Иван Забелин - Имя Руси

Точно так же и новейшая наука признает, что Русская страна в своей географии есть особое существо, нисколько не похожее на остальную Европу, а вместе с тем не похожее и на Азию. Это глубокое различие раскрывается уже при первом взгляде на географическую карту Европы. Мы видим, что весь Европейский материк очень явственно распадается на два отдела, или на две половины. Западная половина, можно сказать, вся состоит из морских берегов, из полуостровов и островов да из горных цепей, которые служат как бы костями этого полуостровья, настоящими хребтами для всех этих раздельных и самостоятельных тел материка. При этом берега каждого полуострова и острова изрезаны морем тоже на мелкие отдельные части и разделены между собой заливами, морями, проливами. Горные хребты точно так же отделены друг от друга и малыми и великими долинами и низменностями. Все это вместе образует такую раздельность, особенность и дробность частей, какой не встречается нигде в других странах земного шара. Здесь повсюду самой природой устроены самые привлекательные и уютные помещения, как бы особые комнаты, в отдельности для каждого народа и племени, и во всем характере страны господствует линия точных естественных границ или со стороны суши, или со стороны моря.

Эта географическая особенность в распределении европейских народностей, несомненно, имела прямое влияние и на исторические начала западной жизни, особенно на широкое развитие начала индивидуальности и начала самобытности не только для каждого народа, но и для каждого человека. Как легко было найти между этих морей и заливов, посреди этих гор и долин, посреди всех этих отчетливых, ясных, резких и крепких изгородей природы уютное местечко или для неприступного замка, или для свободного города и зажить особой и независимой ни от кого жизнью. Как легко было создавать здесь государство, сосредоточивать, прикреплять к месту, объединять жизнь человека и тем увеличивать, возвышать и распространять всяческие силы его развития. Вот главная причина, почему на западе Европы существует столько государств, сильных и могущественных всеми дарами человеческого развития.

К этому присоединилось и еще великое счастье. Природа, обособив для западного европейского человечества прелестные, покойные, уютные помещения, как добрый хозяин, позаботилась и о том, чтобы эти помещения были наделены большую часть года светлым небом и теплой погодой. Она не заморозила своего любимца лютым холодом и не сожгла его зноем азиатского или африканского солнца; она наградила его климатом умеренным и благорастворенным, который давал столько облегчений для жизни человека, что его свобода ни одного часу не оставалась в темном порабощении от простых физических препон существования. Западный человек никогда не был угнетен непрестанной работой круглый год лишь для того, чтобы быть только сытым, одеться, обуться, спастись от непогоды, устроиться в жилище так, чтобы не замерзнуть от стужи, чтоб не потонуть в грязи, чтобы заживо не быть погребенным в сугробах снега. Западный человек не знал и половины тех забот и трудов, какие порабощают и почти отупляют человека в борьбе с порядками природы, более скупой и суровой. Все это, конечно, служило первой причиной, почему западный отдел Европы, этот сильно расчлененный ветвистый полуостров, сделался с древнейшего времени средоточием и гнездом культурной жизни всего человечества.

Совсем другое строение, другой склад материка и другой характер климата представляет восточная половина Европы, служащая основанием и как бы корнем для всего европейского полуострова. Этот восток Европы заключает в себе обширную, почти круглую равнину, у которой горные цепи: Карпаты, Кавказ, Урал, как и морские берега у морей Балтийского, Каспийского, Белого, Азовского и Черного, существуют только на далеких окраинах, так что все существо этой равнины уже географически представляет нечто весьма однородное, однообразное и нераздельное.

Равнина со всех сторон, особенно от берегов морей, постепенно возвышается к своей средине. Здесь она образует как бы широкую грудь, обширную, однако вовсе не заметную высоту, с которой во все стороны изливаются большие и малые реки. В некотором смысле это наши Альпы, которые точно так же, как и в гористой Европе, делят всю страну на четыре довольно отличные друг от друга части, спадающие по сторонам света, на север и юг, на восток и запад. Эту возвышенность называют теперь Волжской, именем самой большой реки, берущей отсюда свое начало, величайшей реки не только в нашей стране, но и в целой Европе.

