Вера Колочкова - Кабы я была царица...

Обернувшись, Соня увидела, словно сквозь дымку, как выскочила из кухни охваченная ужасом Вика, как бросилась со всех ног в комнату, где на ее кровати безмятежно спал Сашенька, как заметалась вокруг него, раскинув руки. Подумалось ей отстраненно, что Вика сейчас похожа на большую черную птицу, которая знает, что там, за кустом, сидит охотник, что дуло его страшного ружья уже направлено ей в сердце… Правда, отстраненность Сонина длилась недолго. Через секунду в прихожую вышла из кухни Тамара, из ванной – Славик со ржавым гаечным ключом в руке.

Они стояли в тесной прихожей плечом к плечу, как маленький отряд спецназа. Вчетвером. Соня лихорадочно прижимала к груди цветы, Томочка на всякий случай грозно выпятила вперед объемистый пухлый живот, Славик держал на весу в чуть оттопыренной руке свой ключ. Лишь Иван был спокоен, лицо его, как обычно, оставалось непроницаемым и чуть равнодушным.

– Может, вы позволите мне пройти, господа? – пожал полными плечами Вадим. – Чего это вы тут выстроились, извините? Я же говорю – мне только на секунду… Я вас совсем не побеспокою, господа! Мне только сына забрать, и все…

– А вот это видел – сына тебе? – выставила Тамара вперед толстую фигу. И даже покрутила ею смачно у Вадима под носом. – Ишь, чего захотел! А ну давай убирайся отсюда подобру-поздорову! Иначе мы всему миру про тебя расскажем, какая ты сволочь есть! Все, все расскажем, во всех подробностях! Вон, Славик напишет в свой Интернет, и все про тебя все узнают!

– Да? И кто же у нас такой Славик? – чуть улыбнувшись, поднял он слегка бровь. – Я полагаю, что Славик – это вот тот юноша с гаечным ключом в руке? Так? – слегка мотнул он головой в сторону Славика.

– Да! Правильно полагаете! – звонко и задиристо выкрикнул Славик.

– И какое отношение вы, юноша, имеете к моей, с позволения сказать, жене?

– Я… я люблю ее! И она теперь будет со мной, всегда со мной!

– А, ну это ради бога, это пожалуйста… – осклабился Вадим, разведя широко руки в стороны. – Более того, это даже меняет дело, юноша! Пусть будет на здоровье, я рад за вас, просто страшно рад! На вашу… любимую женщину я и не претендую вовсе, мне бы только сына забрать…

– Ладно, хватит. Речь свою сказал, и хватит, мужик, – тихо, но очень твердо произнес Иван. – Ребенка мы тебе не отдадим.

– Хм… А вы, юноша, кто? Тоже претендент на руку и сердце? Шустро же здесь Викуля без меня раскрутилась, однако…

– Нет. Я не претендент. Я – брат. И тебе придется считаться с тем, что у Вики есть брат. А еще у нее есть две сестры – Соня и Тамара. И ребенка мы тебе не отдадим.

– Это почему же? Я ему отец все-таки…

– А Вика – мать. И вы будете строить свои взаимоотношения цивилизованно, как это делают все нормальные люди, когда разводятся. А если тебе это пока непонятно, то давай выйдем, я тебе объясню еще раз. Ну так что, выйдем? Побеседуем?

От его жесткого голоса у Сони мороз шел по коже. Было в этом голосе, кроме жесткости, что-то еще, не поддающееся ее объяснению. Какая-то железобетонная и пуленепробиваемая безапелляционность. И за ней было вовсе не страшно, а, наоборот, хорошо, и понятно было, что и впрямь этот Викин муж Сашеньку у них не отнимет…

Наверное, что-то такое и Вадим услышал в Ивановом голосе. Потому что замолчал, обмяк лицом, взглянул в лицо Ивану настороженно и исподлобья. Потом проговорил невнятно:

– Что ж, это мы еще увидим…

– А ты нас не пугай – увидит он! – взвилась в скандальном приступе Тамара, посчитав, видимо, что без склоки здесь все же не обойтись. – А то я тебя так напугаю, что на всю жизнь инвалидом останешься! Наиздевался над девчонкой, сколько хотел, а теперь, смотрите-ка, пугать нас пришел!

Вадим на ее всплеск эмоций никак не прореагировал. Не отрываясь, он смотрел Ивану в глаза, будто пытался таким образом понять, стоит ли ему выходить с ним на «беседу». Все-таки поняв, что не стоит, первым опустил глаза, медленно развернулся, вышагнул за порог, напоследок шарахнув кулаком о дверной косяк. Томочка тут же выскочила из строя вперед, торопливо захлопнула за ним дверь, потянула за рукав в комнату Славика, проговаривая громко на ходу:

– Вика! Эй, Вика, ты где? Все, не трусь! Все уже кончилось, мы его прогнали! Ой, а Славик-то твой, не могу… Представляешь, что заявил? Теперь, говорит, она со мной всегда будет… Люблю ее, говорит… Нет, представляешь, так прямо ему в глаза и заявил, да еще и гаечным ключом замахнулся! А ты говоришь – танцор никудышный…

– Сонь… Ты до сих пор дрожишь… Перестань! Все уже кончилось! – осторожно развернул к себе Соню Иван, положив теплые квадратные ладони ей на плечи. – Испугалась, да? Не бойся. Что теперь делать? Вот такой он, социум. Он всякий бывает, и дикобразный тоже. С иголками. Надо просто в нем жить, нормально жить… Надо принять его, надо войти, надо научиться. Не бойся, я тебе помогу! Я всегда буду рядом, если ты этого захочешь…

– Да… Я этого очень хочу… А это правда, что я научусь? – подняла она на него ясные, будто промытые изнутри глаза. Странно, но они оказались яркого и совершенно синего цвета. Действительно, синего! Просто раньше этого не замечал никто. А может, не видел.

– Правда. Конечно же правда. Когда любишь, обмануть никого не можешь. А я тебя люблю, Соня…

Старенький ангел у нее за спиной вздохнул, с трудом сложил тяжкие, пожелтевшие от времени крылья, утер мутную слезу со щеки. Что ж, пора проситься и на покой. Теперь уж и без него разберутся. Девочка и впрямь научится, раз полюбила. Девочка, наконец, будет счастлива…