущимся темным под кипельной белизной ткани.

Алексей не сводит с меня глаз, а я, обхватив рукой его шею, чуть давлю, заставляя его мышцы напрячься в противовес мне. Он принимает игру, и меня заводит то, как сильно он сопротивляется мне, как каменеют его плечи и грудь.

Сильный зверь, красивый.

Ногтями, аккуратно, прочерчиваю дорожку на его теле - от груди до живота и ниже, к ремню, по пути обводя пальцами два круглых, с монетку, шрама. Расстегиваю ремень резко, рывком вытягиваю из петель, на что Алексей слегка приподнимает бедра. Ровно так, чтобы помочь мне и дать понять, что он готов.

И я готова, потому что открываюсь его напору легко, гладко и со стоном. Он откидывается назад, кладет руки на мои бедра и крепко сжимает.

- Покажи мне свою грудь.

Смотрю сверху вниз на красивого мужчину подо мной. Как правильно я сделала, что не сняла рубашку. Это так добавляет сексуальности.

Я завожу руки за спину и расцепляю застежку бюстгальтера. Снимая этот не нужный теперь предмет гардероба, начинаю двигаться, медленно, с замиранием, словно дразня и не давая партнеру расслабиться, а потом резко, сильно сжимаю его плоть внутри себя.

Мой любовник вздрагивает и выдыхает, прикрыв глаза.

Да, внутри тоже надо быть сильной.

Он приподнимает бедра, сжимает мои ноги, но я уже наращиваю темп, решая больше не дразнить своего героя в белой рубашке. Он помогает мне - его ладони скользят по моей талии, обхватывают сзади и помогают достичь той плавности, которая доводит нас обоих до вершины эйфории. Я наклоняюсь вперед, чувствуя такую мощную пульсацию внутри, что содрагаюсь всем телом, как и мужчина подо мной. Вцепляюсь в него так сильно, что оставляю красные бороздки на груди. Резкий рывок, как-то совершенно неожиданный сейчас, и я оказываюсь под своим любовником, а он, поймав темп, продолжает движение, сжимая мои запястья, вдавливая меня в кровать. Волна приходит за волной, захватывая и унося прочь все, что было до и будет после катастрофическим приливом наслаждения, забирая у меня себя саму.

- Ты превращаешь меня в нимфоманку, - замечаю я, когда мы, переводя дух, лежим на кровати и глядим в потолок.

Он оборачивается ко мне.

- Правда? Это хорошо или плохо?

- Пока не знаю...

А потом звонит его телефон.

Когда Алексей застегивает рубашку, одернув манжеты, на белой ткани в районе груди проступают красные штришки. Я стою у зеркала рядом с ним и расчесываю волосы. Щетка замирает у меня в руках, когда я вижу кровь. Оборачиваюсь и осторожно касаюсь алого пунктира.

- Это я тебя так?

- Да, Багира.

- Боже мой, прости! Надо срочно прижечь, - бросаюсь искать аптечку, а он ловит меня за руку и, притягивая к себе, целует в шею.

- Ага, - говорит между поцелуями. - Ещё... зеленкой... помажь... и... подуй...

- Точно не больно?

- Зато как вызывающе выглядит, - он кивает на зеркало, и я, обернувшись, смотрю на наши отражения.

- Но все равно...

- Радость моя, я пулевые пережил без особых потерь. Так что и твои царапки тоже как-нибудь переживу. Я вообще везучий. Идем.

Он направляется к дверям, захватывая по дороге пиджак, а я вижу в отражении свое побледневшее лицо.

Пулевые?

Нет, ничего не хочу знать.

Мы расстаемся у дверей отеля.

- Ещё увидимся, - говорит мой незнакомец, целуя мои пальцы.

- А, может быть, и нет, - отвечаю я, сжимая его ладонь.

По дороге домой, вопреки своим запретам, начинаю думать о том, кто такой Алексей Батурин. К сожалению, ту информацию, которая была у меня для интервью я не могу выбросить из головы. Яхты, перестрелки, большие машины - вывод напрашивался сам собой. С двадцати восьми лет он работал в проектном бюро, сначала на должности начальника отдела по планированию, затем - как заместитель директора. А кем он был до этого?

Я закусываю губу, предаваясь воспоминаниям. На отношения с бандитами я давно и прочно наложила табу. Никогда и ни за что не буду встречаться с политиками и бандитами. И те, и те дуреют от власти и безнаказанности и делают, что хотят. С криминалом я вообще не желаю связываться нигде - ни в работе, ни в личной жизни.

Мои первые шаги в профессии были как раз сделаны по шатким бревнам чужого беспредела. Мой наставник и первый работодатель, человек, знавший криминальный мир Подмосковья от и до, хотел открыть глаза общественности на деятельность нескольких ОПГ, взявших в оборот мелкие городки. Там действительно творились хаос и девяностые.