Галина Белякова - Славянская мифология

Мифологические представления древних славян — настоящий кладезь мудрости наших предков. Это не только дохристианские божества, но также представления о космосе и земле, о природе и ее законах, о жизни зверей и птиц, о человеческой судьбе, о домашнем очаге, его устройстве и украшении, об одежде, утвари и т. п. Славянская мифология — отражение знаний, выработанных столетиями, а быть может, и тысячелетиями человеческой практики.

В «Словаре живого великорусского языка» В. И. Даль так определил понятия «миф» и «мифология»: «Миф — происшествие или человек баснословный, сказочный, иносказанье в лицах, вошедшее в поверье. Мифология — баснословие, басни веры, по преданию, боговщина». Как видим, в объяснении смысла этого слова есть два главных понятия — «басня» и «вера», они в какой-то степени противоположны, но эта противоположность характерна для их современного понимания, тогда же они были синонимами.

В детстве все мы верим басням и сказкам и с ними постепенно осознаем мир. Так и в далеком детстве человечества — в первобытном обществе — мифология была основным способом осмысления окружающего природного и человеческого мира. Мифы — рассказы о предках — составляли духовное сокровище племени.

Славянскую мифологию называют языческой. Что же такое язычество? Академик Б. А. Рыбаков, написавший множество трудов по этой теме, в том числе книги «Язычество древних славян» и «Язычество Древней Руси», считает язычеством тот пласт культурного развития, который накоплен человечеством за многие тысячелетия его существования, т. е. язычество — это не только простая совокупность мифов, преданий и т. п., но и жизнь их в истории славян и всего человечества. Глазная идея язычества выросла из самой жизни, а потому оно охватывало мировоззрение и «жизневоззрение» людей древнего мира. Кроме того, слово «язык» для древних славян означало то же, что «народ», «этнос». Это хорошо отражает само существо верований: они были этническими (народными) в противоположность надэтническим (мировым) религиям.

Однако в культуре человечества вряд ли найдется другое такое явление, о котором в науке высказывались бы столь противоположные суждения, как мифология. Одни ученые связывают ее, чуть ли не отождествляя, с религией, другие резко противопоставляют ей. Одни не видят различий между мифологией и народными легендами, преданиями, сказками, другие полностью разделяют их.

Вплоть до XIX в. европейцам была известна только античная мифология — рассказы древних греков и римлян о богах и других сверхъестественных существах. При этом часто греческие мифы смешивались с римскими, у греческих богов были латинские имена — ведь латинский язык гораздо более известен, чем греческий. В XVIII в. в России в среде дворянства стало модным употреблять эти имена в аллегорическом смысле: говоря «Марс», подразумевали войну, «Венера» означала любовь, «Минерва» — мудрость, «Диана» — девственность, «музы» — разные искусства и науки. Этот обычай отчасти сохранился и до наших дней, особенно в поэзии.

Однако уже в первой половине XIX в. ученые обратили внимание на мифы других индоевропейских народов — древних индийцев, иранцев, германцев, а в России появились первые исследователи мифологии М. Д. Чулков, А. С. Кайсаров, И. М. Снегирев, А. Ф. Вельтман, И. П. Сахаров, которые собирали и изучали славянские мифы.

В западной науке по вопросу о сущности и происхождении мифологии высказывались весьма различные точки зрения,[1] в России же на рубеже 40—50-х годов XIX в. сложилась «мифологическая школа», представители которой видели в мифах олицетворенное описание и объяснение явлений природы, преимущественно небесных.[2]

Русские ученые, ставя перед собой важную гражданскую задачу изучения мифов как проявления самосознания народа, способствовали решению сложных проблем русского общества. Известный русский языковед XIX в. Ф. И. Буслаев писал: «Заботливое собирание и теоретическое изучение народных преданий, пословиц, песен, легенд не есть явление изолированное от разнообразных идей политических и вообще практических нашего времени: это один из моментов той же дружной деятельности, которая освобождает рабов от крепостного ярма, отнимает у монополии право обогащаться за счет бедствующих масс, ниспровергает застарелые касты и, распространяя повсеместно грамотность, отбирает у них вековые привилегии на исключительную образованность».[3] Это написано в 50-х годах XIX в., но гражданский пафос мыслей Ф. И. Буслаева созвучен гуманистическим идеям наших дней.

