Игорь Маношин - Июль 1942 года. Падение Севастополя

Спустя годы после окончания войны историки дотошно просчитают возможные варианты развития событий летом страшного 1942 года на случай, если бы немцам удалось сходу овладеть Севастополем. А таких вариантов получалось всего два. И от обоих даже сегодня невольно пробирает мороз по коже, ведь в обоих случаях вполне мог бы быть изменен весь ход мировой истории…

При первом варианте гитлеровское командование намечало усилить свой главный ударный кулак — армию Паулюса не менее вымуштрованными войсками Манштейна. Что из этого могло получиться остается только гадать. Вспомним, как наши солдаты, изнемогая, на последнем пределе сил, дрались уже на самом берегу Волги. Чаша весов еще зыбко колебалась. Все могла решить какая-нибудь свежая дивизия или даже полк. А теперь представим только, что вслед за потрепанной 6-й армией на Сталинград накатился бы вал двухсоттысячного отборного манштейновского воинства. Устоял бы Сталинград? Устояли бы мы? Ведь за исходом волжской битвы внимательно следили изготовившиеся к нападению японская и турецкая армии. Падение Сталинграда должно было стать для них сигналом к захвату Дальнего Востока и Закавказья. Сколько миллионов и миллионов жизней пришлось бы положить еще, чтобы остановить эти удары в спину?

При втором варианте развития событий, в случае быстрого захвата Севастополя, 11-я армия Манштейна должна была ринуться на Кавказ к бакинской нефти. Смогли бы удержать ее немногочисленные защитники северокавказских перевалов?

Несмотря на всю трагичность событий июля 1942 года, гибель наших воинов не была напрасной. Свой долг перед Отечеством они выполнили до конца, сделав все возможное и не возможное во имя грядущей Победы. Представим лишь на одно мгновение, что Севастополь пал не в июле 1942, а хотя бы на несколько месяцев раньше. Как могли бы развиваться события? А они бы развивались трагически для нас…

Высвободившаяся от необходимости брать Севастополь 11-я армия Манштейна со всеми средствами усиления и 4-м воздушным флотом буквально на плечах отступающего Крымского фронта переплавляется через Керченский пролив и, сломив слабое сопротивление только что ставшей в оборону Тамани нашей малочисленной 47-й армии, устремляется вдоль побережья на Кавказ, выходя в тылы малочисленных советских войск. Именно об этом мечтал Гитлер, придав этой операции кодовое название «Блюхер».

Одновременно группа армий «Юг», захватив выгодные позиции у Воронежа, разделяется на группы армий «А» и «Б». Первая группировка направляет всю мощь своего удара на юг, быстро прорывает неподготовленную оборону Юго-Западного и Южного фронтов и, преследуя отходящие войска, через неделю захватывает Ростов, прорывается к Краснодару и выходит к побережью, где соединяется с полнокровной 11-й армией. А в это время танки 1-й армии генерал-полковника Клейста подходят к горным перевалам Кавказского хребта и захватывают их, так как малочисленным частям, занявшим оборону в горах, угрожают с юга и тыла передовые отряды той же 11-й армии. Закавказский фронт, стремясь задержать противника, стягивает к хребту откатывающиеся соединения 47-й армии, 18-й армии и едва пришедшей в себя после Керчи 47-й армии. Но поздно, резервов нет, немцами к этому времени захвачены: Майкоп, Моздок, пал Грозный.

Открыта дорога на Махачкалу, слабо защищенная лишь курсантскими батальонами военно-морских училищ и войсками НКВД. Захвачен Орджоникидзе и, наконец, Баку. Гитлер стал хозяином кавказской нефти, его заветная цель всей восточной компании достигнута.

Тем временем, группа армий «Б» — отборная 6-я армия Паулюса и 4-я танковая Гота, — не встречая сильного сопротивления и прикрываясь мощным танковым тараном, быстро, в течение месяца, преодолевает расстояние от Курска до Сталинграда и силой этих двух армий захватывает город, перерезав важнейшую водную артерию, полностью отрезав Россию от каспийской нефти. Затем немцы, укрепившись на этом серьезнейшем рубеже, подвижными соединениями поворачивают на север и выходят в тыл советских войск, обороняющих Москву. Военные успехи Германии укрепляют ее международное положение. Наши союзники теряют веру в возможность победы Советского Союза, страны оси, наоборот, воспряли бы духом. Пристально наблюдающие за ходом сражений японцы, наконец, решают, что пробил их час и пора заняться северной проблемой. Нерешительные и колеблющиеся турки поняли, что можно прозевать выгоднейший момент поживиться за счет ослабленного соседа. И вот уже 26 турецких дивизий вторгаются в Армению и Грузию. А дальше… дальше даже страшно себе представить. Жизнь и само существование огромной державы висели бы на волоске.

