Александр Больных - Подлодки в бою. «Топи их всех!»

Долгое время циркулировала героическая легенда о том, что лодку затянуло в пробоину и она затонула вместе с «Хаусатоником». Это не очень понятно, так как «Хаусатоник» вскоре был попросту разобран на дрова. По некоторым свидетельствам, даже через час после атаки «Ханли» еще держался, во всяком случае, в 21.00 конфедераты в форте Моултри видели условный сигнал – два голубых огня, это было сообщением, что лодка возвращается. Огни видели и моряки «Хаусатоника», сидевшие на мачтах. Атака произошла в промежуток от 20.45 до 21.00, сигнал видели примерно в 21.30.

Затонувшая лодка была обнаружена в апреле 1995 года, причем и здесь имела место путаница. Сначала говорили, что лодка затонула в миле от «Хаусатоника», потом – что не более чем в 100 ярдах. Детальное обследование лодки доказало, что не следует особо доверять описаниям Александера, хотя бы просто потому, что ни одно из приведенных им размерений не соответствовало действительности. 8 августа 2000 года лодку подняли и отбуксировали к берегу, сейчас она находится в музее. Существует несколько версий ее гибели. Тут и повреждения, полученные при взрыве мины, и обстрел из винтовок с борта «Хаусатоника», и даже таран корабля, поспешившего на помощь подорванному шлюпу. И это тоже одна из печальных традиций подводного флота – чаще всего обстоятельства гибели лодки и ее экипажа остаются тайной. При этом «Ханли» остается своего рода рекордсменом, погубив три экипажа.

Последующие эксперименты можно не описывать, потому что они, как мы уже говорили, не имеют особого значения. Просто уровень развития техники и технологии не позволял создать подводную лодку, представляющую собой реальное оружие. Скажем, смешны рассуждения фантастов о том, как средневековые кузнецы, привыкшие работать с допусками плюс-минус три пальца, вдруг, осененные божественной благодатью, начинают строить паровые машины. Точно так же до появления надежных и мощных двигателей внутреннего сгорания, совершенных аккумуляторов, систем регенерации воздуха подводные лодки оставались опасными и бессмысленными игрушками. Собственно, адмиралы и рассматривали их как таковые, считая не более чем подвижными минами заграждения, предназначенными для защиты даже не берегов, а важнейших портов. Именно в такой роли лодки выступили во время Русско-японской войны. Описания их деятельности противоречивы и запутаны, подчас в них можно найти откровенные подтасовки. Но все-таки мы постараемся разобраться, что к чему, тем более что подводными лодками во время этой войны баловались уже оба противника.

Начали русские. Седобородые мудрецы из-под шпица довольно быстро осознали, что война идет совсем не так, как планировалось, гром победы не раздается и храбрый росс не имеет поводов веселиться. И, как это обычно бывает в подобных случаях, тут же начался поиск волшебного вундерваффе, способного в единочасье изменить ход войны. И тогда в поле зрения российских адмиралов попала подводная лодка. Конечно, можно удивиться, как семидесятилетние рамолики кинули на нее свой благосклонный взор, но именно старикам в большей степени, чем другим, свойственна вера в чудеса. Поэтому 24 февраля 1904 года Балтийский завод получил заказ на строительство 4 подводных лодок типа «Касатка», а 26 марта была заказана еще одна такая же лодка. В тот же день Морское министерство выдало Невскому заводу заказ на строительство 6 лодок типа «Голланд». Правда, тут же возникает резонный вопрос: а кто мешал выдать эти самые заказы на три месяца раньше? Хотя, как давно известно, русский мужик крестится, лишь когда гром грянет, даже если это мужик свиты Его Величества в адмиральских эполетах.

Но ждать полгода не хотелось, и начались спешные поиски за границей всего, что плохо лежит. У американской фирмы Лэка была приобретена подводная лодка «Протектор», переименованная в «Осетр», и там же, в Америке, у Голланда была куплена лодка «Фултон» – будущий «Сом». Поскольку с фирмой Круппа был подписан договор на строительство 3 подводных лодок, прижимистый немец расщедрился и презентовал Морскому министерству лодку «Форель», построенную в качестве опытовой. Скорее всего, щедрость Круппа объяснялась прозаически – полнейшей боевой непригодностью этой лодки.

Русские историки привыкли петь дифирамбы кораблям отечественной постройки, но испытания подводной лодки «Дельфин», она же «Миноносец № 113», построенной по проекту И. Бубнова и М. Беклемишева, показали, что эти люди плохо понимали специфику подводного судостроения. И нужно удивляться не катастрофе, произошедшей 16 июня 1904 года, а тому, что она произошла столь поздно, потому что при проектировании лодки была допущена грубейшая ошибка, вполне достаточная, чтобы забраковать проект, но почему-то этого не произошло. Дело в том, что воздух из концевых цистерн при заполнении стравливался внутрь лодки, поэтому рубочный люк следовало держать открытым до последнего момента, а в результате любое погружение превращалось в смертельно опасный цирковой номер.