Славянскую мифологию чаще всего подразделяют на три области, соответствующие племенам южных, западных и восточных славян. Этим трем главным областям соответствуют и три главные ступени их языческой религии: I) непосредственное поклонение природе и стихиям; 2) поклонение божествам, олицетворяющим эти явления; 3) поклонение кумирам, вознесшимся над людьми.

Представители мифологической школы отождествляли мифологию и древнюю религию, но уже с конца XIX в. были предприняты попытки разграничить их. Однако вопрос о соотношении мифологии и религии оказался весьма не простым. Происхождение мифологии связано не с религией, а прежде всего с естественной любознательностью первобытного человека, расширявшейся по мере расширения его трудового опыта. Тем не менее уже на ранних этапах развития мифология органически дополняется религиозно-магическими обрядами. Миф дает им идейное обоснование и объясняет их появление характерным для мифологии способом: он признает их древнейшее происхождение и связывает их с мифическими персонажами («культовый миф»). Но благодаря этому и сам миф становится таким же священным, тайным, как и обряд. Так появляется эзотерическая мифология.[4] Для непосвященных в тайны обряда, для их устрашения специально создаются страшные фантастические образы духов, чудовищ, которые являются главными «действующими лицами» экзотерической мифологии.[5]

Что же такое магические обряды? Это обряды, имеющие целью непосредственное воздействие на человека, на тот или иной материальный объект сверхъестественным способом ради достижения какого-либо определенного результата. Магические обряды отличаются от религиозных, которые связаны с верой в личные божества, духов, в умилостивление высших существ, в их сверхъестественное вмешательство, в чудо.

Различают несколько типов магии:[6] «контактная магия» с простейшим способом передачи магической силы через соприкосновение; «инициальная магия»,[7] когда производится только начало желаемого действия (например, если объект находится на расстоянии); «контагиозная», или «парциальная магия»,[8] когда действие направлено не на объект, а непосредственно на его заместителя (например, не на человека, а на его отрезанные волосы, ногти, слюну); «имитативная магия»[9] с направленностью действия на объект через его подобие или на изображение объекта. К последнему типу относятся магические обряды, состоящие в подражании тому действию, которое хотят вызвать (пляски, вызывающие дождь, имитирующие охоту, военные действия). Эти типы магии имеют положительную или, напротив, агрессивную направленность. Их цель — сообщить объекту положительный или отрицательный заряд.

Другие типы магии имеют целью отстранить, отогнать, удалить вредные влияния. Эти типы магии имеют защитительный, оборонительный характер. Суть так называемой отгоняющей магии — отпугнуть враждебные силы с помощью амулетов, «оберегов», разных жестов, звуков. С этой целью на голове или других частях тела рисуют линии, круги.

Еще один тип магических действий — обряды очищения огнем, омовением, окуриванием и т. п. от предполагаемых злых явлений, проникающих в тело или душу человека, в его жилище.

Особый тип составляет «магия слова» — магические заговоры, заклинания.

Различают еще и виды магии — вредоносную, военную, любовную, предохранительную, промысловую, метеорологическую и прочие второстепенные виды.

С магией связаны и гадания (мантика), предназначенные не вызвать какие-то события, а только узнать о них. Цель гадания — узнать то, что человек естественным путем узнать не может. Мантические обряды близки к магии и часто переплетаются с настоящими магическими действиями.

Другая близкая к магии и мантике группа явлений — вера в приметы, когда человек вообще не реагирует на происходящее, а лишь наблюдает его. Но как только человек начинает реагировать, так эта вера приобретает сходство с магией.