Евгений Яровой - По следам древних кладов. Мистика и реальность

Пожалуй, в этой академичной и несколько суховатой характеристике можно найти ответы на все возникающие вопросы. Кроме одного: почему клады столь популярны в нашей культуре, что даже стали основой для рождения целого пласта устного народного творчества и отразили некоторые черты русского национального характера?

Гончарная кубышка XIX века

Сегодня наблюдается колоссальный всплеск интереса к данной теме. Достаточно лишь указать, что в Интернете только «Яндекс» по запросу «клады» выдает 3 миллиона страниц, а «Рамблер» содержит около 160 тысяч сайтов! На каждый интернет-ресурс ежемесячно поступают десятки тысяч запросов по теме «кладоискательство». И в основе их лежит не только праздный интерес, но и неистребимое желание разбогатеть! Ведь у многих наших соотечественников найти клад — такая же мечта, как получить наследство от несуществующего дядюшки на Западе, выиграть крупную сумму в лотерею или же выйти замуж за олигарха. Но насколько эта мечта реальна? Однозначно ответить на этот вопрос крайне сложно. Поэтому попробуем хотя бы затронуть эту необъятную тему.

В одной книге невозможно рассказать даже о ничтожной части кладов и связанных с ними историй, которые по прихотливому велению судьбы оказались зарытыми в степях, пустынях или лесах, замурованными в стены, запрятанными в деревья и мебель, лежащими на дне рек, озер или морей. Доверяя свой секрет земле, воде, камням и стенам, хозяева клада превращали его в своеобразную посылку во времени, рассчитывая рано или поздно вернуться за ней. Иногда такое «послание до востребования» представляло собой чьи-то личные сбережения в виде сотни-другой монет, но порой на тайный «счет» вносились по-истине гигантские «вклады», принадлежавшие разбойничьему клану, монастырю или какой-нибудь очень богатой семье. Однако мало кто знает, что самые первые клады в нашем понимании совсем не содержали сокровищ. Но для своих владельцев они представляли огромную ценность, которая выделяла их из среды соплеменников, рождая новую, доселе невиданную социальную формацию, — класс индивидуальных собственников.

Пожалуй, наиболее ранние клады относятся к таинственной медно-каменной эпохе, которую античные писатели и ученые считали «золотым веком» человечества. Клады обычно ассоциируются с изделиями из драгоценных металлов, золотыми, серебряными или иными монетами, драгоценными камнями или, на худой конец, с различными украшениями. Но оказывается, что они могут состоять и из простых кремневых орудий. Тот факт, что их собирали и прятали, свидетельствует, что эти вещи были для владельцев не менее ценными, чем благородные металлы. И таких кладов известно немало.

Основной регион их находок — донецкие степи со знаменитыми месторождениями кремня и древними мастерскими по его обработке. Именно здесь находилась когда-то исходная точка распространения местных орудий. Большинство кладов содержало ножевидные пластины и их заготовки, которые являлись в то время основным материалом для обмена. Вместе с ними обычно находились наконечники копий или дротиков треугольной формы, клиновидные топорики-тесла, нуклеусы и скребки. Только один подобный клад не содержал пластин. Скорее всего, он был оставлен мастером, который специализировался на производстве наконечников копий или дротиков.

Подобный состав донецких находок привел археологов к выводу, что они были оставлены мобильными коллективами, которые состояли из мастеров кремнеобработки и учеников металлургов. Скорее всего, они работали на донецком сырье и изготовляли свои изделия для обмена на предметы из меди. Подобное предположение нашло подтверждение в материалах редких энеолитических погребений, обнаруженных в причерноморских степях от Нижнего Подонья до Болгарии. Практически в каждом из них оказались характерные пластины длинной формы, заготовки которых прятали в кладах. Множество подобных изделий было найдено и в знаменитом могильнике у города Варна.

Варна в данном контексте звучит не случайно. Во второй половине XX века научный мир был потрясен выдающимся открытием фунтового могильника медно-каменного века у этого курортного города в Болгарии.

Такие ножевидные кремневые орудия из кремня в медно-каменную эпоху составляли целое состояние.