Именно это произошло во время очередного учебного погружения. В рубку хлынула вода, закрыть крышку люка не удалось, и лодка затонула прямо у стенки Балтийского завода. Сумели спастись 12 человек, погибли 25. Акт комиссии, расследовавшей причины аварии, стал типичным для подобных дел: причиной был объявлен «человеческий фактор», хотя в те времена этот термин еще не существовал. Виновным был объявлен командир лодки лейтенант Черкасов, благо он погиб, а на мертвого можно свалить все, что угодно. Вдобавок его тело было найдено в кормовом отсеке, и комиссия обвинила его в бегстве со своего поста.

Как ни странно, Балтийский завод справился с заказом вовремя, что было совершенно нетипично для российского судостроения во все времена, и в середине декабря 1904 года подводные лодки «Касатка», «Скат», «Налим» и «Фельдмаршал граф Шереметев» прибыли во Владивосток – перевозка осуществлялась по железной дороге. Разгрузка и монтаж начались немедленно (некоторые лодки прибыли без аккумуляторных батарей). 3 января «Сом» был спущен на воду и произвел пробное погружение. Приказом командира Владивостокского порта из подводных лодок был сформирован «Отдельный отряд миноносцев» во главе с лейтенантом Плотто, отряд был зачислен в «Крейсерский отряд Тихого океана», то есть во Владивостокский отряд. А потом началась обычная бюрократическая волокита, русский флот никак не мог избавиться от проклятых еще Суворовым гофкригсратов. 29 января 1905 года на крейсере «Громобой» состоялось совещание под председательством контр-адмирала Иессена, дабы выяснить, какие действия могут быть исполнены оными миноносцами в ближайшем времени. Совещание установило, что к плаванию готова подводная лодка «Сом» и почти готов «Дельфин», но на «Соме» нет торпед. Остальные же лодки будут готовы к 1 марта, после чего следует заняться подготовкой экипажей.

Знаете, когда собирается целое совещание, чтобы установить факт отсутствия во Владивостоке лодочных торпед, это уже не смешно – это грустно. Известный шутник гроссмейстер Тартаковер на вопрос журналиста, каково его мнение об одной партии, не моргнув глазом, ответил: «Напишите, что, по мнению гроссмейстера Тартаковера, у белых лишний конь». Но когда то же самое устанавливают адмиралы. Без комментариев.

Результатом заседания гофкригсрата стали два плана действий, которые лучше было бы назвать прожектами, потому что с реальностью они практически не соприкасались. Первый план заключался в том, что лодки на буксире миноносцев предполагалось отправить в залив Св. Ольги вместе с пароходом «Эрика». Ежели залив еще не очистится ото льда, прорубить в таковом канал. Пополнив запасы, экспедиция отправляется к Сангарскому проливу, причем лодки надлежит тащить на буксире. Подойдя ночью ко входу в пролив, экспедиция разделяется, пароход-матка следует в намеченный пункт рандеву с таким расчетом, чтобы к рассвету не быть в виду вражеского берега. Миноносцы идут к порту Отару, а подводные лодки – в Хакодатэ и Омори.

Второй план менял лишь пункт назначения и цель, но не организацию экспедиции. Предполагалось отправить судно-матку, миноносцы и лодки в Порт Шестакова (сегодня это Синпхо, напротив него остров Маяндо, бывший о. Гончарова). Оттуда лодки должны были совершать набеги на порты Корейского пролива.

Вот такая ненаучная фантастика получается. Напомним, что даже во время набегов на Гензан русские номерные миноносцы испытывали серьезные проблемы, куда уж им подводные лодки за собой таскать. Но нет, рассматривались варианты отважных походов. Между прочим, сами планы не следует осуждать, они вполне разумны, вот только идеи находятся в вопиющем несоответствии с техническими возможностями их реализации. Впрочем, до реализации дело так и не дошло, торпеды в конце концов до Владивостока доехали, «Сом» и «Дельфин» были подготовлены к боевым действиям, о наличии планов отрапортовали по начальству и на том успокоились. Командир «Сома» князь Трубецкой с раздражением писал, что лодками никто заниматься не хотел и командирам их воли не давали. Все свелось к тренировкам да дежурствам в районе островов Русский и Аскольд. Даже адмирал Иессен рискнул один раз выйти на «Соме» на учебные торпедные стрельбы.