В древности эта возвышенность была известна под именем Алаунских, или Аланских, гор, где жил народ алауны, а по нашей летописи она прозывалась Оковским, Воковским, иначе Волоковским[7] лесом. Можно толковать, что это был лес волоков, или перевалов, из одной речной области в другую, так как при сообщениях суда и лодки обыкновенно волоклись, переволакивались здесь сухим путем, на колесах или на плечах.

Волга со своим бесчисленным семейством больших и малых рек и речек, служащих ей притоками, опускает равнину на восток к пределам Азии, к Каспийскому морю; Западная Двина – на запад, к Балтийскому морю; Днепр, а рядом с ним Дон опускают равнину в южные степи, к Черному и Азовскому морям; Северная Двина, текущая из северных озер, за Верхней Волгой, опускает весь северный край в северные степи или в моховые тундры, уходящие к Белому морю и Ледовитому океану.

Равнина сходит от этой высокой средины во все стороны незаметными пологими скатами, отчасти увалами, холмами, грядами, нигде не встречая горных кряжей или вообще гористых мест, с которых по большей части несутся реки и речки Западной Европы. В этом также существует резкое отличие нашего востока от европейского запада. Тамошние реки по большей части низвергаются, ибо текут с высоты в пять и в десять раз выше нашей высокой площади; наши реки, напротив того, текут плавно. Оттого они многоводны и судоходны чуть не от самого истока и до устья, между тем как реки запада бывают судоходны только начиная со своего среднего течения.

Необычайная равнинность страны много способствует также и тому важному обстоятельству, что потоки рек, размножаясь по всем направлениям, образуют такую связную и густую сеть естественных путей сообщения, в которой всегда очень легко найти переволоку в ближайшую речную область и из непроходимого лесного или болотного глухого места выбраться на божий свет, на большую и торную дорогу какой-либо величавой и многоводной большой реки.

Это великое, неисчислимое множество потоков, доставляя почве изобильное орошение, придает и всей равнине особый внешний вид. Потоками она вся изрыта по всем направлениям, и потому если, за исключением обыкновенных увалов, она и не имеет горных кряжей, зато повсюду по руслам рек и речек образует в увалах береговые высоты, заменяющие горы и у населения обыкновенно так и прозываемые горами. Типом подобных русских гор могут служить Киевские горы и даже в Москве Воробьевы горы. На таких горах построены почти все наши старые города, большие и малые. Кажутся эти горы высокими горами особенно потому, что перед ними всегда расстилаются необозримые луговые низменности или настоящее широкое раздолье, чистое поле, уходящее за горизонт, так как вообще течение всех рек и речек сопровождается нагорным и луговым берегом, отделяющим увалистое пространство материка от обширных его долин и луговин. Такая черта русской топографии доставляет и особую типичную черту русскому ландшафту, основная красота и прелесть которого заключается именно в этом сочетании высокого нагорного берега реки и широкого раздолья расстилающейся перед ним луговины. В своих существенных чертах этот ландшафт по всей, собственно, Русской равнине одинаков. То же самое встречаем на севере, как и на юге, и особенно в средней полосе; одинаково, в самом малом объеме, на какой-либо малой речке, как и в величественных размерах берегового пространства на самых больших реках, на Днепре или на Волге. Различие заключается лишь в обстановке этих коренных линий ландшафта. На севере его окружает лес, на дальнем юге – степная бесконечная даль, а от величавости и ширины речного потока зависит большая или меньшая высота берега и большая или меньшая широта луговой низменности. Ландшафт родной природы такой же воспитатель народного чувства, как и вся физическая обстановка этой природы. Нет сомнения, что своими очертаниями он сильно действует и на нравственное существо человека, а потому чувство этого простора, чувство равнинное, быть может, составляет в известном смысле тоже типическую черту в нашем народном сознании и характере. Быть может, оно-то в течение всей истории заставляло наш народ искать простора во все стороны, даже и за пределами своей равнины. Влекомый этим чувством русский человек раздвинул свое жилище от Киева и Новгорода до Тихого океана, и притом не столько завоеваниями, сколько силой своих промышленных потребностей и силой своего неутомимого рабочего плеча.