Как всегда, оно произошло случайно, но болгарские коллеги оперативно отреагировали на находку и спасли уникальный памятник для науки и цивилизации. В могильнике было найдено неожиданно много изделий из меди и золота, что полностью перевернуло все научные представления об эпохе раннего металла в Европе. Оказалось, что в некоторых земледельческих обществах были сконцентрированы огромные по тем временам богатства, а развитие металлургии в этом районе находилось на такой высоте, о которой никто из исследователей не мог даже предполагать. Среди прочих находок в захоронениях Варны часто встречались и ножевидные пластины, по форме не отличимые от степных изделий. Вполне возможно, что часть из них могли изготовить донецкие мастера, достигшие в своих передвижениях Балканского полуострова.

Случайно обнаруженные скопления обработанного кремня не представляют для кладоискателей какой-либо ценности. Материальная стоимость орудий практически равна нулю, но их научную ценность трудно переоценить. Эти, на первый взгляд, невзрачные находки раскрывают сложный мир межплеменных отношений, показывают уровень развития и становления ремесла, наконец, отражают удивительную мобильность людей той эпохи. Распространение на огромной территории одинаковых кремневых изделий вряд ли случайно и вполне могло быть связано с миграциями одних и тех же племен. Идентичность большинства ножевидных пластин и других орудий позволяет считать, что они были изготовлены мастерами с одинаковыми профессиональными навыками. Вполне возможно, что их производителями являлись первые ремесленники — мастера кремнеобработки, родившиеся и жившие на территории современной Украины.

В IV тысячелетии до нашей эры в Европе уже выплавляли металл. В ту далекую эпоху он использовался редко и ценился чрезвычайно высоко. Поэтому закономерно, что тогда же появились и первые клады, содержавшие изделия из меди. Один из них был обнаружен на окраине села Карбуна, расположенного в южной части Молдавии, приблизительно в 35 километрах от Кишинева. Найден он был также случайно, и только благодаря нерадивости одного из местных школьников.

В сентябре 1961 года ученик Володя Корецкий решил прогулять уроки. Домашнее задание он не сделал. К тому же после прошедшего ночного ливня наступил солнечный осенний день, и идти в школу совсем не хотелось. Чтобы его не заметили в селе, паренек решил погулять в окрестностях вдоль строящейся шоссейной дороги. От нечего делать стал осматривать по пути размытую дождем канаву вдоль трассы. Через час безделья к немалому для себя удивлению он заметил бок большого растрескавшегося сосуда необычной формы, выступавший из стенки канавы на глубине 80 см от поверхности. Его горловину закрывал маленький кубковидный сосудик, украшенный, как и большой, затейливым резным орнаментом. Любопытный школьник немедленно извлек из земли находку и обнаружил внутри керамики множество металлических предметов.

В этом сосуде молдавский школьник обнаружил сотни предметов из меди — древнейшего металла человечества.

Видимо, Володя не спал на уроках истории, так как сразу же отнес в школу сосуд со всем содержимым. Мы не знаем, получил ли он нагоняй от учителей за прогул занятий и какова его дальнейшая судьба, но этот поступок навсегда вписал его имя в историю европейской археологии. Когда обнаруженные школьником находки попали в Республиканский историко-краеведческий музей, археологи ахнули: они увидели уникальное собрание различных изделий медно-каменного века.

Сам того не подозревая, ученик не только нашел, но и спас потрясающий клад этой эпохи, который содержал сотни предметов из меди — древнейшего металла человечества. Эта находка произвела фурор в научных кругах не только Кишинева, но и Москвы, откуда незамедлительно были отправлены археологи для проведения раскопок на месте находки. Однако столичные ученые, открыв здесь поселение трипольской культуры, не обнаружили больше ни одного предмета из металла.

Клад же, обнаруженный нерадивым, но добросовестным учеником, состоял из 850 предметов, из которых более половины — 444 — были изготовлены из меди! Медные топоры и украшения (антропоморфные фигурки-подвески, спиральные браслеты, нашивные пластины, бляшки-подвески, бусины от ожерелий и т. д.) почти полностью заполнили крупный сосуд. Вместе с ними находилось еще 26 предметов из мрамора и камня (среди них прекрасные по исполнению и изяществу два топора из мрамора и сланца), 127 предметов из кости и 253 украшения из морских раковин. Хотя развернувшиеся во второй половине XX века раскопки привели к открытию аналогичных памятников, такого количества и состава находок в одном кладе больше обнаружено не было.