Вот такая мрачная картина могла бы превратиться в реальность, если бы немцы начали свое наступление именно в мае 1942 года, если бы мы не выиграли эти драгоценные два месяца, если бы не стоял на пути врага неприступный Севастополь и его защитники. Но всего это не произошло, ибо на пути захватчиков был Священный город, сковавший почти на год лучшие силы врага.

Известный английский историк Б. Лиддел Гарт в своей книге «Вторая мировая война» приводит высказывание генерал-полковника Клейста, непосредственно участвовавшего в тех событиях: «Если бы мы начали наступление в мае или хотя бы не позднее 10 июня, 4-я танковая армия, как авангард 6-й армии, с ходу овладела бы Сталинградом. Путь на город был свободен. У русских впереди войск не было. Мы проиграли время, а с ним и победу».

Той же мысли придерживается и маршал К. Москаленко: «Страшно даже подумать о том, что могло произойти, если бы противник начал свое выступление на месяц раньше. На его пути не была создана оборона, мы старались выиграть каждый час, каждый день, каждую неделю, чтобы создать резервы, подтянуть войска».

Конечно, командарм говорил о своей армии, но, в принципе, это полностью относится и к защитникам Севастополя. В конечном счете, это именно они, удерживая свой плацдарм до последнего снаряда, до последнего солдата, вынудили Гитлера перенести летнее наступление на месяц позднее. Именно в этом я и вижу главную заслугу Севастополя, его великий подвиг перед Отечеством. Они все были героями — и те, кто погиб, и те, кто попал в плен, и те, кому чудом посчастливилось выжить. Выполняя приказ «стоять насмерть», они выиграли, таким образом, целый месяц. Если к этому добавить, что под Севастополем немецкая 11-я армия понесла огромные потери и до самого конца обороны оказалась намертво прикована к Севастополю, то это еще больше возвышает подвиг его защитников. Для Манштейна Севастополь стал Пирровой победой. Его обескровленная и измотанная армия не только не увидела берегов Кавказа, ее вообще убрали с этого театра военных действий на переформирование. 16 июля операция «Блюхер» — переправа через пролив — была отменена Гитлером, и вконец обессиленные дивизии вместе с Манштейном и знаменитой пушкой «Дора» медленно потащились под Ленинград, где их окончательно и добили.

Безусловно, овладение немцами Севастополем, вернее его развалинами, являлось тяжелой утратой, но стойкость и самоотверженность защитников города не пропали даром. За выигранный у немцев июнь руководство страны, и, прежде всего, Ставка, успели перегруппировать войска, подтянуть резервы, создать новые фронты, преградить путь подвижным соединениям немцев, вывести из-под угрозы окружения отступающие части и т. д. Только к 23 августа Паулюс подошел к внешнему обводу Сталинграда, 17-я армия Руоффа с трудом прорвалась к Новороссийску, а танки Клейста так и не прошли через перевалы Кавказского хребта. Теперь, рассмотрев события 1942 года сквозь призму Севастопольской эпопеи, можно с уверенностью сказать, что не будь обороны Севастополя — не было бы и побед под Сталинградом, Туапсе, Новороссийском, на Кавказе. И в этом величие подвига последних защитников Севастополя.

Вновь, как и раньше, Севастополь заслонил собой Россию, принеся себя в жертву во имя общей победы. В дни первого штурма города, совпавшего по времени с тяжелейшими боями под Москвой, в гитлеровской Германии произошло событие почти не замеченное почему-то нашими историками. Именно тогда один из признанных немецких стратегов, командующий группой армии «Юг» фельдмаршал Рундштедт, в состав которой входила и штурмовавшая Севастополь 11-я армия, неожиданно для всего германского генералитета заявил о том, что необходимо начинать отвод немецких войск на исходные рубежи в Польшу. Линию Москва — Севастополь фельдмаршал считал предельной, за которой Германию ожидает неминуемый разгром. Рундштедта поддержал фельдмаршал Лееб. Гитлер ответил: «Нет!» Тогда Рундштедт предложил отвести все армии хотя бы за реку Миус, но снова услышал «нет». Вслед за этим фельдмаршал подал в отставку. Почему же столь резко выступил немецкий военачальник против осады и штурма Севастополя? Чтобы лучше понять суть происшедшего обратимся к приказу ставки Вермахта от 21 августа 1941 года. Первый пункт приказа гласил: «Главнейшей задачей до наступления зимы является не взятие Москвы, а захват Крыма, промышленных и угольных районов на Донце и лишение русских возможности получать нефть с Кавказа». Уже в октябре стало понятно, что выполнить приказ ставки не удастся, ибо на пути захватчиков встал Севастополь. Отметим, что в годы Первой мировой войны Рундштедт воевал на Восточном фронте, а в 1918 году был и в Севастополе. Кто знает, чем руководствовался гитлеровский фельдмаршал, заявляя о своем нежелании штурмовать Севастополь, только ли одними аналитическими расчетами или же какими-то неизвестными нам чувствами, вызванными невольным соприкосновением со Священным городом…